Генератор желаний - Александр Лазаревич

Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы точка зрения моралистов возобладала. Но я отнюдь не призываю искоренить морализм вовсе. Этого тоже делать не следует. Не все так просто в механизме образования новых потребностей, и для него одинаково опасны обе крайности: как полное торжество морализаторства, так и его полное искоренение. Морализатор делает с душой человека приблизительно то же, что делает с деревом садовод-японец, занимающийся искусством "бонсай". Он сажает в цветочный горшок росток обыкновенного дерева. Если бы это дерево росло на свободе, оно выросло бы большим и могучим, но совершенно не интересным, ничем не отличающимся от сотен тысяч других таких же деревьев в лесу. Но этому ростку уготована другая судьба. Садовник туго перетягивает его ствол и ветви проволокой, чтобы задержать жизненные соки, навешивает на ветви тяжелые гири, чтобы искривить их рост. Дерево растет борясь с наложенными на него ограничениями, и в результате вырастает нечто, пусть низкорослое и хилое, но зато уникальное, единственное, неповторимое.

Так же и человеческая душа – если дать ей расти на воле, не накладывая никаких запретов и ограничений, то вырастет некий "могучий дуб", все желания которого можно выразить двумя словами: "жрать" и "спать". Он так же мало годится на роль генератора желаний, как и абсолютно "сознательный" гражданин. Две противоположные крайности, как известно, сходятся. Мораль "навешивает" на растущую молодую душу гири обязанностей, душит ее проволокой запретов, Каждая душа ищет свой выход из оков, и в этих поисках рождается невообразимое разнообразие компромиссных полувыходов, полурешений, полусвобод. Вместо ограниченного набора стандартных желаний "могучих дубов" – бесконечное богатство потребностей уникальных до эксцентричности, россыпь фантазий, изощренных до абсурда. Вот они – генераторы желаний: "карликовые деревца" в "проволоке" и с "гирьками", неисчерпаемые в своей неповторимости.

Так какой же я аморалист? Я за технический прогресс, а он невозможен без генератора желаний, значит я за то, что генератора желаний порождает. Моралисты уродуют человеческую душу,и огромное им за это спасибо! Потому что норма единственна, а уродства богаты вариациями. Меня пугает лишь одно обстоятельство: моралисты рассматривают порождаемое ими разнообразие как некое негативное явление, как результат "отдельных недостатков, имевших место в работе" Им почему-то очень хочется научиться выращивать "карликовые деревца" по одному образцу, и, разумеется, за образец взят "человек сознательный", и я с ужасом думаю: "а вдруг им это удастся?". Они одержимы мессианским рвением и непоколебимо уверенны в своей правоте. Их фанатичному стремлению к единообразию необходимо противопоставить более широкий взгляд на вещи. Но бороться с ними не нужно. Они, сами не понимая того, играют очень важную роль в создании генератора желаний: к свободе стремится лишь тот, кто познал неволю, и, самое главное, осознал эту свою неволю. Когда моралисты рассказывают нам, чего мы ни в коем случае не должны делать, они помогают нам осознать какие именно ограничения наложены на нас обществом, что именно из первобытной вольности мы утратили. Это заставляет задуматься о невозможном: как вернуть утраченное, одновременно сохранив те блага, которые дало нам общество, основанное на ограничениях? Здесь может помочь только техника – искусство совмещать несовместимое, превращать невозможное в возможное.

Однако одних лишь моралистов для создания генератора желаний недостаточно. Моралисты помогают осознать лишь ничтожно малую долю нашей несвободы, а именно ту долю, которая происходит от ограничений накладываемых на человека обществом. Между тем, ограничения, которые накладывает на человека природа неизмеримо более велики. Эти ограничения гораздо труднее поддаются осознанию: нужно было быть великим мечтателем, чтобы первым задать такой, например, вопрос: "почему люди не летают как птицы?". Впрочем, Дедал и Икар задали себе такой вопрос, когда искали способ бежать из плена – стремление избавиться от ограничения, наложенного природой, родилось у них из стремления избавиться от ограничения, наложенного людьми.

Последний пример показывает насколько сложен механизм Генератора Желаний. Генератор Желаний – это не один какой-то человек. Это все общество с его тиранами и диктаторами, морализаторами и реакционерами, накладывающими на людей всевозможные оковы – моральные и физические; с его мечтателями, в своих мечтах разрывающими эти оковы, вкладывающими эти мечты в свои сказки, легенды и мифы, которые долго потом гуляют по свету, передаваясь от народа к народу, от поколения поколению, постепенно становясь Мечтой всего человечества; и, наконец, с его изобретателями, которые берут мечту и превращают ее в действительность. Правда, в будущем потребность в изобретателях может отпасть в связи с изобретением думающих машин, способных находить пути превращения мечты в реальность. Но сама мечта способна родиться лишь в душе человека. Без людей-мечтателей не может быть никакого прогресса, без них Генератор Желаний никогда не сможет работать.

Но останутся ли навечно необходимой составной частью Генератора Желаний тираны, морализаторы и другие люди, пытающиеся навязать свою волю окружающим? Необходима ли борьба между людьми и группами людей для генерации новых потребностей?

На первый взгляд кажется, что здесь все просто: для того, чтобы человек осознал ограниченность своих возможностей, а значит, стал бы мечтателем, желающим большей свободы, ему достаточно нарушить информационное равновесие с природной средой – получив от среды неожиданный ответ, к которому он совершенно не готов, он наверняка пожелает что-нибудь такое, чего он никогда ранее не желал. Вот вам готовый Генератор Желаний, и, казалось бы, противоречия между людьми не нужны, достаточно одного лишь противоречия между человеком и природой...

Но с другой стороны, человек стремится к безопасности, и лишь очень серьезные причины могут заставить его рискнуть нарушить равновесие с природой. Чаще всего такими причинами является борьба между людьми: группами, классами, народами, государствами, между обществом и личностью. Человек нарушает равновесие с природой чтобы получить преимущество в борьбе с себе подобными: подчинивший себе новую силу природы, он на время становится сильнее того, кто этой силой еще не овладел.

Значит, конкуренция и борьба между людьми все же необходимы? Но может быть их роль ограничивается лишь тем, что они выводят систему Человек – Природа из равновесия, а дальше обмен неравновесной информацией превращается в самоподдерживающийся процесс, и дальше они не нужны? Но где гарантии, что самоподдерживающийся процесс никогда не затухнет? Таких гарантий нет. Повсюду, в природе и в обществе, мы видим самые разнообразные системы, которые когда-то бурно развивались, но потом внезапно остановились в своем развитии, стабилизировались, пришли в состояние информационного равновесия с окружающей средой.