Абсолютное правило - Александр Матюхин

Молодой человек содрогнулся, словно от удара током. По телу его пробежала рябь, как по воде во время легкого ветра, и он через силу кивнул.

— Ему трудно отвечать. Он, как бы сказать, загипнотизирован, — пояснил Вася. — Что еще хочешь узнать?

Я чуть опустил транстерминатор.

— Для чего вам это нужно?

— Как обычно, — пожал плечами Вася, — мы хоти узнать, куда они едут и для чего. А еще, сможем ли мы остановить их до приезда.

— То есть убить?

— Вот здесь ты прав. Если эти сумеречные игрок несут какую-то важную информацию, то мы их убьем.

— Или они убьют нас, — добавила вдруг Вероника. Таковы правила, Виталя.

— Хорошие правила. — Я опустил транстерминатор и вновь засунул его под куртку, вдруг почувствовав внутри какую-то опустошенность. Раньше я не знал, как это бывает, когда вдруг не чувствуешь в душе ничего, кроме усталости. Теперь знаю. Мне уже не хотелось задавать никаких вопросов. Для Чего? Все равно этих бессмертных и тупых игроков не переубедить.

Оставь свои глупые попытки сделать это и постарайся выжить сам.

Вот именно — выжить самому. Пусть это будет главной целью на ближайшее время. А там посмотрим.

Вася, потеряв ко мне всякий интерес, вновь повернулся к Николаю Николаевичу и тихо заговорил с ним, склонившись над скорченной фигуркой, как коршун над добычей. Вероника смотрела на меня, но не проронила ни слова. Я и так понимал, что вдруг стал для нее лишним и совсем не таким, каким она хотела бы меня видеть.

— Извини, что не оправдал ожиданий, — пробормотал я.

Вероника едва заметно кивнула:

— Ты все делаешь правильно, Виталик. Я бы на твоем месте поступила точно так же. Может, чуть-чуть по-иному.

— Не стала бы хвататься за оружие?

— Наоборот. Уничтожила бы всех к чертовой матери и стала бы жить спокойно. — Холодные глубокие глаза снова смотрели в мои, и я снова не выдержал этого взгляда и отвернулся.

Вася вдруг замахнулся и с силой ударил кулаком Николая по челюсти. Сухо клацнули зубы, и голова человека дернулась.

— С-сволочь, — процедил Вася. Повернулся. Не глядя в мою сторону, пробормотал Веронике: — Очень плохие новости. Они собираются дать нам бой на ближайшей остановке.

— Сколько их? — спросила Вероника.

— Пока не знаю. Много. — Вася вновь обернулся Николаю, и я заметил, что кулак его, отведенный чуть назад, весь в крови.

Вот они — современные способы получения информации.

Я развернулся и вышел из тамбура. Евгений Валерьевич сидел около окна и смотрел новости.

— Насмотрелся? — поинтересовался он тихо, когда я устало упал рядом. — Мне их способы тоже не нравятся, но что поделаешь? У каждого своя работа. Верно ведь?

— Верно, — подтвердил я, хотя был с этим совсем не согласен.

Легкий толчок.

Скрежет останавливающегося поезда. И я проснулся.

Словно вовсе и не спал. Открыл глаза, выныривая из тихо шептавшей что-то на ухо темноты, и уставился в окне

Какая-то безлюдная и тихая станция. Кирпичное двухэтажное здание с широкими дверьми.

Вокруг — аллея молодых елей. Чуть в стороне — дорога и спуск в подземку.

— Куда это мы приехали? — спросил я, поворачиваясь к Евгению Валерьевичу.

Старика не было. Места Васи и Вероники пустовал. Куда они делись? Вышли освежиться? Или нашли еще одного сумеречного и теперь стоят в тамбуре, вытаскивая из него информацию?

Я не знал, сколько проспал, но, судя по всему, — долго. Солнце уже стояло высоко.

Стоп. В памяти вдруг всплыли слова Васи: „Они собираются дать нам бой на ближайшей остановке“.

Кажется, началось. Я вздрогнул. Не может быть! Еще ведь слишком рано! Почему?

Я резко вскочил и бросился к выходу. Где же они могут быть?

Выбежал на свежий воздух и остановился на аллее, оглядываясь. Поблизости никого из них не было. Несколько пассажиров направлялись к поезду со стороны вокзала. Да они могли куда угодно пойти! Хотя бы в подземку!

Действительно, около подземки творилось что-то странное. Несколько милицейских машин выстроились в ряд около лестницы, ведущей под землю. Милиционеры с угрюмыми лицами отгоняли всех, кто хотел приблизиться.

Неожиданно воздух прорезал резкий голос: „Внимание! Уважаемые пассажиры! Ввиду сложившейся критической обстановки в подземном метро и опасности, угрожающей жизням, все рейсы подземных электропоездов будут временно приостановлены, ориентировочно на два с половиной часа…“ А затем я увидел Веронику.

Она вышла из-за поворота и торопливо направилась в сторону подземки. Возле нее неожиданно возник Евгений Валерьевич и пошел рядом, что-то втолковывая и размахивая руками.

Что происходит?

Потом об этом подумаю. А пока я бегом пересек аллею и нагнал их около самого милицейского кордона.

— Стойте. — Я остановился. Они тоже. Вероника как-то задумчиво осмотрела меня с ног до головы. — Вы куда?

Или забыли, что вы у меня в заложниках?

— Не до шуток сейчас, Виталик, — сказал Евгений Валерьевич.

— Почему же? Я понимаю, что вы совсем не ставите меня в расчет. Но могли бы хоть предупредить.

— Ты с транстерминатором обращаться умеешь? неожиданно спросила Вероника.

— Умею, — соврал я. А действительно, что там сложного? Курок я видел, с предохранителя снял.

Осталось только стрелять. Вероника со стариком переглянулись.

— Ты все еще хочешь поговорить со жрецом? К чему это она клонит?

— Ясное дело. А что происходит?

— Пошли. — Евгений Валерьевич плавно взял м под локоть, и мы прошли мимо мрачного милиционера, равнодушно смотревшего куда-то за мою спину. Я не сопротивлялся. Видно, и вправду что-то важное. Очень серьезным выглядел Евгений Валерьевич. Обогнули машины и направились к лестнице, ведущей в метро.

Вокруг вдруг сразу стало тихо, словно за этими шинами резко оборвался весь внешний мир.

А еще было совсем безлюдно. Никого. Ни милиции, ни каких-нибудь рабочих, ни других людей.

Вообще никого. Кроме меня, Вероники и Евгения Валерьевича.

— Слушай внимательно, — тихо заговорила Вероника, — если мы выберемся из подземки, я сама отведу тебя к жрецу и упрошу его поговорить с тобой обо всем, о чём только пожелаешь.

— С чего это вдруг?

— Сейчас нам предстоит сражение с семью сумеречными игроками. Согласно правилам, те, кто первым объявляет битву, определяют место и способ сражения, сумеречные выбрали это метро. Биться будем насмерть с нашей стороны и с захватом в плен с их. То есть имеем право только убивать сумеречных, а они имеют право только взять нас в окружение и захватить. Ясно?

— Чего же тут неясного? — буркнул я.