Вуаль для Евы - Алекс Джиллиан

— Явилась. — пренебрежительно бросила соседка. — Я уж думала, ты совсем сгинула, ан нет, живая и невредимая.

— Мы знакомы? — вежливо спросила я, недоумевая, чем вызвана подобная неприязнь и хамский тон.

— А то. Не помнишь, что ли? Ну, конечно, куда нам смердам до штучки с Манхеттена. Стрижешь там купоны, пока мы здесь голодаем.

Я изумленно захлопала ресницами. Что я стригу? А на голодную эта бомбочка в балахоне совсем не похожа.

— Я вас чем-то обидела?

— Ой, какая она культурная. Видали! — подбоченившись, мадмуазель выплыла на площадку, прикрывая дверь в свою квартиру и пристально всматриваясь в мое лицо. — А это что за каракули на лице? Совсем того? — она покрутила пальцем у виска. — Модная значит.

Я прижалась к стене спиной, растерянно глядя на развязную бабу.

— Изменилась-то как. Чего, совсем беда? С головой?

— У меня амнезия, потеря памяти после аварии. — нервным голосом пояснила я.

— Ясно все. — кивнула дама. — Меня Марта зовут. Я тебя с пеленок помню. Родители у тебя хорошие были. Жалко их.

— А я? Какая я была?

— Отвратительная. — с чувством ответила Марта. — Кошку мою мучила. Нос от меня воротила, словно я куча дерьма какая.

— Не может быть…. - прошептала я изумленно.

— Может. — усмехнувшись, подтвердила женщина. — Ты мне один раз так и заявила, что я, мол… вспомнить бы… совершенно ограниченная личность. Какая-то пигалица восьми лет. Я аж обомлела. И ты постоянно таскалась за моей кошкой, которая потом ничего не ела и пряталась под кроватью. Я даже боялась ее выпустить на улицу, чтобы она на тебя не нарвалась. Бедная моя, любимая киска. — Марта горестно вздохнула. — Померла моя родная. Пять лет, как померла.

— Мне очень жаль.

— Жаль ей. Не ври уж. Ты же не помнишь ничего.

— Сэмми. — выдохнула я имя, которое неожиданно пришло на ум, а за ним всплыло воспоминание. Я четко увидела дымчатую кошку Саманту с умными желтыми глазами.

— Точно. — кивнула Марта. — Сэмми значит помнишь, а меня нет? — она подозрительно прищурила глаза.

— Вас не помню. — удрученно согласилась я. Почему?

— Почему?

— Я только что задала себе тот же самый вопрос. И у меня нет на него ответа.

— Знаешь, Аманда, я всегда знала, что у тебя не все дома. — заявила соседка. — ты постоянно твердила, что Сэмми тебе сказала то-то или то-то и учила, как надо заботиться МНЕ о собственной кошке. И на каком вы с ней языке общались, я даже представить боюсь.

— Простите, если я вас расстраивала. Но у детей часто бывает богатое воображение.

— Да. У детей. Но ваши беседы продолжались вплоть до аварии. А семнадцатилетнюю девицу сложно назвать ребенком. — Марта неприятно улыбнулась, продемонстрировав плохие зубы.

— Скажите, Марта, а у меня были друзья, помимо Сэмми? — осторожно спросила я. Женщина задумалась.

— Нет, не помню. Я не видела. Ты всегда гуляла одна или с родителями. Пока маленькая была, в школу тебя возил отец, забирала Аманда, а потом сама. Нелюдимая ты была. Ни с кем не здоровалась, разговаривала сама с собой, или с Сэмми.

— Что же, совсем никаких приятелей или одноклассников? Никого? — растерянно спросила я.

— Никого. — подтвердила Марта.

Я была сбита с толку. Принимать за истину слова предвзятой негативно настроенной ко мне женщины я не собиралась. Уж больно не походил образ, описанный Мартой, на меня настоящую. Люди не могут измениться так кардинально. А подростки часто кажутся странными, и очень рьяно охраняют личные свободы и тайны сердца. Марта просто могла не знать о существовании у меня друзей. Возможно, я встречалась с одноклассниками вне пределов дома или двора.

— Спасибо, вы мне очень помогли. — пробормотала я. — Еще раз извините, если я вас когда-то обидела….

— Чего уж там. Дело прошлого. — смилостивилась женщина, махнув рукой.

— Я пойду.

— Что, даже домой не зайдешь? — спросила Марта. Я обернулась на обшарпанную дверь. Мне нечего там делать. Я не хочу туда….

— Зачем мешать людям?

— И то правда. Хорошие жильцы. Ответственные, культурные и не шумят. Повезло мне с ними.

— Мне тоже. — я выдавила из себя улыбку. — Всего доброго, Марта.

— И тебе, Аманда.

— Меня сейчас зовут Дезире. — поправила я. Второе имя в устах этой женщины неприятно резало слух.

— Простите, пожалуйста. — усмехнулась Марта. Я бросила на нее последний взгляд, и развернулась, чтобы уйти.

— А ты зачем приходила-то? — спросила неугомонная соседка. Пришлось задержаться.

— Хочу вспомнить, узнать, были ли в моей прежней жизни люди, которые были мне дороги. Я сейчас встречаюсь с маминой подругой. Может, она поможет.

— А в школе была?

— Нет. И в больнице меня не навещал никто, кроме друзей родителей.

— Ну, я и о чем и говорю. Ты бы сходила к директрисе. Она в соседнем подъезде живет. Могу номер квартиры сказать.

— Боюсь, что уже не успею. — я быстро взглянула на дисплей телефона. Часы показывали половину седьмого. Не хотелось опаздывать на встречу с Ванессой. Но Марта была права. Директор школы, в которой я училась не один год, могла знать обо мне куда больше, чем подруга матери. Только снова объяснять причины моего любопытства незнакомому человеку не хотелось.

После аварии я несколько месяцев провела в больнице, испытав на себе все тяготы длительного курса реабилитации. Я была испугана и подавлена, и нет ничего удивительного в том, что вместо того, чтобы разобраться в прошлом, выяснить какой была моя личность до трагедии, я предпочла бегство и абсолютную смену обстановки и круга общения. Я боялась жалости в глазах знающих меня людей. Ведь именно ее я видела в глазах Ванессы Симмонз, когда та навещала меня в больнице. Я решила начать жизнь с чистого листа. И не думаю, что приняла неверное решение. Все изменилось после сеансов Торнтона, он нажал на невидимые рычажки, и я уже не могла остановиться. Я должна узнать, кто я. Кто я….

Я взяла у Марты номер квартиры директора школы.

Но ее не оказалось дома.

Может, к лучшему?

Нужно ли вернуться завтра?

На встречу с Ванессой в придорожном бистро я приехала без опоздания. Но миссис Симмонз уже ждала меня. Она сидела за столиком у окна и изучала меню. Подруга матери, которую я не помню, совсем не изменилась. Мы не виделись три года. Последний раз Ванесса приезжала ко мне на Манхеттен, чтобы передать фотографии родителей, которые она случайно нашла в старых вещах. Мы тогда и поговорить-то толком не успели. Встреча произошла во время обеденного перерыва, и я спешила на работу.