Нестрашная сказка. Книга 3. - Вера Огнева

Он играл. Как он играл! Месопотамия — страна интриг, склонность к которым впитывается даже не с молоком матери, а еще в утробе. Не исключено, ребенок, только появившийся в императорской семье уже через мгновение может отличить отравленную пеленку от безопасной.

Такое огромное шило как захват целого хоть и маленького королевство трудно утаить в мешке. До короля Ольрика дошли какие-то слухи. Он действительно отправил разведку, которую перехватили по дороге. Но тем только насторожили его еще больше. Как бы не уговаривал император, отец не оставит попыток выяснить, что случилось в королевстве Синего орла на самом деле. Просто станет действовать хитрее. А Ермий сейчас старается выяснить, замешана ли в данной ситуации Тейт. Пусть и дальше пребывает в сомнениях, решила королева.

— Так наказывают ли моих фрейлин на конюшне? Меня сюда привело именно это. Извольте мне ответить.

Как будто только что не произошел молчаливый поединок. Да, Ермий оказался мастером игры. Но не ему тягаться с выучкой Тейт.

— Их порют! — вдруг заорал Ермий. — Не двор, а сборище простолюдинов. Сплошные прачки и кухарки.

— И тем не менее, никому кроме королевы не позволено наказывать дам из ее свиты.

Тейт понимала, что скорее всего ничего не сможет изменить, но и молча принимать все мерзкие выверты новой власти не собиралась. Мало ли что творилось при дворе Солнцеликого. В королевстве Синего орла имелись свои законы, и даже завоевателю следовало их уважать. По крайней мере понимать, что на его мнение имеется контрмнение законной королевы.

Тейт просто все надоело до кислой оскомины на зубах. Кислой от каждого слова, даже взгляда бастарда.

В нем сочеталось столько всего отвратительного, что крупицы положительных качеств, способные хоть как-то примирить ее с ситуацией, тонули в потоке скверны.

Тейт вдруг поймала себя на том, что получает удовольствие, раздражая Ермия. А его, кажется, раздражало все в ней. И в тоже время королева не могла отделаться от чувства, будто Ермий каждый раз мысленно ее раздевает. Хоть это как раз может происходить от исконного характера. Скорее всего он так относится к женщинам вообще. А эта еще и недоступна. Чисто охотничий интерес.

— Кстати, принцесса, Солнцеликий не забыл, что Вы отвергли брак с ним. Не то чтобы он сильно расстроился. Но, согласитесь, какому императору будет приятно, когда ему отказывает дочь мелкого царька. Я сегодня получил от него послание. Солнцеликий решил повторить попытку.

— Отец не согласится. А если его вынудят, откажусь я. Мою волю не станет оспаривать даже магический Совет. А пугать и давить на меня нечем. К тому же мой траур по закону будет продолжаться год. А далее — сколько я сочту нужным. Я не выйду за вас замуж. Не тратьте зря времени.

Она кажется попала в точку. Лицо Ермия застыло. На лбу поблескивали капельки пота. Если бы он мог, он наверное отправил бы Тейт прямо из кабинета на плаху. Или сам тут своими руками расправился с ней… предварительно надругавшись всласть. Нечто порочное и страшное как судорога прошло по его лицу и сгинуло.

Ермий вдруг легко улыбнулся, даже хохотнул:

— Моя принцесса так в себе уверенна. Но подумайте, скоро настанет весна. Все живое потянется друг у другу. Заиграет кровь. Вы еще очень молоды. И Вы прекрасны. Давайте отложим наш разговор на некоторое время.

Тейт вдруг почувствовала страшную усталость. Чем собрался ее соблазнять бледнокожий похожий на мучного червя бастард? Неужели он не понимает? Дом Белого единорога — не мелкое зависимое королевство. Он только ассоциативно входит в империю. Придворный маг Диа Магрициус настоял на такой форме договора, при котором королевство ее отца находилось в составе империи формально. Белые единороги до последнего времени сами творили свою историю и силой и влиянием могли поспорить с императорским домом. Еще вопрос, кто бы вышел победителем.

Вязкий сон не запомнился, только оставил по себе ощущение нечистоты. А где-то в глубине еще клубились остатки более раннего сна, глубокого и страшного как падение в пропасть. Единственное, что осталось от ночных видений: она в лодке скользит по зеркальной глади мимо лесистых скал. Запомнилось даже не само скольжение, а страх, врезаться в одну из каменных стен. Лодкой управляла не она. Не сама. На корме кто-то сидел… или сидела. Сон обрывался.

