Когда Мой Мир узнает об Этом. Письмо пятое - Спартак Масленников

Но что если эти припасы закончатся, и на дне воображаемого вами ведра останется только кишащая кучка мышей, которых обманом загнали туда для будущих исследований и экспериментов?

В их маленький глазах с пониманием этого начнется паника, а встревоженный мозг будет стараться сбежать с этого замкнутого пространства.

Каковы дальнейшие решения этих маленьких существ? Как вы думаете?

Они начнут спасаться от голодной смерти, взбираясь по тельцам и головам таких же вошкающихся рядом, которые нерестовая скребут стенки железного ведра, пытаясь выбраться, создавая живую лестницу из своих же тел, не понимая, что являются всего лишь живой пирамидой для того, одного, который рискнув пробежит по ним и все же возможно покинет это место страха, за свою жизнь и будет свободен от постоянной суеты и соперничества.

Но как бы далеко он не убежал, то страшное слово, которое обязательно заберет к себе его сородичей, все равно настигнет любое существо на нашей территории под названием земля, и даже сама земля, когда-то должна отдать дань своему существованию.

И почему бы копошась в этом ведре не придумать план, как этот один взобравшийся вверх, может спасти всю ситуацию, помогая другим взбираться по одному, друг за другом поддерживая, хотя бы выстроив цепочку из тел, спасти всех до одного из ведра страха, чтобы знать о том, что смерть существует, но стараться сделать так, чтобы будущие потомки никогда не попали в это ведро.

Под любым предлогом, научить их делать так, чтоб ради наживы они не превращались в кишащую, падающую и снова взбирающуюся вверх рассредоточенную стаю, ради какой-то мнимой свободы, которая имеет у всех одинаковый исход.

Смерть все равно сильней любого из нас, ее невозможно долго обманывать и прятаться, все мы уже давно выбраны в ее цели, это просто дело времени.

Пока время есть, вы правы, нужно развивать себя, чтобы не быть подопытным экземпляром сидящем на дне ведра ожидающего своей участи.

Той участи, которая так же имеет свой запах, вид, звук, от которой не избавиться, потому что она уже встроена в наш организм.

Только осознанность этого конца, и стремление оставить после себя что-то путнее, может запустить правильное движение мыслей в каждом человеке.

Но собственное осознание и принятие этого печального события, которое предрекает неизбежный исход, никогда не избавит человека от жестокого чувства потери близкого ему человека.

Потери, это всегда трудный удар, который каждый переносит по-своему.

Я уверен Святослав, вам очень знакомо это ощущение…

Теряя близких, вы ломались внутри, становясь тем, кем небыли раньше, но стали теперь. Пусть у вас осталась та же цель, и вы выполняете все необходимые задачи для ее реализации, но вы более черствый к подобному и по-другому относитесь к людям нежели, когда вы были молоды.

Как вы сможете передать свое ощущение потерь ребенку, или другому человеку, который этого никогда не испытал?

Давайте раз я заговорил об этом, я допущу что ваш план сработает и все осознанные люди, через двадцать или тридцать лет, будут готовы ходить под командованием одного выбранного из толпы. Но как поведут себя те, кто его выбирал, когда не станет выбранного?

— Так же выберут следующего… — начал я.

— Повторного выбора не случиться. Слишком много претендентов будет на его свободное место. Все сведется к тому, что победу одержит сильнейшей в этой стае, который будет сильным вожаком для массы. И в дальнейшем ваша устроенная идеальная структура общества вновь будет сломана, даже если в ней нет необходимости бороться.

Жадность свойственна человеческому мышлению…

Он тешит себе тем, что будет свободней от своей зависимости имея переизбыток.

Это наше человеческое, мы всегда будем что-то менять и изобретать для лучшей жизни, владея ресурсами, которыми нас одарила наша матушка земля, и забирать у другого жизнь если его внутренний мир не сочетается с нашими идеями, желаниями и мышлением, потому что если у кого-то есть счастье нам хочется быть счастливее…

Вы думаете, что у вас получилось сделать прорыв, но что если я скажу вам, что вы только в самом начале знакомства человечества со своим осознанием.

Чтобы добиться той картины, которые вам кажется сейчас уже достаточно видимой и устоявшиеся, понадобятся столетия, чтобы было то общество, о котором вы грезите.

Разве вы, сейчас добившись своего Свят, свободны на столько, что можете делать все что вам вздумается?

Я не думаю…

Вы ограничены ответственностью перед теми, кто с вами рядом.

Любой человек мечтает об безотчётности выбора своих действий, не понимая, что выбирает он из возможных предложенных ему такими же как он вариантов. Разве это является свободой выбора?

Этот выбор, предложенный миром среди изученных на данный момент вещей, заключённый в рамки определенного времени, доступного индивиду от его рождения до его смерти, может это свобода, о которой вы говорите?

Свобода заключена в рамки данного нам времени, но она не позволяет нам свободно выбирать свой собственный путь и срок этой свободы. Мы мученики заключенные в этом пространстве, как те самые мыши, борющиеся за свое существование, старающиеся доказать этому миру, ну или хотя бы самому себя, что мы хоть для чего-то здесь нужны.

Но все это слишком мелко, для того что находится за пределами нашего устоявшегося понимания видимого мышления, в которое мы стараемся верить своим коллективным разумом.

Меня немного удручал его рассказ, потому что он явно не был в проекте, и совершенно не понимал какие настроение у масс в нынешнее время.

— Простите, к чему вы ведете? — немного несдержанно спросил я.

— Я Святослав, предлагаю вам сделку, благодаря вашим знакомствам и моим знакомствам и знаниям, мы создадим еще более масштабное объединение с молодым и энергичным лидером, который под нашим присмотром смог бы управлять многими вещами…

— Я не совсем понимаю вас… — настороженно сказал я, смотря ему через очки, стараясь увидеть глаза.

Его выражение лица немного помрачнело.

— Только лишь потому что я когда-то забрал у тебя возможность Свят, мы сейчас идем и разговариваем по этой алее, наслаждаясь солнечным днем. — спокойно сказал он, шагая рядом со мной.

Я остановился и пристально на него посмотрел, потому что мне совсем не понравилось направление и тон его разговора.

— Я дам вам Святослав время, чтобы подумать над моим предложением, будущее может быть в наших руках. Кандидат у меня уже есть. Кирилл когда-то стал мягок в своих представлениях, видимо поэтому его убрали…

После имени Кирилл и всех сказанных слов, для меня уже не оставалось больше никаких сомнений, что этот человек и есть тот самый Роман, про