Наследник для дикаря - Кира Шарм

за счет заведения! Девок тебе пришлю. Хорошеньких. Свеженьких. Ты каких предпочитаешь? Есть все. На любой вкус, цвет и размер!

– Нет. Эта, – тычет в меня пальцем. – Моя.

Даже не замечаю, как он оказывается рядом.

Бросает на меня черный, пронизывающий до самого сердца взгляд. Который не сулит мне ничего хорошего! Наоборот! Я там свою смерть вижу! И… Ох, она будет не быстрой и не легкой! Это читается в его глазах! Вся кожа сжимается под этим взглядом!

– Вот.

Цепко хватает мою руку.

– Она принадлежит мне. На ней моя метка. Вопросы?

В голосе Дикаря чувствуется явная угроза. Он режет, как сталь. Уверена. Если с ним начнут сейчас спорить, заговорит оружие!

Метка… Черт! Точно!

Он ведь защелкнул на моей руке браслет. Еще тогда, в номере! И, как я ни старалась, так и не смогла его снять. Но тогда просто особого значения этому не придала…

А зря. Выходит, он так и задуман, чтоб не снимался! Он надел на меня знак принадлежности ему, как поводок!

– Марат. Подожди.

Григорий вздергивает руку вверх, как бы предупреждая, чтобы никто не дергался и ничего не предпринимал.

– Я не понимаю.

Потирает переносицу, переводя взгляд от Марата на Пашу и на этого мерзкого Аллигатора, который уже оскалился, как самая настоящая собака, готовая броситься и загрызть за свою добычу.

– Тихо! У меня приличное место. Здесь ни стрельбы, ни драки не будет!

Видно, он четко понимает, что сейчас может начаться бойня.

Даже я это понимаю, по недобро сверкающим, как два лезвия очень острых ножей, глазам Марата. И по вытянутом в струну Аллигатору.

– Объясни. Если это , – тычет в меня пальцем, от чего я содрогаюсь, – принадлежит тебе. Почему тогда Пашка ее поставил на кон? А ты? Почему не заявил свои права сразу? Дал начаться игре! Дал, мать твою, чтобы она закончилась! Зачем ждал так долго? Как мне теперь рассудить? Как принять правильное решение? Аллигатор честно выиграл то, что стояло на кону. Карточный долг не обсуждается! Это на равных с правом крови! Ты ведь молчал… А надо было сразу заявлять, что ставка не принадлежит тому, кто ее поставил!

Григорий явно нервничает.

Видно, боится отказывать Марату.

Все же он не простой человек. Из тех, кому не отказывают. И хозяин заведения это понимает!

– А вот зачем, Григорий.

Марат спокойно обходит стол.

Поднимает оставшуюся колоду карт, которые не раздавались.

– Смотри.

Рассыпает их лицом на столе.

Замечаю, что в колоде есть те карты, которые оказались и в раскладе Паши и этого Аллигатора!

– Я чуял. Что у тебя здесь крыса завелась. Хотел проверить. Посмотреть , так сказать, наглядно. Кто еще, как не тот, кто держит за твоим столом свои карты в рукаве? За твоим столом , Григорий. Не сосунков типа этого катает в каких-то вонючих подпольных гадюшниках. А тебя самого. Здесь.

Это серьезно. Это очень, очень серьезно!

Чувствую, как напрягается тот, кто меня по-прежнему держит за горло.

Сейчас начнется… Что-то ужасное!

Даже я понимаю что такого не простят! Кто-то имеет все шансы не выйти из этих стен и этого кабинета!

Но…

Вопреки моим ожиданиям, Григорий просто запрокидывает голову и начинает хохотать. Оглушительно. Недобро. Так, что внутри все режет!

– Охренеть же ты лошара!

Продолжая смеяться, поворачивается к Пашке.

– Ты… Ты настолько идиот, что даже с картами в рукаве умудрился проиграться! Это охренеть просто! Быть таким неудачником! Взять их.

На последних словах смеха больше ни в одном глазу. Он сжимает челюсти. Взгляд становится жестким, как у настоящего убийцы.

– Взять и закрыть в подвалах. Каждого отдельно.

Чеканит приказ ледяным тоном.

Рядом с Пашкой и с нам тут же оказываются амбалы в черном.

– Нет. Ни хрена!

Аллигатор дергает меня на себя, еще сильнее сжимая пальцы на шее.

Делает резкий шаг назад.

Его вторая рука взлетает вперед. Вместе с пистолетом, нацеленным прямо на Марата.

– Я уйду отсюда! И девчонку свою заберу! А ты… Ты, Григорий, слишком быстро переметнулся на его сторону! Думаешь, он с тобой поделится? Да он и тебя под себе подомнет! И не утрется!

– Взять. Никуда ты не уйдешь.

– Уйду!

Слышится звук выстрела. Оглушительный.

Меня тащит за собой его сжатая рука.

Слышу, как тяжело падает чье-то тело.

Неужели он убил этого Дикаря?

А после все превратилось в полный хаос! Выстрелы. Вспышки. Едкий запах и дым, из-за которого ничего не видно. Мат. Крики. Звуки упавших тел…

Кто-то толкал меня. Наваливался.

Но Аллигатор, отстреливаясь, уверенно прокладывает себе путь к выходу. Прикрываясь мной, как щитом… От пуль…

Глава 9

Вокруг падают тела.

Меня обжигает чьей-то горячей липкой кровью.

Все вокруг рушится. Трещит мебель. С грохотом переворачивается стол и тяжелые кресла. Звенит разбившаяся посуда!

Если бывает на земле ад, то это именно он!

Уже ничего не разбираю перед глазами. Все плывет. Подергивается дымкой. Кажется я проваливаюсь в какую-то вязкую, липкую темноту…

Падаю.

Но удариться не успеваю.

Меня рывком подхватываюсь чьи-то крепкие руки.

Но я уже не разбираю, чьи. Жив Аллигатор или нет. Да я даже не понимаю, жива ли я на самом деле!

– Эй. Очнись. Очнись, красавица.

Как сквозь пелену слышу неласковый, грубый голос. Меня хлопают по щекам. Грубо. Хоть и не больно.

С трудом приоткрываю глаза.

Тут же захлопываю.

Мир вокруг слишком быстро и сильно вращается. Яркие краски режут по глазам.

Так и укачать. Стошнить может! Ой… Кажется, меня и правда сейчас стошнит!

К горлу подступает мощный спазм.

Я подавляю его усилием воли. Судорожно сглатываю, а в горле пересохло. Так сильно, как будто у меня там песок! Иди толченое стекло!

– Эй. Красавица. Тебе что? Семь гномов нужно, чтобы поцеловали? Так гномов там до хрена. Правда, повыше ростом будут. И ни хрена не целовать станут, если до твоей красивой тушки доберуться! Очнись, говорю!

И опять эти хлопки по щекам!

Черт!

Да он мне так челюсть свернет!

Открываю глаза. Теперь уже как-то полегче. Мир все еще кружится и расплывается перед глазами. Но уже не так сильно!

И…

Тут же захлопываю их обратно!

Потому что натыкаюсь на очень знакомые горящие угли пронзительных глаз! Его запах бьет в ноздри. Забивается в легкие. Терпкий. Мужской. Запах настоящего самца, смешанный с сигарным дымом и запахом пороха. А все равно, даже сквозь них пробивается!

– Ты