Трон галактики будет моим! - Андрей Валерьевич Скоробогатов

А её улыбка действтельно обезоруживала, подумалось мне. Недаром провожающие смотрят ей вслед с неподдельным обожанием.

— У нас челнок внизу, — мотнул я головой в сторону лифта. — Это Октавия, наша кибердама.

— Привет! — Даша помахала Октавии рукой и не дождалась ответной реакции. — Кто-то экономит заряд на эмоциях, похоже. Туда идти?

— Ага. Лифт ждет.

Но прежде, чем мы ушли, меня задержал капитан доставившего Дашу корабля.

— Парень, — сказал мне тихо этот прожженной битый жизнью капитан. — Я тебя в первый раз вижу и уже ненавижу всей душой. Ведь она уходит с тобой! Она нам всем жизнь спасла. Дважды! И я хочу, чтобы ты ясно понял, какое сокровище тебе доверенно. Она бесценна Береги её. И не упусти её. Если рискнешь, конечно. Она достойна только самого лучшего.

— Вас понял, — нахмурившись, отозвался я.

Кто другой с самолюбием повоспаленнее мог бы и на поединок его вызвать. Но я-то вижу, что человек хороший, только в крайнем расстройстве чувств.

А капитан развернулся на месте и зашагал к своему кораблю, грубо расталкивая толпу.

Ничего его так искренне нахлобучило. Феромоны там у неё, что ли какие-то? Явно мужик слишком давно в космосе, давно пора ему на грунт, спустить пар в каком-нибудь из местных заведений.

И я поспешил вслед за уходящими к лифту девчонками.

— Саша, а ты правда рыцарь? — спросила вдруг Даша, пока мы ехали вниз.

— Правда — улыбнулся я. — Самый настоящий. Спасаю принцесс, уничтожаю чудовищ.

— Да ну тебя, я же серьезно! — весело возмутилась Даша.

— Можешь проверить Книгу Имперских Генеалогий, и найдешь там меня, — я пожал плечами. — Имперский рыцарь, Саша Иванов. Это я.

— И за что ты получил это звание? — с интересом задала Даша следующий вопрос. — За какое деяние во благо Империи?

— Образцово провел парад перед лицом вышестоящего начальства, — усмехнулся я.

И ни слова не соврал. Был и парад, и принимал его лично Константин Тридцатый. И прямо с парада мы и ушли — в тот последний неравный бой.

— Ладно, — легко махнула Даша рукой, — Будешь готов — сам расскажешь.

А Октавия всё так же надменно помалкивала.

Мы достигли поверхности, вышли из лифта и быстро добрались до нашего посадочного места.

И вовремя.

Скотинку уже обступили какие-то местные малолетние гопники и вымогали у него мелочь на семечки, угрожая в случае отказа закрасить ему все сенсоры маслянной краской.

— А ну цыц отсюда! — рявкнул я подкравшись незаметно, и шпана мгновенно смылась.

— Где вы были так долго? — проныл Скотника. — Меня тут чуть не разобрали на металлолом!

— Ну, не разобрали же, — усмехнулся я. — Прошу всех на борт. Отлет через пару минут.

Мы погрузились на борт, я захлопнул за собой люк и прошел в кабину.

Даша, кстати, без разговоров и совершенно естественным образом заняла место второго пилота, Октавия от неожиданности аж чуть не споткнулась об неё. Мой дорогой андроид замер на месте, молча глядя в спинку занятого Дашей кресла. Потом развернулась и молча же села в кресло стюардессы.

Во как у нас теперь всё. Никак, обиделась…

Я проложил маршрут, провел тесты, запросил разрешение на взлет, запустил двигатели и начал предстартовый отсчет.

И тут началось.

— Так, стоп, — вдруг встревоженно вскинулась Даша. — Вы это слышите?

— Что слышим? — осторожно поинтересовался я.

— Ну, такой высокочастотный звон на турбомоторном агрегате стартового? Правда, не слышите? Ну, вот же, опять! — Даша подняла палец вверх внимательно прислушиваясь. — Так быть не должно! Это же резонанс трубопроводов. Стоп. Гасите двигатель. Будем разбираться.

— В чем там разбираться? — кисло отозвался Скотинка. — Я только разогрелся. А там у меня с самой заводской сборки зудит.

— Тем более — нужно диагностировать, — Даша упрямо нахмурилась со знакомой Семенычевой упертостью.

— Серьезно, Даша? — нахмурился я. — Разберем движок? Сейчас?

— Лучше день потерять, зато живыми долететь.

— И не поспоришь, — пробормотал я, погасив двигатель.

— Диспетчерская! — сообщил я. — Наш вылет откладывается, технические неполадки.

— Да пристрелите вы его уже, — посоветовали добрые люди из диспетчерской. — Пешком в свое полушарие быстрее дойдете, реально. Или он вас раньше убьет.

Ну и вот чего можно сказать хорошего этим неравнодушным людям в подобной ситуации?

Вот и я не стал.

Сопла ещё не остыли, а Даша уже лезла в хвост челнока:

— Двигательный отсек к досмотру! Доступ суперадминистратора.

— Вы тут только пассажир, дамочка, — недовольно парировал Скотинка.

— Открывай, Скотинка, — недовольно приказал я. — Предоставить доступ.

— Как скажете, босс.

— Капитан.

— Кто капитан? — прям очень натурально удивился Скотинка. — А! Так вы уже восстановили свой безвременно утраченный капитанский патент?

— Даша, — недобро усмехнулся я. — А знаешь, что. А разбери-ка ты его пожёстче. И без жалости.

— Будет сделано, командир, — Даша весело отсалютовала мне от виска двумя пальцами.

И полезла внутрь движка.

Мы только подавали инструменты в двигательный отсек, в который Даша залезла целиком и оттаскивали на заботливо расстеленную гипроткань демонтировпнные модули.

Шло время. Сефирот закатился за горизонт, на космодром подскока упала ночная тьма.

В конце-концов мне позвонил Семеныч по спутнику:

— Вы чего там застряли? Что случилось? Череп? Пираты? Церберовы?

— Спокойно, встревоженный отец. У нас всё под контролем. Я уверен, — сказал я, задумчиво глядя, как растет площадь, захваченная демонтируемыми деталями из нутра Скотинки. — Небольшая регулировка двигателя, чисто для выигрыша во времени. День потеряем, но потом за пять минут долетим!

— Кхм, она опять что-то разобрала? — смущенно откашлявшись, спросил Семеныч.

— Ты просто не поверишь…

— Моя девочка, — со смущенной гордостью отозвался Семеныч. — Дай знать, когда полетите.

— Поверь, Семёныч, это будет ещё нескоро…

Останавливать его дочку, набросившуюся на двигатель, как ящер после спячки на кусок мяса, я не стал. Даша работала, как проклятая. Значит — причина есть.

Тьма сгущалась.

В дальнем конце поля уже тусили какие-то тёмные личности, с очевидно считываемым хищным интересом на языке их тел. Высматривает, шакалье, есть ли чем поживиться. Такие всегда слетаются, когда у корабля все кишки наружу.

— Октавия, — негромко произнес я.

— Контролирую сектор, — негромко отозвалась Октавия почти незаметная в вечернем сумраке, в тени под крылом челнока.