Токсичный ручей - Кей Си Кин

шее, когда я резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть на них двоих. Молчание Ксавьера только подтверждает то, что только что сказал Хантер, и я открыто пялюсь на этого ублюдка. Самодовольная ухмылка на лице Хантера, когда Ксавьер хмурится, только подтверждает то, что он сказал.

— Подожди, ты трахнул ее? Когда? И почему, черт возьми, это была не командная работа?

Я не говорю, что каждый раз должен быть «паравозик», но, черт возьми, я бы убил, чтобы оказаться на борту. Сколько я себя помню, у нас были общие девушки. Таким образом, ни одна сучка не встанет между нами. Но мы трахаем их один раз и уходим. В противном случае ты попадаешь к таким девушкам, как Рокси или КитКат, которые не отступают.

Именно поэтому ты здесь ни к кому не подходишь дважды.

— Что более важно, ты пользовался презервативом?

Мы вдвоем смотрим на Хантера так, словно у него выросла третья голова. Почему бы нам вообще не делать этого?

— Заткнись нахуй, Хантер. Я не дурак. Мы трахались в презервативе. — Используя воздушные кавычки, он хмуро смотрит на Хантера, который закатывает глаза от редкой театральности Ксавьера.

— Хорошо. Нам больше не нужно давать никому поводов, чтобы засунуть свои задницы в колонию для несовершеннолетних. Ты же знаешь, что наши родители чуть не умерли бы, если бы в выпускном классе от тебя забеременела какая-нибудь девчонка, и они уже используют тюрьму как предупреждение. Они бы на самом деле, блядь, сделали с нами такое дерьмо, — заявляет Хантер так буднично, и он, блядь, не ошибается.

— Мы отклонились от темы, — перебиваю я, кивая, чтобы мы направлялись внутрь, и они оба следуют за мной. Я прерываю его, кивая, чтобы мы шли внутрь, и они оба следуют за мной. На поле мы оказываемся последними, так как слишком заняты сплетнями. — Пожалуйста, объясни, когда ты успел поиграть с новой горячей девчонкой. Я охреневаю. — Я снова дуюсь, но на него это никогда не действует.

— Это не имеет значения. Я сделал это, и это больше не повторится. Я совершил ошибку, и теперь я знаю, кто она. — Голос Ксавьера грубее обычного, он с отвращением морщит нос. Кто-то разочарован?

— Что значит "теперь ты знаешь, кто она"? — Спрашивает Хантер, когда мы входим в школьный коридор, ведущий в раздевалку.

— Я имею в виду, мы не обменивались именами, но когда миссис Лич назвала ее полное имя на английском, я вспомнил кое-что, что однажды сказала моя мама. — Выжидающе глядя на него, он вздыхает. — Моя мать говорила, что с Грейди всегда была семейная вражда, и если я когда-нибудь с ними столкнусь, то это потому, что она их туда поместила. Она выгнала их из города много лет назад, но Иден — это Иден Грейди. Это не может быть совпадением.

Черт.

Ксавьер — это Ксавьер Найт, как Найт-Крик. Его родители, блядь, управляют этим городом по наследству. Найт-Крик никогда не был ничем иным, как токсичным городком, которым управляет семья Найтов. Извращенные ублюдки. Но если то, что он говорит, правда, а это обычно так и есть, то его мать имела какое-то отношение к ее приезду, и мы не хотим иметь ничего общего с дерьмом, которое творила его мать.

— Ну, как бы правдиво все это ни было, мне нужна лазейка, потому что она божественна, — бормочу я, сжимая свой член в доказательство, но они просто качают головами.

— Перестань дуться из-за потерянной киски, Тоби, — ворчит Хантер, заходя в раздевалку, и я перевожу взгляд на Ксавье.

— Делай, что хочешь, Тобиас, но все это вращается вокруг ненависти. Так что, если ты трахнешь ее, это будет ненавистный трах, и я хочу, чтобы грязные подробности были разглашены по всей школе. Грейди моя, с ней можно играть, и я собираюсь превратить ее жизнь в сущий ад, чтобы она навсегда убралась из Найт-Крик. Никто не захочет оставаться здесь, чтобы испытать на себе гнев Найта.

Ну, блядь. С этим я определенно могу справиться.

Иден

Черт, я умираю с голоду.

Я люблю бег, и, к счастью, легкая атлетика — мой любимый вид спорта, так что, думаю, мне повезло, что они автоматически определили меня туда. Но бег по полуденной жаре только заставил меня вспотеть еще больше. Поэтому я быстро принимаю душ в женской раздевалке, благодарная за предоставленные средства, которые на самом деле пахнут кокосом, а не какой-то химической смесью.

Пока я бегала на беговой дорожке, Чарли тренировалась на другой стороне поля с командой поддержки, а теперь она сидит на скамейке с моими вещами и терпеливо ждет меня, чтобы мы могли пойти пообедать.

Сложив спортивную одежду, я запихиваю ее в сумку. Мне повезло, что они предоставили одежду на месте, поскольку я пришла ни с чем. Но мне пришлось выслушать бубнеж женщины за стойкой о том, что вам выдают только один набор. Бла. Бла. Бла.

Подправив макияж и распустив волосы, чтобы они снова рассыпались по плечам, я готова идти.

— Извини, я готова, — бормочу я, и Чарли вскакивает со своего места на скамейке.

Возможно, я не торопилась, чтобы не наткнуться на все тела в раздевалке, поэтому, когда мы направляемся к двери, остается всего несколько человек. Мне не нужно сражаться с остальной командой поддержки, с их злобными взглядами и ропотом при появлении новенькой на их территории.

Я следую примеру Чарли, отчаянно нуждаясь в еде, пока она расспрашивает о моем прошедшем дне.

— Как прошли твои занятия?

— Дерьмово, — честно отвечаю я, и она улыбается рядом со мной. — На самом деле мне нужно, чтобы ты ввела меня в курс дела, потому что я ничего не знаю о здешней иерархии. Это не помешает мне действовать так, как я бы поступила, но мне нужно знать, с кем я имею дело.

— Конечно. Давай возьмем нашу еду, и я выложу тебе всю подноготную. — Она с энтузиазмом кивает, открывая двери в кафетерий.

Как и в любом другом обеденном зале, в котором я когда-либо была, в этом огромном помещении еда находится в дальнем конце, слева есть свободное место для очереди, в то время как остальная часть зала заставлена длинными столами и скамейками по обе стороны.

Мой взгляд мгновенно падает на центр комнаты, где сидят придурки номер один и два и так далее. Их друг Холмс, плотно надвинув шапочку на голову, смотря на меня в ответ, облизывая при этом губы, и я закатываю глаза.

Присоединяясь к очереди за едой, мы погружаемся в уютное молчание,