Дело о лазоревом письме - Юлия Латынина

– Не упоминали, господин.

– О чем они говорили еще?

– Дануш Моховик требовал, чтобы женщина переехала к нему, а та возражала, что если это сделать, то она потеряет обещанный вами домик и много денег, а до вас дойдет слух, что дело нечисто.

– А как ты это выяснил, – спросил Андарз.

Шаваш вынул из-за пазухи крупное яблоко.

– У безутешной вдовы в саду, – сказал Шаваш, – растут дивные яблоки. Я подумал: «Все равно, когда она уедет, эти яблоки оборвут всякие негодяи. Справедливей, чтобы они достались мне, нежели чтобы послужили пищей кому-нибудь другому.» Вот я полез в сад и все слышал.

– Гм, – сказал Андарз, – и если бы тебя поймали, то оказалось бы, что ты полез за яблоками.

Шаваш стал на колени и поцеловал мягкие сапожки хозяина.

– Я бы, – сказал Шаваш, мечтательно поднимая голову, – еще раз сбегал бы туда за яблоками.

Андарз взял из рук Шаваша яблоко, очистил ножичком кожуру, надкусил. Потом выудил из кармана золотой и вложил его в ручонку Шаваша.

– Хорошее яблоко, – сказал императорский наставник. – И за каждое яблоко, которое ты мне принесешь, ты получишь по золотому. Но если ты спрячешь от меня хоть одно яблоко…

Когда Нан вернулся в управу у Белых Ворот, был уже вечер. На его столе лежали список заведений, посещавшихся покойным Ахсаем и такой же список, касавшийся секретаря Иммани, и копия отчета об ограблении господина Иммани в Козьем лесу. Пять названий в списке были общими.

Господин Нан изучил отчет, пожал плечами, и отправился в дом к господину Андарзу. Господин Андарз принял его в своем садовом кабинете. Стены кабинета, из розового дерева, были украшены золотой резьбой. На стенах висело несколько рисунков с подписью императора. Рамки их были обиты мехом горностая. Из окна кабинета до самой земли свисала веревка для жалоб: государь Иршахчан распорядился, дабы в управах и усадьбах висели такие веревки, привязанные к колокольчикам, и чтобы за них мог дернуть любой человек. Чтобы веревка не мешала Андарзу сочинять стихи, он обрезал колокольчик и поставил его на стол, а веревку приторочил к оконной решетке.

Господин Андарз сухо поздравил Нана с утренним происшествием. Будучи человеком деликатным, он не стал напоминать чиновнику о имеющихся у него бумагах касательно налогов с храма Исии-ратуфы, каковые бумаги совершенно бы уничтожили Нана в глазах Нарая, но ему было вдвойне приятно, что он имеет эти бумаги.

Вместо этого господин Андарз прочитал Нану свое стихотворение и со злорадством заметил, как чиновник беспокойно заворочался в кресле. Еще пять лет назад господин Андарз выделил экзаменационное стихотворение Нана, как самую блестящую имитацию хорошего стихотворения при самом полном отсутствии чувства стиха.

– Господин Андарз, – сказал Нан, – я по-прежнему убежден, что письмо находится у кого-то из близких вам людей, и что этот человек не осмелится передать его Нараю, опасаясь погибнуть вместе с вами. Найти этого человека можно двумя способами. Можно выяснить, в какой из харчевен и с кем собирался встретиться убитый, потому что, как я уже сказал, большая часть сделок такого рода совершается в безопасных от убийства местах. Можно также попытаться выяснить, кто ограбил три месяца назад секретаря Иммани, если его кто-нибудь ограбил вообще. Признаться, то, что я слышал о господине Иммани, не внушает мне радости: верности в этом человеке не больше, чем воды в треснутом кувшине, и нет такой вещи, которой он не способен совершить. Правда ли, что во время осады Иммы он, будучи интендантом, конфисковал всех лошадей для армии, а потом сдавал их за пятикратные деньги беженцам под перевозку имущества, так что ваше собственное войско осталось без провианта и только ваш военный талант чудом предотвратил поражение?

Андарз с грустью подумал, что штуки, которые вытворяла мелочь вроде Иммани, были просто пустяками по сравнению со штуками, которые вытворяла с войском государыня.

– Я люблю совершать чудеса, – улыбнулся Андарз, – и Иммани мне сильно помог.

Нан закусил губу. По кампаниям Андарза вообще было заметно, что тот в войне, как в стихах, более всего ценит парадоксы.

– Подъезжая к столице, – терпеливо сказал Нан, – господин Иммани отпустил вперед охрану и поехал один. Это в высшей степени подозрительно. В копии отчета о разбойном акте, направленном в столицу, Иммани утверждает, что на него напал десяток разбойников, а чиновник, выехавший на место происшествия, пишет, что, судя по следам, разбойник был один. Зачем Иммани поехал один, как не затем, чтоб инсценировать это нападение? Как вы можете доверять негодяю?

– Мало ли кто мог ограбить Иммани, – возмутился Андарз, – что вы так прицепились к этому человеку?

– Я просмотрел в Небесной Книги документы, касающиеся ваших близких, и нашел документы только об Иммани, – пояснил Нан. – Я не знаю ничего ни об экономе Дие, ни о другом секретаре, Теннаке, кроме того, что он варвар и что тринадцать лет назад он зарезал вашего брата. Если бы я знал больше о Дие и Теннаке, возможно, я бы подозревал их, а не Иммани.

– Господин Нан, – сказал Андарз, – вас должно интересовать лазоревое письмо, а не прошлое моих секретарей.

– Почему? Потому что в прошлом каждого найдется что-нибудь, что я не должен знать? Тогда арестуйте всех троих: кто-нибудь из них да виновен.

– Господин Нан, – улыбнулся Андарз, – кто-нибудь из троих виновен, но два – невиновны. У меня нет власти сделать так, чтобы по всей стране не хватали невинных людей, но я не потерплю, чтобы в пределах моего дома сыщик арестовывал человека потому, что так легче для сыщика.

«Он уже не доверяет мне!» – подумал Нан.

– Тогда расскажите мне об этих людях.

Андарз оглядел молодого чиновника.

– Господин Нан, – вкрадчиво спросил он, – сегодня вы получили от Нарая синий конверт назначения. Что там было?

– Господин Нарай предложил мне отправиться инспектором в Аракку.

Наместником Аракки был младший брат Андарза, господин Хамавн. Полномочный инспектор – это была невероятная карьера для господина Нана. "На его месте я бы почел это за счастье, – рассеянно подумал Андарз. В уме вдруг промелькнула строка из Веспшанки: «Конечно, позор вступить на путь предательства первым, но когда все вокруг следуют этим путем – глупо отставать от других» Андарз закрыл лицо руками и сказал глухо:

– Поздравляю вас, господин Нан. У меня больше нет власти послать вас ни в Аракку, ни куда бы то ни было.

– Я не собираюсь выполнять распоряжения господина Нарая, – сказал Нан.

– Почему?

– Они несут гибель стране.

Андарз изумленно посмотрел на молодого чиновника и захихикал. Он хихикал все больше и больше. Лицо его перекосилось. С императорским наставником началась истерика.