В августе сорок второго (СИ) - Тарханов Влад

Самураи перебили команды из наемников, после чего попытались уйти, но не возвращаться в Японию: они должны были нанести как можно больший вред врагу — нападая на американских солдат, которых в Панаме было более че достаточно. Но на этот раз американцы оказались на высоте: уйти от облав сумели только четверо японских агентов, последнего из них выловили в декабре сорок второго года. Эти четверо сумели организовать еще несколько взрывов и уничтожили двадцать восемь солдат и офицеров США. Но намного больший вред они принесли тем, что Панамский канал оказался закупоренным наглухо, и пока еще не было ясно, сколько времени займет его восстановление.

Вашингтон Конгресс США

11 августа 1942 года

Генерал-майор Уолтер Кемпбэл Шорт вошел в комнату чрезвычайного комитета Конгресса по расследованию атаки на Перл-Харбор без тени смущения: военная выправка, чуть презрительный взгляд, они хотят его крови, ну что же, они получат всё, что сами захотели! В комиссии были поровну республиканцы и демократы, но большинство из членов этой комиссии были сторонники политики изоляционизма. Комитет возглавлял сенатор Хайрам Джонсон, республиканец, один из самых серьезных сторонников изоляционизма. Разгром американского флота в битве у Оаху и высадка японского десанта на Гавайях стали тем самым взрывом, которое заставило шевелиться американское болото. Стало ясно, что надо «дать по рукам» зарвавшимся джапам, но кроме этого, надо было найти и «стрелочников», тем более, что по стране поползли нехорошие слухи. Когда последний корабль покинул бухту Оаху (остальные острова эвакуировались быстрее, на базе эвакуации серьезно мешал линкор «Колорадо», затонувший в фарватере бухты) генерал пересел в «Каталину», которую прислали персонально за ним. Самолет просто-таки несся в США, молчаливый генерал и его молчаливый эскорт, напоминающий по своему настроению конвой, не оставлял никакой иллюзии: в качестве «козла отпущения» хотят использовать именно его, Шорта. У него были всего сутки перед тем, как явиться в Комитет. Но еще не обвиняемый, он зашел в зал, где, кроме ее членов, присутствовали несколько военных руководителей, представители президента и правительства. В специально отведенном месте находились несколько особо доверенных журналистов, которые дали подписки о неразглашении военных секретов и обязательство предоставить свои материалы специальной комиссии до того, как они будут опубликованы.

Хайраму Уоррену Джонсону примерно через месяц должно было исполниться семьдесят шесть лет, последние пять лет сенатор, склонный к полноте, очень сильно поправился, но был еще достаточно энергичен, даже в эти годы очень много сделал для своего штата (Калифорнии) и продолжал делать, при этом отстаивая право США не вмешиваться в европейскую заварушку. В свое время лидеры изоляционистов, в том числе президент Тафт были уверены, что Япония все-таки не рискнет связываться с их страной, а все их усилия приведут к тому, что если Империя не примет условия фактической капитуляции, то американцы сумеют ограничить ее аппетиты, в первую очередь тем, что отрежут полностью поставки нефти и нефтепродуктов, после чего на всех военных усилиях Страны Восходящего Солнца можно будет спокойно ставить крест. Даже когда президент объявил о нападении Японии на Перл-Харбор и дне нашего позора, что в этот день Тихоокеанский флот был потерян, причем весь, Джонсон был уверен, что можно попытаться решить вопрос с японцами дипломатическим путем, добиться извинений, взять с них контрибуцию, поощрить возобновлением поставок горючего, но потом произошла Панамская катастрофа, после которой стало ясно, что к новой угрозе надо отнестись серьезно, более чем серьезно. А тут еще полезли нехорошие слухи…

— Ну что, Томас, наступает момент истины? — сказал он вице-президенту Дьюи, с которым находился в курительной комнате.

— Да, господин сенатор, сегодня от вас зависит всё.

