Подарок от злого сердца - Анна Данилова

Но когда к ее столику приблизилась девушка, без очков, правда, но удивительным образом подходящая под описание Марка, она поняла, что видит перед собой действительно ангелоподобное существо, не способное на убийство ради огромных денег. Более того, она была скорее похожа на жертву.

– Вы – Лара? – на всякий случай переспросила Рита.

– Да. Меня зовут Лариса Британ. Людмила Викторовна сказала, что вы хотите поговорить со мной о Томе. И что потом мой рассказ появится в газете? Нет, я бы не хотела тревожить память моей подруги.

– Присядьте, Лара. Давайте сначала поговорим о вашей работе.

– Работа как работа.

– Но она же тяжелая, она связана с физическими усилиями, вы же носите огромные подносы с бутылками, тарелками. Это же надо все удержать, не уронить. Вероятно, у вас у всех необычайно хорошо развит вестибулярный аппарат.

– Неужели вас это интересует?

– И это тоже. Вас устраивает ваш заработок?

– Вы смеетесь? – Лара становилась раздраженной. Ей явно не нравился этот разговор.

– Извините. Я не хотела вас обидеть. Тогда ответьте мне на такой вопрос: вы были лично знакомы с Мариной Русалкиной?

– Я обслуживала ее, когда она садилась за мой столик. То есть за тот столик, который в данный момент был закреплен за мной. Но лично, как на равных, мы с ней не были знакомы.

– А Тамара, ваша подруга? Она знала ее?

– Я знаю только, что однажды, когда Марина пришла в наш ресторан в дурном настроении, она плакала, у нее вообще была истерика, и Тамара сделала все, чтобы успокоить ее. Марина попросила лимонад, кажется, «Буратино», которого у нас в ресторане не подают, и Тамара сбегала за ним в магазин, принесла. Еще Марина хотела мороженое – крем-брюле, но этого сорта нет во всем городе. Мне казалось, что Тамара пожалела ее, отнеслась к ней не как к подвыпившей посетительнице, а как к женщине, у которой что-то случилось. Но даже в этом случае сложно сказать, были они знакомы лично или нет. Мы же – простые официантки.

– А вне ресторана они не встречались?

– Нет, это я точно знаю. Такие женщины, какой была Марина, не вступают в дружеские отношения с официантками. Она держалась… высоко. И это удивительно, что у нее была истерика и она пришла к нам. Обычно она вела себя надменно, я бы сказала даже – высокомерно.

– У вас бывает иногда чувство, что вы ненавидите своих клиентов?

– Бывает, но это имеет отношение к мужчинам. Когда тебя хлопнут по попке, к примеру. Когда скажут какую-нибудь гадость на ухо или попытаются залезть под юбку. Но это случается редко, причем в закрытых кабинах. Мне вообще кажется, что эти кабины провоцируют мужчин на сексуальные подвиги.

– А вы не боитесь говорить со мной об этом? А вдруг я напишу об этом в своей статье?

– Не напишете, – спокойно ответила Лара.

– Почему же?

– У вас лицо хорошее. Вы не способны на подлость.

– Знаете что, Лара, у вас тоже лицо хорошее. Очень хорошее. И я не понимаю, как девушка с такой внешностью, с такими глазами, манерами и интеллектом, который так и светится в вашем взгляде, работает в ресторане.

– Я поступала на филфак, в университет, провалилась. Поняла, что не смогу.

– Так попытайтесь снова.

– Я поеду в Москву. Может, там получится.

– Я знаю, что вы унаследовали большое состояние Тамары. Что думают по этому поводу ваши подруги?

– У меня нет подруг. У меня была Тома, и они погибла. И хватит меня мучить!

– Подождите, еще один вопрос.

– Что еще?!

– Вы никогда не задумывались, почему Марина Русалкина…

– … надела на себя юбку официантки и взяла в руки поднос? Понятия не имею! Этого не знает никто. Знала только она. Но ее уже нет. И Томы тоже нет.

Она достала платок и вытерла слезы.

– Хотя по логике вещей убийцей должна была быть я. Ведь я – главное заинтересованное лицо. И я устала от этой темы!

Она встала и, пряча лицо в ладонях, выбежала и зала.

20

2006 г.

– Знаешь, что я тебе скажу, Тома? Что такого тепла, как от печки, нигде не почувствуешь. Вот у нас, в городской квартире, какими бы горячими ни были батареи, тепло другое, какое-то пространственное. А здесь – сидишь у печки, слушаешь, как трещат поленья, и сама словно бы изнутри напитываешься теплом. Особенно хорошо, когда на улице, как сейчас, мороз, все завалило снегом, ветер…

– Тебе тепло и хорошо, а мне как-то не по себе. Когда слышу, как завывает ветер, мысли странные в голову лезут. Я тут, наверное, с ума скоро сойду.

– Ну что ты? Все же хорошо. Тебя никто не ищет. Деньги тебе приносят вовремя, Виктор не задает лишних вопросов. Все идет по плану. Вот накопишь еще…

– Мне уже хватит. Я не могу смотреть на эти деньги, они мне снятся! Повсюду эти евро. Красивые деньги, ничего не скажешь. Как картинки. Вот только у меня уже сил не осталось превращать их во что-то, что поможет мне начать новую жизнь.

