Посланники Великого Альмы (Книга 1) - Михаил Нестеров

[1] - Левый галфвинд - направление ветра прямо в левый борт парусного судна.

[2] - Аркебуза - старинное фитильное ружье.

Все так же держась берега, галионы ещё трижды за двадцать дней плавания останавливались возле поселений индейцев и трижды небольшими отрядами совершали нападения на мирных жителей побережья, которые не имели другого оружия, кроме бамбуковых копий да небольших дубинок, сделанных из тяжелых корней деревьев. Старейшины селений, глядя на показываемое испанцами золото, отрицательно качали головами: нет, у нас такого нет. Может, там? - они махали руками вдоль побережья, указывая на юго-восток; ни один не решился показать вглубь материка, опасаясь, что испанцы могут остаться здесь надолго. И тогда...

3

19 июня корабли достигли, наконец, экватора. И случилось это не где-нибудь, а на Великом Пресном море, в устье реки, которую в 1542 году капитан Орельяно назовет Амазонкой; реки столь огромной, что площадь, которую она орошает, равна площади всей Европы. Разумеется, командор не знал этого, но его, как и других участников экспансии, поразила величавость этой водной артерии, куда беспрепятственно вошли все три корабля.

Достигнув пятьдесят пятого градуса к западу от Гринвича, где в Амазонку впадает река Топажос, Хуан де Иларио дал команду бросить якоря. Не потому, что дальше идти не позволяла оснастка кораблей - она была на удивление мала для столь мощных галионов, меньше двух с половиной метров, а затем, чтобы высадиться на берег и полюбоваться этим воистину райским местом.

Уставшие за долгий переход люди, измученные изнурительной жарой и теснотой кораблей, с радостью в несколько приемов переправились на шлюпках и баркасах на правый берег реки.

Они устремились к тени могучих деревьев, ветви которых сплелись на недосягаемой для взора высоте. Сквозь них лишь кое-где пробивались солнечные лучи. Здесь были и секвойи, и буки, огромные капоки и кедры, и множество других деревьев, на темных стволах которых пламенели яркие лишайники. Забыв обо всем на свете, солдаты с наслаждением растянулись в благодатной тени, вслушиваясь в кипящую у них над головами жизнь; где-то высоко шло непрерывное движение: в лучах солнца жил целый мир попугаев, змей, обезьян.

Командор отдал приказ, и двадцать вооруженных кирасиров верхом на лошадях отправились на разведку вверх по Топажосу на предмет выявления поселений индейцев - на самой Амазонке за время пути их насчитали не менее сорока.

Не прошло и часа, как конный отряд возвратился с докладом: в полумиле отсюда находится большой поселок индейцев в несколько тысяч жителей.

Антоньо Руис, двадцатишестилетний дворянин из Хереса, назначенный доном Иларио командиром этого отряда, рассказал, что, как только они появились перед селением, жители в страхе бросились в лес, и сейчас там никого нет.

Взяв с собой ещё два десятка солдат, дон Иларио сам возглавил отряд и верхом на лошади поскакал в направление индейской деревни. Там действительно не нашли ни одной живой души. Командор послал Антоньо Руиса с товарищами в лес - поймать одного или нескольких туземцев, а сам с десятком пеших воинов стал осматривать жилища индейцев.

К своему удивлению, дон Иларио обнаружил, что племя весьма цивилизованное. Он нашел среди кухонной утвари изделия из глины: горшки, глубокие суповые чашки и что-то наподобие бокалов для питья. Все предметы были умело и красиво раскрашены яркими разноцветными красками. Возле входа в шатер стояло несколько коротких копий с обожженными остриями, длинные луки и стрелы, про которые индейцы в страхе забыли.

Закончив предварительный осмотр, командор увидел, как от леса по направлению к деревне движутся верховые, гоня перед собой трех перепуганных насмерть туземцев. Подбежав ближе и каким-то чутьем определив в командоре вождя, они упали на колени, в знак пощады вытянув вперед руки. Взгляд дона Иларио стал неподвижным: он увидел на их запястьях тонкие золотые пластины, согнутые кольцом. Испанец знаком предложил индейцам подняться и, улыбнувшись, стал объяснять, что пришельцы - друзья и не хотят ничего плохого краснокожему населению. Наоборот, они пришли в эти края учить их разным, им неведомым ремеслам, принесли учение о единстве и родстве всех людей на свете - краснокожих, белых, черных...

Было неясно - поняли индейцы этого красивого сеньора, одетого в черный парчовый костюм, или нет, но на их лицах страх сменился уверенностью, что им не грозит ничего плохого. А дон Иларио, поразивший красноречием своих подчиненных, закончил тем временем увещевать немногочисленную аудиторию:

- Идите и приведите своих соплеменников, своих жен и детей, старейшин племени и вашего вождя. Я буду с ним говорить!

