Невинная для Севера - Дина Данич

подавшись вперёд, утыкаюсь ему лицом в грудь. Шепчу бессвязно снова и снова “спасибо”.

— Бля, серьезно? — возмущается где-то на фоне Демьян. — Вообще-то могла бы и меня поблагодарить.

Отстраняюсь потому что меня скручивает в спазме, рвёт прямо на пол. Во рту кислая горечь, в голове непреходящий гул.

Когда становится чуть легче, Север помогает мне подняться, а меня шатает.

Чертыхнувшись, он берет меня на руки, что-то говорит Демьяну, но я не могу разобрать ни слова.

Мы выходим в коридор, проходим всего пару поворотов, как раздаётся оглушительный взрыв.

20 Алина

Моя жизнь превратилась в какой-то кошмар. Иначе и не назвать эту цепочку неприятностей, которая никак не заканчивается.

Сейчас, сидя в той самой комнате, куда меня поселили у Севера, я до сих пор чувствую запах гари, которая забивала легкие после взрыва.

Если бы не Север, вряд ли бы я смогла выбраться. В тот момент мне казалось, я не могу даже вдохнуть — организм словно отказывался слушаться.

На улице стало чуть легче. Но я по-прежнему воспринимала реальность короткими урывками.

Север посадил меня в машину, а сам отошёл к каким-то мужчинам. Я слышала лишь обрывки фраз:

…была провокация…

…девчонка засветилась…

… надо принимать меры, а то ушлепки зарвались…

Я даже не пыталась осознать, что это все значит. Перед глазами стояло искаженное злостью лицо Рената. Я не поняла, где он остался и что с ним было после. Но самое страшное, что я даж не хотела знать.

Вообще дорогу обратно почти не запомнила. Собственно, мне даже в голову не пришло возмутиться тому, что в итоге я оказалась дома у Севера, а не у себя в общежитии.

До комнаты меня сопроводил Демьян. Уж не знаю, почему. Но опять же я не спорила.

И вот теперь, уже немного придя в себя, сижу и гадаю, как же мне быть дальше? Оставаться жить здесь? Но как же учеба?

С другой стороны — ходить в институт мне теперь банально страшно. Стоит образование таких жертв?

Однако если меня отчислят, то все что мне остается — вернуться домой, в квартиру к матери, которая в любой момент может привести домой своих собутыльников.

По всему выходит, что единственный выход — временно поработать у Севера. Вот только согласится ли он, когда долг я все же отработаю?

Собрав всю свою храбрость, что еще осталась, встаю с постели и иду к двери.

У меня коленки дрожат от мысли, что мне придется встретиться с мужчиной и вероятно, снова выслушать от него неприличные предложения. Но если Север делал это прямо без реверансов, чем вгонял меня в краску и возмущение, то поступок Рената вызывал лишь омерзение и тошноту. И как бы странно это ни звучало, но в безопасности я себя чувствую именно здесь.

Наконец, выглянув в коридор, прислушиваюсь — и точно. Голоса мужские. Кажется, как раз Север и Демьян.

Ох, нет. Говорить с ними обоими я морально не готова. Демьян так вообще для меня непонятен — какой ему был смысл меня закрывать в той комнате? Однако он встал передо мной, зная, что у Смолякова был пистолет. Вообще-то стоило бы поблагодарить — хотя бы сейчас, когда я, наконец, могу соображать более трезво и адекватно.

— Позже, Демьян, — слышу голос Севера. — Я спущусь чуть позже и поедем.

Они, похоже, расходятся. Я приоткрываю дверь шире и выглядываю — хозяин дома идет к той самой комнате, которую Валентина сказала не убирать.

Мнусь в нерешительности. Как знать, будет ли у меня шанс поговорить позже? А мне хочется определенности, чтобы перестать трястись, и понимать свое место.

В конце концов работы я не боюсь. А учеба… Жизнь дороже.

Считаю до десяти и иду в ту самую комнату. Дверь закрыта, но я не слышала, чтобы щелкал замок. Значит, я смогу войти.

С каждым шагом сердце бьется все быстрее. Страшно, конечно. Все же Север абсолютно непредсказуем — то бьет словами, то предлагает переспать в счет долга, то дает в качестве охранника одного из своих подчиненных. И я не знаю, чего ждать сейчас от него. Хочется верить, что у него есть какая-то человечность, но узнать это можно, лишь рискнув.

Пару минут так и стою перед дверью. Собираюсь с мыслями, прокручиваю в голове варианты фраз, которые я произнесу. Как предложу ему работать у него, естественно, без всяких там интимных штук.

О том, что Север вполне может выставить счет за свою помощь, я даже думать боюсь. Как я буду расплачиваться? Придется все же переступить через себя и лечь с ним в постель?

Но если и придется это делать, то лучше уж с ним, чем то, что мне приготовил Ренат.

Нервно сглатываю и наконец берусь за ручку двери. Еще почти минуту собираюсь с духом и поворачиваю ту, чтобы приоткрыть дверь.

Ореол таинственности рассеивается сразу, как только я заглядываю внутрь.

Комната как комната. Ничего особенного — просто спальня, казалось бы. Широкая кровать, на стене несколько рамок с фото, но сложно разглядеть, кто именно там изображен. Прохожу взглядом дальше, стараясь уловить каждую деталь — любопытство включается на полную катушку. Не зря же Валентина с такой интонацией говорила про эту комнату.

Здесь царит легкий полумрак. Работают лишь пара бра. Но я остро ощущаю, что комната нежилая. Словно склеп. Вроде бы ничего такого, но почему-то мурашки по коже. Однако это меня не останавливает.

Я с интересом оглядываюсь и слегка теряюсь — хозяин дома оказывается в дальнем углу, сидящим в кресле с закрытыми глазами. Но стоит только мне сделать шаг, как он резко их открывает.

Удивительно, но при таком совещании мне удается четко уловить, как меняется выражение его лица.

Еще секунду назад на нем была написана боль, а теперь — злость. Даже ярость.

Север медленно поднимается на ноги, и мне чудится, что он стал выше и шире в плечах. Будто страшнее.

Я немею, шумно выдыхаю, а затем слышу приглушенные:

— Ты что здесь делаешь?!

И он делает в мою сторону первый шаг…

21 Север

В этой комнате всегда хорошо думается. Призраки прошлого выползают из углов, стоит мне зайти. Но я уже привык.

Правда, едва захожу, как трезвонит мобильный. Громов. Раздражение улегается — Наиль никогда не дергает по мелочам.

— На проводе, — лениво отвечаю, усаживаясь на привычное кресло.

— Здорово. Я насчет поставок. Партию выслали.