– Я же приносила тебе распечатку цен на квартиры в Москве. У тебя скопилась приличная сумма. Тебе же и Марина платит, и Русалкин.

– Я, честно говоря, и не ожидала от них такой аккуратности. Но все равно у меня такое чувство, словно они в курсе, где я прячусь, следят за мной, даже когда я иду за водой или в туалет. Они ведут себя так, точно знают, что заберут свои деньги обратно, понимаешь? И еще я подумала. Деньги! Некоторым они достаются легко, они просто с неба падают, как Марине, к примеру. Я же понимаю, что эти деньги она не заработала, ей Русалкин дал, и она его, я думаю, тоже шантажирует, выкачивает из него последнее. Он же понимает, что не убил ее, думаю, они уже встречались, причем не раз, выясняли отношения, и Марина тоже поставила перед ним какие-то условия. Думаю, что она рассказала ему о моем визите и попросила денег. И они решили платить мне. Но прошло уже полгода, а они же не могут не понимать, что отдают мне огромные деньги. Я чувствую их, они где-то рядом, они скоро возвратят эти деньги себе!

– А я давно говорю тебе, что надо срочно уезжать из Вязовки, спрятаться получше. Или в другой деревне дом снять, или ехать в Москву – затеряться там.

– Но у меня нет сил, представляешь? Я так раскисла, что не представляю себе, как приеду в город. Лара, у меня есть один план. Я хочу позвонить Марине и предложить ей сделку. Думаю, она согласится. Ведь она любит деньги – все люди любят деньги. Может, я, конечно, упаду в твоих глазах, но я хочу наказать ее своеобразным образом. Я же понимаю, что все равно скоро лишусь этих денег, объявится Русалкин и вытрясет у меня все то, что они передавали мне в течение этих шести месяцев. Так вот. Я поставлю условие: если Марина хочет, чтобы мы с ней рассчитались, пусть она устроится в ресторан и обслужит меня. Целый вечер она будет подносить мне еду, ублажать меня так, как я это делала для нее. Сначала она, возможно, откажется, но потом согласится. И знаешь почему? Да потому, что Русалкин, который ей дает каждый месяц деньги для меня, ничего о нашей с ней договоренности знать не будет! А это значит, что она еще полгода будет брать у него по двадцать тысяч, но уже не для меня, а оставлять их себе, понимаешь? Так что ей стоит подумать, соглашаться на мое условие или нет.

– Да уж, Тома, тебя нельзя оставлять одну. Какие мысли к тебе приходят! Забудь все, отправляйся со своими деньгами в Москву, купи квартиру и живи там, начни новую жизнь. Не надо этих экспериментов. Это опасно! Ведь Марина может рассказать о тебе Русалкину, и тогда они… Я боюсь, что они поступят с тобой так… Словом, это очень опасно, понимаешь?

– Называй вещи своими именами. Думаешь, меня убьют там, в ресторане?

– Я не знаю, просто я боюсь за тебя. Прошу тебя, забудь весь этот кошмар и уезжай. Вы все уже отравились этим страхом, и они тоже. Тома, ты обещаешь мне?

– Лара, неужели ты не хочешь посмотреть, как сама Марина Русалкина будет прислуживать мне? Это же нечто! Я хочу, чтобы она поняла, как мне доставались деньги, как это тяжело. Пусть она хотя бы один вечер побудет в моей шкуре.

– Хорошо, предположим, она согласится. Но как реально это устроить? Кто же ее возьмет? Как она объяснит Людмиле, кто она и зачем пришла в ресторан?

– Пусть устроится на работу. Как же иначе? Проработает день и исчезнет. И вообще, это ее проблема. Более того, я назначу ей день и время, и пусть она сломает себе голову, как устроиться в ресторан, пусть понервничает, поунижается перед Людмилой.

– Тома! Брось это дело. Я чувствую, что из этого ничего хорошего не выйдет.

– Выйдет! Я уверена, что этот вечер придаст мне сил, что я буду отомщена. Кроме того, это же своего рода терапия. А вдруг Марина после этого исправится, станет другим человеком и начнет хотя бы уважать труд официантов?

– Ну не знаю.

В тот декабрьский памятный вечер она появилась в ресторане «Риголетто» в черном вечернем платье, с красивой прической, вышла из такси и сразу же направилась в зарезервированную ею кабинку (Лара записала ее под чужой фамилией за неделю, ведь это было накануне Рождества, и в ресторан попасть вечером было сложно). После простой деревенской еды в Вязовке – и очутиться в ресторане и иметь возможность заказать все, что твоей душе угодно… Это казалось ей невероятным, фантастическим. Одно тревожило ее: будет ли ей прислуживать именно Марина? Лара, находившаяся весь день в ресторане, звонила Тамаре, говорила, что видела, как утром женщина, очень скромно одетая и отдаленно смахивающая на Марину, вошла в ресторан и направилась в кабинет Людмилы Викторовны.