Сенатор Джонсон загасил сигару и отправился в комнату, где теперь ждали только его. После произнесения обязательных вступительных фраз глава Комитета обратился к генералу, который ждал этого обращения:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Генерал-майор Уолтер Кемпбэл Шорт, расскажите комитету о причинах, по которой вы без боя сдали наши позиции на Гавайских островах?

— 5 августа 1942 года мы стали свидетелями разгрома нашего Тихоокеанского флота.

— Генерал, перейдите к делу, это не относится к делу. — раздраженно заметил сенатор Джонсон, но Шорт не смутился, абсолютно.

— Это относится к делу, господин сенатор, с вашего разрешения я продолжу. В час дня с флотом США было покончено. Мы готовились к обороне. Ситуация была сложной. Дело в том, что наши возможности заключались в том, что боеспособными были только противодесантные батареи. Батареи береговой обороны калибром шесть и двенадцать дюймов остались без электричества. Японские диверсанты не только обрубили линии электропередач, но и вывели электростанции из строя. Мы попытались завести дизельные генераторы, но они не работали.

— Вам известна причина, по которой они не работали? — поинтересовался кто-то из конгрессменов.

— К сожалению, нет. Прибывшие техники занимались ремонтом оборудования, они должны дать свое заключение после того, как проведут свои анализы. Возможно, проблемы с топливом, но это только предположения.

— И это было причиной вашей капитуляции? — снова подал голос председательствующий.

— С вашего разрешения я продолжу. Наша авиация была выведена из строя, а взлетно-посадочные полосы разрушены. Фактически, в моем распоряжении за час до подхода к островам японской эскадры кроме двухдюймовых противодесантных орудий в моем распоряжении было 6 трехдюймовых орудий, которые не располагались в укрытиях. И это всё! Тем не менее, мы были готовы защищаться, хотя я и пребывал в раздумьях, что можно еще сделать для обороны островов. Без поддержки флота, своевременной доставки подкреплений и боеприпасов, наши позиции были обречены. В тринадцать сорок шесть по местному времени на остров приземлился японский самолет с парламентером, о чем нам сообщили заранее. Получив ультиматум противника и час на раздумья, я отправился на узел связи, чтобы связаться со штабом военно-морского флота.

— И вы, генерал, наверное, так и не смогли связаться со штабом? — задал слишком уж наводящий вопрос сенатор Джонсон.

— Никак нет, мне удалось очень быстро связаться со штабом.

— С кем вы говорили?

— Я говорил с руководителем военно-морскими операциями США, адмиралом Старком.

Сенатор подался всем телом вперед:

— Вы хотите сказать, что именно Гарольд Рейнсфорд Старк отдал вам приказ принять ультиматум и сдаться? И вы готовы подтвердить это под присягой? — голос сенатора зазвенел, зал стали пронзать невидимые молнии невиданного напряжения.

— Никак нет, приказ принять ультиматум и оставить Гавайи мне отдал наш главнокомандующий, президент Роберт Альфонсо Тафт.

В зале на длинные, нет, на длиннейшие две минуты наступила гробовая тишина. Если бы генерал принес с собой бомбу и взорвал себя вместе с конгрессменами и сенаторами — эффект был бы намного меньше! И всё-таки первым кое-как очухался старый сенатор Джонсон.

— Вы можете подтвердить свои слова под присягой?

— Так точно, сенатор.

— Кто может подтвердить ваши слова?

— Сержант Роберт Мидлер, работник узла связи, эвакуируется на транспорте «Лагуна», адмирал Старк, который присутствовал при разговоре с президентом, который перебил его на полуслове, секретарь военно-морских сил Франклин Нокс, там еще присутствовал адмирал Кинг, если я расслышал его голос правильно… Возможно, кто-то из помощников президента.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Генерал обвел взглядом все еще окаменелых членов Комитета, перевел взгляд на журналистов, которые даже писать в блокнотах перестали, а сидели, не зная, что делать! Затем на генералов и адмиралов, среди которых был и Гарольд Старк, сидевший с совершенно непроницаемым лицом, отметил про себя отсутствие на своем месте вице-президента Дьюи.