Холодные медные слезы - Глен Кук

– Если вам нужно, чтобы я кого-то или что-то нашел – Хранителя и Мощи, например, – вы должны мне дать какую-нибудь зацепку. Не могу же я просто вопить: «Где вы, черт бы вас побрал?» Искать кого-то – все равно, что распускать старый свитер. Тянешь за конец нити, пока все не размотаешь. Но нужно иметь этот кончик. Что вы сообщили Шнырю? Почему он оказался там, где его убили?

Перидонт встал и принялся бесцельно бродить по комнате. Он живет на другой планете. Он глух ко всему, чего не хочет слышать. Или нет?

– Я встревожен, мистер Гаррет. Вы человек со стороны, и вам непонятна вся страшная подоплека того, что происходит. Но она существует и, к сожалению, связывает мне руки и накладывает печать на мои уста. В данный момент.

– О? – Я предоставил своей талантливой брови последний шанс. Снова безрезультатно.

– Мне нужна ваша помощь, мистер Гаррет. Очень нужна. Но в свете того, что вы мне рассказали, дело принимает новый оборот. Вопреки общему убеждению я не закон самому себе. Я только дерево в лесу иерархии.

– Высокое дерево.

Он улыбнулся:

– Да. Высокое. Но одно. Я должен посоветоваться с равными себе и попросить их определить нашу стратегию. Свяжитесь со мной через несколько часов. Если они захотят продолжать, я предоставлю вам всю информацию, имеющуюся в моем распоряжении. Каково бы ни было решение, я дам вам знать. Я прослежу, чтобы вам заплатили за время, которое вы уже потратили.

Очень любезно с его стороны. И как только такой славный малый приобрел такую мерзкую репутацию?

Он был любезен, поскольку не мог получить желаемого, бросив меня в камеру и загоняя мне под ногти иголки.

– Придется мне отправиться на собственную охоту, – заключил я.

– Я пришлю весточку к вам домой. Но прежде, чем вы уйдете…

Я его перебил:

– Имя Джилл Крайт вам что-нибудь говорит?

– Нет. А должно?

– Не знаю. Шныря убили в квартире, которую занимает некая Джилл Крайт.

– Понятно. Вы не подождете минутку? – Он открыл шкафчик. – Я не хочу потерять еще одного человека. Вы должны кое-что у меня взять. Это оградит вас от сюрпризов вроде того, что стоил жизни Пиготте. – Рука Магистра зависла над сотней небольших флаконов и склянок. Он коснулся нескольких и выбрал три.

Он поставил их в ряд – трех разноцветных солдатиков: синего, рубинового и изумрудного. Каждый флакон не превышал двух дюймов в высоту. Все они были плотно закупорены пробковыми затычками.

– Плод многолетних трудов и моего магического искусства. Воспользуйтесь синей бутылочкой, когда вам будет на руку всеобщее замешательство и неразбериха. Зеленую приберегите на случай, когда единственным выходом будет смерть. Разбейте склянки или просто откройте их. Это не имеет значения.

Перидонт глубоко вздохнул и бережно приподнял красную бутылочку:

– Это – тяжелая артиллерия. Будьте осторожны. Она смертоносна. Бросьте ее на твердую поверхность по меньшей мере на пятьдесят футов от себя. Ни в коем случае не ближе. Бегите прочь, если будет возможность. Запомнили?

Я кивнул.

– Берегите себя. Я хочу через двадцать лет пропустить с вами рюмку-другую за воспоминаниями о скверных старых деньках.

– Осторожность – мое второе имя, Магистр. – Я аккуратно убрал бутылочки туда, откуда мог их быстро выхватить при необходимости. Гаррет никогда не смотрит дареному коню в зубы. Мало ли что может пригодиться при моей профессии.

Я украдкой заглянул в шкафчик. Интересно, на что способны остальные склянки? Каких только цветов там не было!

– Спасибо. Не провожайте меня, я найду выход. – У самой двери я выстрелил в него последним вопросом: – Вы когда-нибудь слышали о секте, кастрирующей своих верующих? Отрезают все начисто, не только яички.

Перидонт побелел. Я не преувеличиваю, он действительно стал белым. На секунду я подумал, что ему изменит самообладание, но он сдержался и никакой другой реакции не последовало.

– Нет, – солгал он. – Омерзительный ритуал. Это важно?

Ну что же, ложь за ложь.

– Нет. Просто зашел как-то вечером разговор в мужской компании. Все основательно нагрузились. Кто-то упомянул, что слышал нечто такое от кого-то, узнавшего об этом от кого-то еще. Знаете, как начинаются подобные разговоры? Невозможно выявить источник.

– Знаю. Всего хорошего, мистер Гаррет. – Неожиданно ему очень захотелось от меня избавиться.

– Всего хорошего, Магистр.

Я закрыл за собой дверь. Симпатяга Самсон уже был тут как тут – позаботиться, чтобы у меня не возникло трудностей с поисками выхода.

22

Началась изморось. Ветер посвежел. Я втянул голову в плечи и, ворча, шагнул в эту мерзкую сырость. Я никогда не вылез бы из дома в такую погоду, если бы меня оставили в покое. Какие невнимательные, эгоистичные люди населяют мир, в котором мне приходится жить!

С опущенной головой (такая поза не отражает моего внутреннего состояния. Кое-кто сказал бы, что это нормальное положение моего котелка) я поплелся к тому небольшому району за Холмом, где город и Корона разместили свои гражданские конторы. Я надеялся, что в Королевской Пробе мне помогут решить вопрос, на который отказался ответить Перидонт.

Он узнал монеты.

Я не особенно ему верил, хотя часть его откровений могла быть правдой. Нельзя сказать, что я недоверчив по природе. Просто нельзя верить во все подряд. В этом деле, куда бы я ни сунулся, всюду натыкаюсь на религию. А религия – это игра масок, мошеннических уловок и иллюзий. И принимать здесь фасад за чистую монету – верх глупости.

Мой маршрут проходил в квартале от «Синей Бутылки», где свили себе гнездо два любознательных Смита. Не мешало бы заскочить туда, посмотреть, не упустила ли чего Майя.

Заведение не выглядело многообещающе. На моем веку его точно не ремонтировали. Но все же оно было рангом повыше тех ночлежек, где за медяк вам предоставят место у веревки, которая поддержит вас, пока вы будете спать стоя.

Такого рода забегаловки обычно посещают нищие и самое низкопробное отребье из преступного мира. Хозяева этих заведений не расположены болтать. Придется мне как следует поработать мозгами, если я хочу чего-нибудь добиться.

Я вступил в грязную общую комнату, где обнаружил толпу пьянчуг из трех человек. Какая-то неведомая сила распихала их по разным углам комнаты. Один занимался самообразованием, внимая собственному бесконечному монологу. Я не смог разобрать ни одного слова из пяти, но, кажется, он яростно и увлеченно дебатировал на социальные темы. Его невидимому оппоненту приходилось тяжко. Еще бы! Слушать такое…

Я не заметил никого, похожего на владельца. Никто не появился из глубин дома на звук дверного колокольчика.