Затишье после бури - Павел Чагин

камень… Впрочем, я ведь пытался решить все миром. Зверушка для развлечений? Почему нет? Сама виновата.

Глава 12. Тихое утро

Остаток ночи мы с Орсис провели в делах праведных. Ограничить мощь или лишить сил чудовище, спящее в соседней пещере, посредством магии мы не смогли. Однако, совместив усилия Богини и возможности книги бытия, (она же книга судеб), удалось создать уникальный предмет с изначально прописанными характеристиками.

Когда мать драконов зашевелилась, я чутко дремал у входа в купальни, наслаждаясь горячим источником. Ее обнаженное влажное тело, покрытое чешуей, тускло поблескивало в полумраке, на что уже мое тело тут же отозвалось желанием. Поманив ее пальцем, я ясно дал понять чего хочу. Покорно склонив голову, мать драконов подползла ближе и опустилась к воде. Откинувшись на скалу, я прикрыл глаза, наслаждаясь тем как ее губы обнимают мой член. На сей раз проверять ее глотку на эластичность нужды не было. Крылатая тварь отлично поняла принцип оральных ласк и смогла быстро доставить удовольствие. Я схватил ее за рога лишь однажды, в самом конце. Ей снова пришлось проглотить…

— Умница, — похвалил я, откидывая ее волосы. — А теперь замри!

Взглянув с тревогой, мать драконов опустила плечи. Металлический ошейник с моей печатью легко защелкнулся на ее крепкой шее. Выпустив член изо рта, она ощупала новое украшение и, запустив под него когти попыталась сорвать.

— Нет милая, не получится. Эту вещицу тебе не сломать.

— Магия против меня бессильна, — напомнила она неуверенно.

— А кто сказал, что это магия? Теперь у тебя есть хозяин, которого ты не сможешь ослушаться. А на ошейнике моя печать, чтобы любой, кто его увидел знал, кому ты принадлежишь.

— Я никому не принадлежу! — оскалилась она, подзабыв события сегодняшней ночи.

— Да ну?

Тварь схватилась за горло. Внезапный приступ удушья сильно ее удивил. Удивление сменилось ужасом. Ужас — обидой. Обида смирением… Она опустила руки и вновь склонила голову к воде. Как же все-таки быстро близость смерти ломает волю.

— Повернись-ка ко мне спиной.

Мать драконов нехотя повиновалась.

— Ниже… еще ниже! — потребовал я и она подчинилась. — Ноги расставь шире… теперь хвост…

Схватив хвост за кончик, она перекинула его через спину, открывая мне полный доступ к своим гигантским чреслам.

— Ни будь ты такой дрянью, мы могли бы договориться вчера. Ты напала на крепость, избила Ольгу, из-за тебя погибли невинные люди. Я пробовал тебя вразумить, но нет, ты решила показать силу…

Обмакнув член в сочащееся влагой чрево, я протолкнул его глубже. Затем вынул обратно и дал ему волю. Скользнув вверх, он звучно прилип к хвосту и уткнулся ложбинку меж ягодиц.

— Не смей! — прорычала она грозно и взмахнула хвостом.

Увернувшись от хлесткого удара, я прижал его к себе и крепко обхватил широкое основание.

— Поздно милая. Заслужила — терпи…

Вернувшись в пещеру, я рассуждал про себя о том, какое же все-таки эластичное у драконов тело. В частности самые нежные его закутки. На сей раз соитие было не столь бурным, но не менее волнительным. Все, что ей оставалось — это браниться и скрипеть зубами в бессильной злобе. Впрочем, я был деликатен в своих порывах. Разве что самолюбию нанес неизлечимую рану, но ей полезно. Приняв прежние, соответствующие своему изначальному росту размеры, я осмотрел руины, оставшиеся от поселка. Осведомился о здоровье Шарк Раал, осмотрел Ольгу на предмет повреждений, отыскал чудом уцелевшую рацию.

— Ты бы оделся, — ехидно заметил Азраэль.

— Черт… — я действительно был голым. Одежда порвалась в клочья, еще во время трансформации.

— Ну, как оно, ощущать себя всесильным?

— Странное чувство. Все время кажется, что ты делаешь что-то неправильно.

— Тебе же понравилось, не криви душой.

— Да, но… она разумное существо. Не слишком ли жестко?

— Мне кажется поздно об этом рассуждать, — хохотнул он. — Пойми, она признает лишь силу. Все же ты поступил милосердно, оставив ей жизнь. И потом, умение говорить еще ни есть признак разума. Пусть тебя не смущает ее внешность. Скорее всего ее отцом был гигант. А может и матерью, кто их разберет. Гиганты вообще не отличаются интеллектом. Жутко свирепые твари. Кстати, идея с ошейником мне понравилась. Что скажешь остальным?

— Даже не знаю. Хорошо, что никто не видел. Ты это… особо не распространяйся. Меньше знают — лучше спят. Да и вообще…

— Достаточно того, что я это увидел. До остальных дела нет. Но согласись, она по-настоящему сильна. Чудовищно, без всякого преувеличения. Источник информации опять же… — он прищурил глаз с намеком.

— Такая мысль мельком приходила мне в голову. Расспрошу позже, как гонору поубавится. Пусть привыкнет к своему нынешнему положению для начала.

Тяжелые шаги прервали наш разговор. Мать драконов, склонившись, вышла из купален. Ее могучие крылья свисали до земли, словно промокший плащ. Азраэль дрогнул, когда ее взгляд упал на него. Ведь совсем недавно он искренне радовался ее унижениям. Ольга Тоже заметила мать, но даже ухом не повела. Впрочем, откуда у нее уши?

— Это кто? — голос ее прозвучал громогласно.

— Имя ему Азраэль. Ему ты обязана жизнью, — как именно уточнять я не стал.

— Я никому не обязана, — бросила она. — Ты Торвик, верно?

— Сир Торвик, — поправил я. — С виду не скажешь, но я достаточно важная персона. Чего тебе?

— Жрать хочу.

— Мне казалось я хорошо тебя накормил… — эта фраза сама соскользнула с языка, вызвав приступ тихой истерики у Азраэля.

— Я хочу мяса! — скрипнув зубами прорычала она.

— Это что получается, что я ее теперь и кормить должен? Так на нее жратвы не напасешься!

Азраэль лишь развел руками.

— Иди ка ты прогуляйся мамаша. Тут в окрестностях ящеры обитают, ешь сколько душе угодно.

— Ты издеваешься надо мной? Или считаешь глупой?

— Напротив, я надеюсь что тебе хватит ума меня не злить. Пока ошейник на твоем горле, я буду знать о тебе все. Опять же Орсис приглядит. Она, если что — Богиня. Чем чревато неповиновение нужно напоминать?

— Нет, мне все ясно, — вздохнула она с досады. — Как далеко мне позволено зайти?

— Кстати об этом… — в голову пришла замечательная мысль. — Как наешься, налови побольше ящеров и отнеси в крепость. Да, да, в ту самую. Разрешаю сделать один прыжок туда и обратно. Спросишь Аят Аттани, она адмирал. Принесешь искренние извинения и дары.

— Это как? — удивилась она.

— Искренне — значит от души. Скажи, что раскаиваешься и сожалеешь. Что такого больше не повторится.

— Этого я обещать не могу! — она встала в позу. — Я никогда не раскаиваюсь! Это удел слабых.

— Зато я могу. Все бывает в первый раз. Это