По утрам стало трудно подниматься. Ноги дрожали. Следовало немного посидеть в постели и только потом вставать. Старые платья пришлось оставить. И так не очень плотная Тейт похудела и стала похожа на подростка. Кожа на лице побледнела без солнца. Королева не снимала траура. Лицо оставалось закрытым вот уже…

Надо было вставать. Сидеть дальше — привлекать внимание. В приемной шептались дамы ее двора. Все трое. Причем так громко, что хотелось заткнуть уши. Они обычно не стеснялись громко обсуждать свои и не свои дела, а стоило отступить от правил, вообще поднимали крик. Тейт как-то попыталась их выставить. Не получилось. Им приказывали другие. Королева же в своем дворце существовала на положении заключенной. Почетной, разумеется, но лишенной права распоряжаться даже собственным окружением.

— Вы хотите отказаться от фрейлин?

— Эти мне не подходят.

— Других нет, к сожалению. Надежных подданных мало. В стране смута.

— Война, Вы хотели сказать. И начали ее Вы.

— А я и не отказываюсь. Так что можете мне попенять, но фрейлины останутся прежние.

Обсуждать свое положение, свои желания и потребности таким образом оказалось невозможным. Тейт замолчала очень на долго. На столько, что ее молчание вызвало наконец гнев завоевателя. Перед окнами ее спальни установили помост с плахой в центре.

— Если Вы станете и дальше держать свой бойкот, — раздельно выговорил завоеватель отложив вилку, — та громко звякнула, будто специально, чтобы еще больше заострить внимание строптивой дамы, — каждый день по утрам у Вас под окнами будут казнить по одному человеку. Всего одному, но уверяю Вас, очень скоро сей факт не даст Вам спать по ночам. Возможно, Вам безразличны муки приговоренных. Такие женщины мне знакомы. Но мухи! Через неделю ваша спальня заполнится мухами, которые слетятся на протухшую кровь со всей округи…

Следовало встать. Тейт с усилием подняла себя из постели. Дрожали не только ноги. Руки тоже ходили ходуном. Это от голода. Она толком не ела третью неделю. От обедов в компании нового хозяина дворца она отказалась. Принудить ее никто не мог. Разумеется не обошлось без колкостей и завуалированных угроз. Но Тейт продолжала сидеть в обеденной зале не прикасаясь к приборам. Завоевателю это надоело и он велел ей отправляться к себе.

Она опять жила в своих старых покоях. Судьба. Она жила тут с первого своего дня в королевстве Синего орла. Дейдра, Тамарис…, как же звали третью фрейлину? Тейт забыла. Из головы вылетело такое простое имя. Девушка была не очень умна, но забавна и простодушна. Все они бегали на доклад к любовнице короля Насте. А однажды на полу спальни обнаружились следы огромной собаки…

Руки перестали дрожать. Тейт наконец встала и мелкими осторожными шагами двинулась в ванную. Ей давно никто не помогал мыться. Горячая вода обняла тонкое, почти невесомое тело. Голова сначала закружилась, потом пришло легкое забытье.

Может, лучше остаться тут? Погрузиться в воду и лежать так, пока не угаснет разум?

Вода попала в нос. Тейт фыркнула и вынырнула, плеснув водой на стены. Кажется грезы начали сбываться прямо сейчас, не спросясь разума.

Это от слабости.

Однако, есть, чтобы не терять силы, было попросту страшно. На протяжении долгого времени ее одинокие трапезы ничем не нарушались, но однажды перстень на руке нагрелся, обжигая кожу. Тейт отдернула руку от подноса, заставленного мисочками. Перстень немного остыл. Стоило поднести руку ближе, нагревался.

Разбираться в причинах? Королева в тот момент находилась не в лучшем расположении духа. Ее попытались отравить. Кто? Разве она когда-нибудь узнает!

— Унесите! Я не голодна сегодня.

Очередная дежурная фрейлина, не меняя брезгливой мины, которую нацепляла при общении с королевой, подхватила поднос и вынесла в приемную. За дверями раздался хохот. Вряд ли девица ненавидела за что-то именно Тейт. Скорее своим видом хотела лишний раз подольстится к новой власти. Хотела выслужиться?

А получила смерть. Она и обе ее подруги умерли через полчаса прямо в приемной. Две тихо, будто уснули. Та, которая забирала поднос, закричала. Набежала стража. Покои королевы хорошо охранялись. Мертвых унесли. А королеву потребовал к себе завоеватель он же наместник императора в завоеванной стране. Оказалось, он был потрясен не меньше ее.

— Зачем Вы отравили этих девушек?

Взмах широкого рукава — излюбленный жест.

— Для чего мне их травить? Они не хуже и не лучше остальных. Я отказалась от завтрака. Фрейлины его съели. Результат не заставил себя ждать. Если это не Ваших рук дело, значит у меня есть тайный "доброжелатель" при дворе.