Школьные годы чудесные - Сергей Рюмин

Тут же вслед за ним повалилась на крыльцо и бабка. Она пыталась прислониться к дверному косяку, чтобы не упасть навзничь. Но тело, увы, совсем отказалось подчиняться. Старушка навернулась с крыльца на землю головой вниз, приложившись лицом об землю, разбивая в кровь нос, брови, лоб.

- Ай, молодец, пацан! – в восторге крикнул Селифан.

- А я что говорил? – отозвался колдун.

Они перевернули бабку на спину. Василий Макарович разжал её правый кулак, вытаскивая березовый веник. Селифан разжал левый.

Василий Макарович вложил ей в кулак карандаш с тремя рисками, сжал ей пальцы. Селифан подтянул левую руку, смыкая пальцы левой кисти на этом же карандаше, сжимая в кулак.

- Готово? – спросил колдун.

- Ага, держу, - отозвался оборотень.

- Смотри, не коснись сам!

- Держу, держу!

- Ломаем!

Карандаш хрустнул у бабке в руках, переломился. Тут же и Василий Макарович и Селифан отшагнули от неё.

- Что, всё? – Селифан взглянул на лесника.

- Вроде да, - отозвался тот.

- И что теперь делать?

- Ждать! – ответил лесник. – Паралич, кажется, тоже час будет действовать.

Он наклонился, ухватил кота за пушистый хвост, поднял, размахнулся и швырнул животное через забор. Кот даже пикнуть в ответ не смог.

- Если бабка реально обессилела, он ей не помощник! – заметил Василий Макарович.

- Жулька пропала…- с досадой ответил Селифан. – Я её года к себе приучал… Если она её извела, утоплю бабку нафиг!

- А, пожалуй, что и правда, - согласился Василий Макарович. – Ведьму теперь можно и утопить, и даже живьем закопать. Сила-то у неё навечно заблокирована!

- Теперь ты просто бабка, старая кочерышка! – сказал он, наклоняясь к её лицу. Ведьма даже мигнуть не смогла, но зрачки двигались. Значит, слышала всё прекрасно.

- Ладно, я в дом, - сообщил Селифан. – Посмотрю, что она там натворила.

- Я здесь посижу на всякий случай, - ответил лесник. Он достал свой нож, продемонстрировал ведьме, почти прижав лезвие к её лицу:

- Вот только попробуй что-нибудь сотворить! Поняла?

В том, что «сетка» работает, Василий Макарович уже не сомневался. Сидя на скамейке, он с любопытством наблюдал за изменением облика старухи.

Благообразная румяная старушка, божий одуванчик, на глазах превращалась в костлявое сморщенное существо, которое теперь и живым человеком-то трудно было назвать. Щеки ввалились, кожа на лице утратила свой первоначальный телесный цвет, стала пергаментно-желтой с коричневыми пигментными пятнами, обтянув череп, словно тесная перчатка руку. Седые волосы из-под сдвинувшегося на затылок платка стали выпадать и отслаиваться вместе с кусками кожи. Кисти рук, еще сжимающие обломки карандаша, стали похожи на кисти скелета, обтянутые кожей.

- Фу, мерзость какая! – сказал Селифан, выходя на крыльцо. Он бросил во двор пару набитых чем-то мешков, кожаный баул и деревянный сундучок.

- Шмотьё её, - сообщил он. – Пусть забирает, мне ничего не надо.

Заклятье паралича рассеивалось. Ведьма пошевелилась, встала на четвереньки, поднялась на колени, посмотрела на свои руки и бессильно завыла.

Селифан вынес её вещи в два захода за калитку, брезгливо взял старуху за шиворот и потащил туда же – за забор.

- Верните! – выла ведьма. – Верните мне мою силу! Я же сдохнуть теперь нормально не смогу! Я вам клад отдам! Я всё отдам! Верниииите!

Селифан вывел, точнее, вышвырнул её за калитку, собрался закрыть дверь на засов, но был остановлен лесником.

- Я, пожалуй, поеду, - Василий Макарович подошел к оборотню. – Дальше сам справишься.

Они обменялись рукопожатиями.

- Надо пацану хоть подарок какой отвезти, - заметил на прощанье Селифан. – Поедешь к нему, подскажи тогда. Я ему барана… Да что барана? Теленка зарежу!

Василий Макарович разворачивался, выезжая на дорогу, и краем глаза заметил, как ведьма, волоча сундучок, словно неподъемную ношу, поплелась в сторону заброшенного дома.

Глава 15

Глава 15.

Как поймать душу.

- А ты не мог бы за мной заходить по утрам? – спросила на стадионе Светка. – Мы бы вместе в школу ходили бы.

- Ты этого хочешь?

Я только закончил наматывать свои традиционные семь кругов вокруг футбольного поля и подошел к шведской стенке, где Быкова отбивала поклоны, задрав ногу на перекладину выше головы.

- Конечно! А ты нет?

- Пожалуй… - я сделал паузу. – Да!

- Отлично! Только не опаздывай, я рано выхожу.

- Не, - я сразу пошел на попятный. – В восемь ровно. Не раньше. А то я не успеваю дела переделать.

- Какие дела? – Светка сняла ногу с перекладины, подошла к брусьям.

- Хорошие! – отрезал я. – Свет, реально, в восемь, не раньше.

- Ладно, - согласилась она.

- Свет, - попросил я. – Покажи мне упражнения на растяжку, а?

- Без проблем, - ответила Светка. – Сначала разогреваешь мышцы…

Зарядка отняла еще десять минут утреннего времени.

Без десяти восемь, я заглянул к Мишке с предложением изменить график и маршрут движения.

- Нас на бабу променял, - мрачно заключил Мишаня. – Не, я так рано выходить не готов!

- Повторяешься, - отмахнулся и направился к Светке. Стоило мне только нажать кнопку звонка, как дверь тут же отворилась. Светка уже обутая, одетая и с портфельчиком, стояла у двери.

- Устала уже тебя ждать, - сообщила она. – Сидеть на банкетке.

- А что там так рано делать? – осведомился я, отбирая у неё портфельчик. – В школу, как в тюрьму, опоздать невозможно.

- Почему это?

- Потому что всё равно учиться заставят!

В вестибюле школы мы разбежались. И всё равно наш совместный приход в школу без внимания не остался. У Светки были поклонники и в параллельном, 10А классе.

Стоило мне присесть в вестибюле на скамейку, чтобы переобуться в сменку, как рядом нарисовался Игорь Гавриков, по прозвищу «Папа», из 10А. Он протянул мне руку, пожал и