Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино - Михаил Март

Майор сделал два выстрела, японцы один за другим свалились на землю. Клубнев выждал какое-то время и слез с дерева. Вглядываясь в дымку, осторожно подошел к фыркающим лошадям. Выстрелы получились удачными, он снес головы обоим всадникам. За всю войну Клубнев не убил ни одного человека, и вот спустя пять лет ему пришлось вступить в бой. Странные вещи случаются на свете.

Клубнев вскочил в седло и двинулся по следам копыт к югу, ведя вторую лошадь в поводу. К вечеру добрался до железной дороги. Черная балка находилась километрах в десяти к востоку. Станция ему не нужна, он повернул в обратную сторону в поисках крутого поворота, где поезда замедляют ход. Такое место нашлось. Клубнев отпустил лошадей и укрылся под насыпью.

Товарный поезд, следовавший на запад, появился ночью. Павел пропустил паровоз и несколько вагонов, потом быстро вскарабкался на насыпь. Платформы с углем его вполне устраивали. Ухватившись за поручень, он взобрался на гору угля. Помимо того, что наверху дул пронизывающий ветер, он не мог сидеть у всех на виду, как у тещи на блинах, пришлось зарываться.

Поезд шел без остановок. Клубнев не знал, где и когда сумеет выбраться из кучи угля. Не это было главное. Он ехал на запад, и стук колес все больше и больше приближал его к Москве. Ни о чем другом Павел сейчас думать не мог.

Он третий раз пытался дозвониться по телефону, но не заставал нужного человека на месте. Патрулей в Москве оказалось больше, чем он ожидал, разгуливать по городу было опасно. Андрей Костинский, он же агент Абвера Гельмут Штутт с документами выписанного из госпиталя Ивана Грачева, выполнил свое задание и должен вернуться на базу. За каждую просроченную минуту придется отчитаться, задержка всегда вызывает подозрение. Оправдание он нашел. Возвращаясь из Подольска на попутной машине, видел подорванный поезд на путях. Москву давно не бомбили, это была диверсия. Все электрички застряли в двадцати километрах от столицы и не тронутся с места, пока не уберут состав и не отремонтируют пути. Этот факт легко проверить. Вполне уважительная причина для опоздания, хозяева ему поверят. Но он не мог уехать не встретившись с единственным в Москве человеком, который знал о его существовании. Для остальных капитан госбезопасности Павел Клубнев погиб при выполнении служебного задания. Если остановит патруль, которому не понравятся документы… Проверки выведут его на чистую воду, тогда свои же расстреляют. Обидно будет.

Он позвонил еще раз, и ему повезло.

— Коммутатор.

— Свяжите меня с тридцать четвертым.

— Минуточку.

Несколько щелчков, и в трубке послышался низкий мужской голос. Он его тут же узнал.

— Слушаю вас.

— Говорит «Янтарь 12». Мне нужна встреча.

Секундная пауза, потом вопрос:

— Где?

— Дом 6 по Таганской улице. Проходная подворотня.

— Я выезжаю.

Павел оглянулся перед тем, как свернуть во двор. Нервишки. Проследить его не могли, он передвигался только на попутных машинах, петлял.

«Эмка» въехала во двор через десять минут, он увидел ее из подъезда с разбитыми окнами. Пришлось поторопиться. Задняя дверца открылась, и Павел запрыгнул на заднее сиденье.

Машина проскочила под несколькими арками и выехала на другую улицу.

— Здравия желаю, товарищ генерал.

— Я уже не чаял тебя живым увидеть, Паша.

Полный мужчина в штатском, с висками покрытыми сединой по-доброму улыбался.

— Выжил.

— А Глаша?

— Глаша осталась заложницей. Будь я один, меня бы выпустить не рискнули, любимая жена в качестве гарантии осталась.

— Куда едем?

— Мне нужно посмотреть эти адреса. Как теперь выглядят улицы и дома.

Павел достал из кармана листок и передал генералу, а тот шоферу.

— Ну рассказывай, Павел. Два года не слышал твоего голоса.

— Внедрение прошло планово. Дважды чуть было свои не расстреляли. Пронесло. Попал в школу Абвера «Гюрза». Пригород Кракова. Закончил с отличием, оставили инструктором. Готовлю диверсантов. Списки в тайнике — Воронцово поле, три. Почтовый ящик на девятой квартире. Дом пустой. Подчеркнутых в списке не трогать до поры до времени, они из моих групп. Самые опасные помечены галочками, их надо ликвидировать.

— Как это скажется на тебе?

— Пронесет. В школе шесть инструкторов, они выделены в отдельный список. В свою группу отъявленных отщепенцев я не брал.

— Тебе нужен радист?

— Не нужен. У немцев высокоточные пеленгаторы, из собранных ими передатчиков можно музей создать. Есть три надежных адреса в Кракове. Донесения будут лежать под каменными решетками. Есть у них газета объявлений, где печатают сведения о свадьбах, помолвках, похоронах и репертуар кинотеатров. Двенадцать полос, более трех сотен заметок. Три фамилии. Каждая соответствует своему адресу. Такой-то такой-то объявляет о помолвке с такой-то такой-то. Значит, сообщение уже лежит по нужному адресу. Все адреса и фамилии в отдельном реестре, заберете на Воронцовом поле. Если встретите одну из фамилий в некрологе, значит, квартира засвечена.

— Неплохо придумано.

— Отправьте пару надежных людей в Краков. Обо мне они ничего не должны знать.

— Сколько у тебя своих людей?

— Трое. Из них двое немцев. Очень надежны. Вне подозрений. Один из них — шофер начальника школы, он и будет объезжать нужные адреса.

— Где школа набирает свой контингент?

— В концентрационных лагерях. Я сам туда езжу со своим куратором. В оккупированных зонах желающих служить фюреру хватает. На территории Польши пять школ Абвера, специализирующихся на советском направлении. Места расположения засекречены, но, думаю, удастся их вычислить. Мне доверяют, выдали немецкий мундир и присвоили звание лейтенанта.

— Как переходил линию фронта?

— В наглую. Под шквальным огнем с обеих сторон.

— Головой рискуешь…

— По-другому нельзя. Из докладной записки все поймете.

— А документы?

— Немцы делают не только документы, но и деньги, и хлебные карточки — используют наших специалистов, и все получается на высоком уровне. Они заботятся о своих диверсантах. Я прошел восемь адресов под носом у главного управления. Сейчас отправляют несколько групп в Бобруйск. Проверьте, почему их интересует этот район больше других.

— Тут и проверять нечего, все знаю.

Разговаривая с генералом контрразведки, Павел внимательно поглядывал в окна машины. Об этих улицах и домах его будут расспрашивать, но он не успел их обойти — потерял время на звонки и кружение вокруг места с телефоном-автоматом.

— Когда возвращаешься, Паша?

— Прямо сейчас.

— Мы можем переправить тебя надежным каналом.