Львиное озеро - Хэммонд Иннес

— Но ты мог просто забыть. Ты же был ранен и…

— Боже мой! У меня не было каноэ! Как я мог позабыть озеро таких размеров, скажи на милость? Я шел гораздо севернее, повторяю в сотый раз: севернее!

— Мы выступили из той точки, где Рэй тебя подобрал, и все же ты ничего вокруг не узнаешь. Такого просто не может быть!

— Учти, что я полз пять суток…

— Но трясину-то ты запомнил!

— А может, это совсем другое болото?

— И зачем ты потерял карту? — воскликнула Паола. — Теперь мы не можем быть уверены…

— Потерял, и дело с концом! Очень сожалею! Непонятно только, какая нам польза от этой карты. Предыдущее озеро мы не узнали, сегодняшнее — тоже. Надо идти на север и искать маршрут, которым я выбирался.

— Почему ты так на этом настаиваешь, Альберт? — Спокойствие ее тона заставило меня поднять глаза. — Ты все время был против того, чтобы идти по карте.

— Потому, что вовсе не убежден, что мы разбились именно на Львином озере!

— Тогда зачем тебе понадобилось терять карту?

— Это случайность, — глаза Лароша бегали.

— Допустим, что так, — дрожащим голосом произнесла Паола. — Но почему ты так упорно держал ее при себе и никому не давал? Чего ты боишься? Ты не хочешь, чтобы мы нашли Львиное озеро. Не отрицай, это так! Я чувствую: ты чего-то боишься!

— Можешь думать все, что тебе угодно, — ответил Ларош, потом поднялся и скрылся за деревьями. Мы переглянулись, и Дарси, вскочив, бросился следом за ним.

Мы с Паолой остались вдвоем. Она сидела неподвижно, будто замороженная, потом повернулась ко мне и спросила:

— Что там произошло? Прошу вас, Ян, расскажите мне. Я должна знать. Неужели не понятно, что я люблю его? Как я смогу ему помочь, если не буду знать правду?

Вернулся Дарси, и Паола умолкла.

— Пора укладываться, — твердо сказал инженер.

Следом за ним появился Ларош. Он попросил еще кофе и получил кружку из рук Паолы. Туча рассеялась, но чуть позже, когда мы забрались в палатку, Дарси придержал меня за локоть и шепнул:

— По-моему, эту парочку больше нельзя оставлять без присмотра.

Я кивнул:

— Осталось каких-то двадцать миль. Если все пойдет хорошо, завтра или через день мы будем знать правду.

— Я думаю, ты был прав. Честное слово. Кажется, мы заблудились. Вот почему я полагаю, что ты был прав…

Утром опять показалось солнце, и небо приобрело бледно-голубой оттенок. Похоже, трясина осталась позади, перед нами лежало широкое каменное плато, ровное, как сковорода, и покрытое маленькими озерцами, сливавшимися друг с другом, либо разделенными короткими участками суши. Дарси спросил Лароша, помнит ли он этот участок, но пилот долго молчал, а потом ответил, что запомнил лишь то, как он вышел из скал на открытый отрезок, шагать по которому было легче.

— Неужели ты по-прежнему ничего не узнаешь? — спросила его Паола. Ларош покачал головой.

— Но ты же знал, что предстоит возвращаться и искать отца. Почему ты не оставил никаких ориентиров?

— Сейчас это неважно, — прервал ее Дарси. — Берт уже объяснил мне, что, вступив в район скал, мы окажемся в пяти милях от озера. Если карта Макензи не врала — значит наш путь пересекает река. Добравшись до нее, пойдем вниз по течению, пока не наткнемся на водопады — последний ориентир индейца. Найдем их, а тогда можно будет считать, что пришли.

Спустя два часа подошли к холмам, покрытым густым ельником. Здесь стало тяжелее, некоторые скалы оказались столь круты, что идти по прямой было невозможно. Лагерь мы разбили рано на берегу первого попавшегося озера. Ночью я проснулся внезапно, как от толчка. Лароша в палатке не было. Я слышал, как он топчется вокруг. Приоткрыв клапан, я выглянул наружу.

Он стоял возле потухшего костра и надевал рюкзак. Голос изменил мне, и я даже не спросил Лароша, что он намерен делать, а просто молча смотрел, как он подхватывает и сует за ремень свой топор. Мгновение спустя Ларош исчез из поля зрения, и я услышал стук его башмаков по каменистому берегу озера.

Он уходил на юг! На юг, а не на север. Я, не задумываясь, зашнуровал ботинки и устремился следом за ним, проворно продираясь сквозь ельник. Выскочив на открытое место, я шмыгнул под сень деревьев и оттуда наблюдал, как Ларош карабкается на крутую скалу у южной оконечности озера. На мгновение он застыл на вершине и оглянулся на лагерь — одинокая черная фигура на фоне лунного сияния. Потом посмотрел по сторонам, словно искал верное направление, и исчез из виду.

С моей стороны это была, несомненно, глупая выходка; я не имел ни компаса, ни еды, ни снаряжения, ничего, кроме одежды, в которую был облачен. В густых еловых зарослях я мог преследовать Лароша только на слух: приходилось то и дело замирать на месте и прислушиваться. В итоге он уходил все дальше, и скоро я уже ничего не слышал.

Внезапно я с ужасом понял, что уже не найду дорогу назад: я потерял чувство направления, пока шел на звуки. В панике я бросился вперед, отчаянно пытаясь нагнать Лароша, и мне повезло. Он шел по берегу маленького озерца, к которому я выбежал, миновав еловую чащу. Снегопад к этому времени усилился, и за его пеленой фигура пилота была едва различима.

— Ларош! — завопил я. — Ларош!

Он резко остановился и повернул голову.

— Ларош, погодите! — Я понимал, что ему достаточно шмыгнуть в заросли, чтобы навсегда избавиться от меня.

Однако вместо того, чтобы уйти, он стоял и молча ждал меня. Подбежав вплотную, я увидел в руке пилота тускло блестящий топор и замер. Сердце подкатило к горлу. Я не захватил с собой никакого оружия, и защищаться мне было нечем.

Но Ларош, казалось, вовсе и не думал бросаться на меня. Окинув взглядом берег озера, он спросил:

— Где остальные? Они идут за нами?

Я покачал головой.

— Так вы один? — с явным облегчением произнес он. — Видели, как я покинул лагерь?

Ларош выругался себе под нос, воспользовавшись для этой цели индейским проклятием.

— Мне казалось, я ускользнул незамеченным, — продолжал он. — Вот что, возвращайтесь-ка к ним, уговорите Паолу и Рэя дождаться меня тут, я буду через двое суток.

— Куда вы идете?

— Это мое дело.

— Вы испугались случившегося и оставили еще живого Брифа. Это правда?

— Ах, какой же вы у нас умница! — Это было сказано без малейшего оттенка враждебности. — Да, в известном смысле это правда. Я испугался. Я был уверен, что Бэйрд умер… Слушайте, вы сочли бы меня психом, скажи я вам, что история повторилась, верно?

— Что вы имеете в виду? — у меня пересохло в горле.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом потряс головой.

— Нет, теперь добра не жди, — пробормотал пилот. — Похоже, вы в состоянии смотреть на это дело лишь с одной точки зрения. В самый первый день, там, в Сет-Иле, я уже знал, что у вас на уме. Боже мой, и почему это оказались вы? Да если я вам расскажу… Нет, вы все вывернете наизнанку… Но тот индеец был прав: место там гиблое.