Астриум 4. Последний свет - Эл Лекс

— Отлично… — процедил я сквозь зубы, продолжая перебирать руками по цепи, стаскивая дирижабль на свой уровень. — Просто великолепно. Лайт — всем! Есть среди вас кто-то, кто умеет управлять ганшипом⁈

— Есть! — отозвалось сразу два голоса.

— Тогда ко мне! Быстро!

Буквально через минуту рядом со мной оказалась тонкая черная, явно девичья, фигурка из пятого Спектра. Она была одна.

— Не могу добраться! — пропыхтел в наушник владелец второго голоса. — Мотыльки зажали!

— Помогите ему! — скомандовал я, а сам посмотрел на девушку. — Готовься.

Она не стала ничего уточнять и только кивнула.

Поэтому, когда наклонившийся почти под сорок пять градусов к горизонту, ганшип оказался вровень с крышей, она прыгнула на него даже раньше меня.

Я же не торопясь отсоединил от дирижабля нож, смотал его, собрал обратно весь свой Свет, который использовал как «клей», чтобы приклеить себя к зданию и только после этого сиганул следом за девушкой на консоль двигателя. Рядом едва-едва вращались от набегающих потоков ветра остатки винта, а в борту гондолы, недалеко от консоли, виднелась дверь, ведущая внутрь.

Я снова выбросил из рукава роупдарт. Выбросил его вверх, да с таким широким размахом, что он опоясал по периметру весь ганшип, и клинок вернулся в мою ладонь — но уже снизу. Схватив получившуюся петлю вокруг всего баллона, я толкнулся ногами от консоли двигателя и скользнул вдоль гондолы, прямо к двери. Затормозил ногами, перехватил в свободную руку нож, перед которым предусмотрительно оставил полметра свободной цепи и вскрыл дверь, как консервную банку. После этого протянул ладонь в сторону девушки:

— Прыгай!

И она прыгнула. Ни секунды не сомневаясь и не колеблясь, прыгнула через трехметровую пропасть на высоте пятого этажа. Доверяя.

И я оправдал ее доверие, конечно же. Ухватил ее за ладонь, продолжая падение, раскачал и закинул в распахнутый люк гондолы, и тут же следом, по инерции, залетел сам, разворачиваясь и стараясь увидеть как можно быстрее как можно больше.

Внутри нас ждало семь человек. Двое мотыльков, судя по оружию и снаряжению, и пятеро совсем на них не похожие — в черных однотонных комбинезонах, явно гражданские специалисты. Впрочем, это было уже совершенно неважно — наружу, выброшенные прямо из гондолы, отправились все. Конечно же, я не стал вышвыривать их прямо в пропасть, хотя и очень хотелось после того, как они садили по мне (и по дому с гражданскими!) мощными снарядами. Я милосердно отшвырнул их на крышу, на которой сам стоял двумя минутами ранее, и если они, катясь по ней, наткнутся на осколки собственных же снарядов, которыми пытались прикончить меня — так им и надо. Сдохнуть не сдохнут, но хотя бы пострадают.

Девушка из пятого уже колдовала над пультами ганшипа, одновременно тыкая пальцами сразу в несколько кнопок и дергая туда-сюда всякие рычажки. Дирижабль сначала выправился, зависнув вровень с крышей, а потом девушка взглянула на меня в ожидании дальнейших указаний и я велел:

— Опускай его. Максимально вниз. Только так, чтобы ничего не повредить вокруг.

— Тогда придется сначала немного подняться. — девушка покачала головой. — А то угол этого же здания заденем.

Я махнул рукой:

— Поднимайся.

И я выпрыгнул из дирижабля следом за теми, кого выкинул минутой ранее. Перекатился по крыше, выбил ногой из руки мотылька, только-только встающего с крыши, проводник, погрозил пальцем второму, который еще только тянулся к своему, и обернулся, осматривая все окружение.

Светлячки победили. Теперь это было очевидно. После того, что произошло с ганшипом, мотыльки будто утратили все желание сражаться и практически сдались. Их движения стали вялыми и смазанными, легко читаемыми, а про огнестрел они забыли вовсе. По ходу дела, весь их план состоял в том, чтобы сосредоточить нас в одном месте, а потом уничтожить залпом всех орудий ганшипа, и плевать на жертвы среди мирных при этом. А когда план не выгорел, они, за неимением запасного, полностью потерялись.

Я поднял взгляд и заметил на соседней крыше хорошо знакомую фигуру в развевающемся плаще, почувствовал ее взгляд на себе и издевательски помахал ему. А потом повел взгляд дальше, осматривая Город со своей небольшой, но все же высоты. Светящиеся окна, неон вывесок, огни уличных фонарей — город сверкал, как бриллиантовая нитка, затерявшаяся в складках черного бархата. И в самом его центре, главным, самым крупным камнем, сияла башня Арамаки. А чуть в стороне от нее медленно всплывал в воздушных потоках главный символ нерушимости этой корпорации.

А потом все погасло.

Весь свет моментально пропал, словно неожиданно объявили день Земли… Которого тут, конечно же, не было. Погас свет окон, исчез неон вывесок, пропали огни уличных фонарей, и бриллиантовая нитка полностью утонула в черном бархате… А, может, в жирном черноземе… Или в нефтяной луже.

Вокруг сразу же стало темно, как в гробу, и только луна с неба худо-бедно позволяла разобрать, что происходит вокруг. Все потасовки вокруг немедленно прекратились, поскольку все сразу же поняли — вокруг происходит что-то намного более важное.

Потому что даже башня Арамаки погасла. И ганшип, который до этого поднимался, внезапно начал опускаться.

— Валери… — произнес я в микрофон. — Что случилось?

— Выясняю! — ответила Вал. — Все вырубилось! Электричества нет!

— У вас тоже?

— Да, Тьма! Пытаюсь с Пульса выяснить, что про… О, Тьма!.. Тьма!!!

— В чем дело? — тоже занервничал я, никогда ранее не слышавший от Валери такого тона.

— Это не просто электричество! Вообще все вырубилось! Фабрики Света вырубились! Световых барьеров больше нет! Нигде!

Глава 10

Кромешная Тьма

То, что сказала Вал, просто не могло уложиться в голове. Это просто не могло быть правдой. Для кого угодно. Для любого жителя этого мира.

Но не для меня.

Я сразу и безоговорочно поверил словам Валери. Не по какой-то причине, а просто потому что. Потому что это действительно могло произойти. Вопрос был лишь — когда оно могло произойти? И ответ напрашивался сам собой — сейчас. Оно могло произойти сейчас и только сейчас. В тот момент, когда все внимание всех, кто мог этому противостоять, приковано к максимально удаленной от световых барьеров местности.

Закон подлости…

Разумеется, слова Валери слышал не я один — их слышали все, кто был подключен к нашему каналу связи. Но вот что мотыльки?

Я повернулся к ближайшему и махнул рукой, привлекая его