С этими словами он нахлобучил одному из индейцев на голову свою красивую шляпу с плюмажем.

Тот что-то гыркнул и без чувств повалился на землю, решив, что пришелец, так похожий на бога, выбрал его... касиком! Впрочем, парень быстро пришел в себя и с серым лицом припустился к лесу, придерживая рукой бесценный подарок - символ дружбы и власти одновременно.

Что там касик с орлиными перьями на голове. Его подарок - это да!

4

Прошло около часа, прежде чем из леса появилась небольшая группа во главе с молодым индейцем, гордо держащим голову в диадеме из серых перьев. Рядом - с не менее гордой посадкой головы - шагал круглолицый обладатель роскошной шляпы, все так же придерживая её рукой. Первый, по всей видимости касик, остановился в трех шагах от дона Иларио и без тени смущения - после позорного бегства из деревни, посмотрел ему в глаза.

- Горау синг мау, - сказал он звучным голосом и приложил руки к груди.

Это должно было означать: "Приветствую тебя, господин".

"Нет, - подумал дон Иларио, - так дело не пойдет. Если уж я решу остановиться здесь надолго - а я уже почти решил, - то придется им учить испанский язык". И сказал вслух:

- Приветствую тебя, вождь.

Немного помешкав, он отстегнул от кожаной перевязи короткий испанский нож в ножнах и протянул его касику, предварительно обнажив наполовину острое лезвие.

Вождь, быстро схватившись за рукоятку, вытащил его полностью. На солнце блеснула голубоватая сталь клинка. Касик провел по острию большим пальцем и стал с недоумением смотреть на хлынувшую из раны кровь. Он не понимал, каким образом ему была нанесена рана и хотел отбросить нож, но, усилием воли, сдержался.

Дон Иларио достал из-за манжета батистовый платок, умело обмотал вокруг пальца индейца и прижал к ладони.

- Que veltad! Какая гнусность! - брезгливо произнес он. - Неужели я это сделал... Держи так, - он указал на перевязанный палец вождя. - Скоро кровь успокоится.

- Ранга синг мау, - прозвучало в ответ.

"Благодарит меня", - подумал дон Иларио.

И он не ошибся.

Смогут ли индейцы выучить испанский язык - ещё не ясно, но вот командор делал поразительные успехи в овладении местного наречия.

Касик пригласил гостей в большой, пожалуй, самый большой дом, куда прошли дон Иларио, Антоньо Руис и ещё пять человек команды, - столько же было и индейцев. Остальные испанцы расположились возле шатра, внимательно осматривая местность. Хотя повода для беспокойства не было: этот народ оказался робким. Да и потом, что смогут сделать вооруженные деревянными пиками индейцы, сколько бы их ни было, сорока первоклассным воинам, среди которых не найдется ни одного новичка!

Дон Иларио, не откладывая главный вопрос на потом, старался объяснить вождю цель своего визита. Он показал на свое кольцо, потом - на тяжелый браслет касика и развел руки в стороны:

- Золото! Нужно много золота.

Молодой предводитель сначала решил, что гость хочет поменяться с ним украшениями, и, стянув с руки браслет, протянул командору. Тот не отказался, однако кольцо оставил при себе.

- Мы хотим остаться здесь навсегда, - продолжил беседу довольный командор, - построить свой поселок. Много домов, понимаешь? Если здесь есть золото.

После утомительного двухчасового разговора, стороны довольно хорошо поняли друг друга.

Золото здесь есть. Недалеко - в четверть солнца переходе. Вниз по течению реки. Там живет ещё одно племя. В два раза меньшее. Они достают золото из воды одной речки, впадающей в эту. Которая впадает в большую. Амазонку. А за большой рекой - если смотреть на солнце, когда оно посреди неба, - живет ещё одно племя, которое любит кушать индейцев. Они иногда нападают, когда у них кончается еда. Нам тогда бывает плохо. Мы делаем им отпор. Воюем. Но все равно они сильнее. Мы хотели уйти с этих мест. Жалко. Отцы жили, деды жили. Их отцы - тоже. А эти - которые едят - совсем недавно здесь. Десять по десять лун.

Узнав такие подробности, дон Иларио пришел в гнев, чем немного напугал меднолицых братьев.

- Hidos de puta! Сукины дети! - загремел он на весь шатер. Антропофаги! Людоеды! Даю тебе слово, вождь: пока мы здесь, никто не посмеет приблизиться к этим берегам.