Тайная битва сверхдержав - Александр Орлов

Карл Спаатс, командовавший в годы войны американскими ВВС в Европе, был представителем новой генерации американских военачальников, свято уверовавших в превосходство военной техники США, исповедовавших «технологический фанатизм» и принцип «дешевой войны». В массированных «ковровых» бомбардировках крупнейших индустриальных центров противника — таких, которые превратили в руины Дрезден, Лейпциг и Токио, — они видели наипервейшее условие достижения полного превосходства в современной войне. Появление атомной бомбы делало в их глазах совершенно неопровержимой доктрину «победа через господство в воздухе». В 1946 году Спаатс писал: «Исход следующей войны, по всей вероятности, будет решен благодаря использованию какой-то воздушной мощи, прежде чем наземные войска будут в состоянии войти в соприкосновение с противником в крупных сражениях» {62}. Атомная бомба ставила стратегическую бомбардировочную авиацию как род войск в совершенно особое положение, и создатели этого рода войск — генералы Арнольд, Спаатс, Лимэй — были полны решимости использовать все ее возможности, чтобы утвердить эту точку зрения (у которой даже в годы войны было много противников) на всех уровнях.

Генерал Кертис Лимэй (1906—1974) в 1943—1944 годах командовал 305-й авиадивизией, действовавшей в Европе, разработал тактику прицельного бомбометания (в отличие от «ковровых бомбардировок») и успешно применял новейший в то время бомбоприцел «Норд». В 1945 году он командующий 20-й воздушной армией на Тихоокеанском театре военных действий. Под его руководством осваивались новые тяжелые бомбардировщики Б-29, наносившие удары по Японии. И здесь он разработал тактику бомбардировок японских городов. Суть ее состояла в том, чтобы, используя преобладающие в городах деревянные постройки, сбрасывать на окраины городов зажигательные бомбы. Тогда город-жертва оказывался в огненном кольце, а по центру наносились удары фугасными бомбами. Этот метод широко применялся и привел к массовому истреблению жителей городов Японии. Достаточно сказать, что только в одном налете на Токио 9 марта 1945 года было сожжено 267 тысяч домов, погибло около 100 тысяч человек (больше, чем при атомной бомбардировке Нагасаки). С 1947 года вначале недоверчиво относившийся к атомной бомбе Лимэй стал горячим сторонником воздушно-атомной стратегии, а в 1948 году возглавил стратегическое авиационное командование (САК) США. В последующие годы в его составе были сформированы три воздушные армии (2, 8 и 15-я). Был создан огромный парк тяжелых бомбардировщиков. В первые послевоенные годы его основу составляли Б-29 (486 машин), с 1948 года появился модернизированный вариант этого бомбардировщика Б-50 (224 машины) и турбовинтовой тяжелый бомбардировщик Б-36 (338 самолетов). Но все это было потом, в конце 40-х годов, когда «холодная война» уже набрала обороты. Так, например, в 1948-м в составе САК имелось более 1000 бомбардировщиков, часть которых могла нести атомные бомбы.

Правда, бомб все время (в 40-е годы) не хватало. В 1946-м их было всего 9, в июле 1947—13, в 1948-м — 50 {63}. Затем производство атомного оружия ускорилось, и в 1949 году в США было уже 250 атомных бомб {64}.

Одновременно шло их усовершенствование при изучении эффективности в ходе испытаний. Характерно испытание атомной бомбы на атолле Бикини 1 июля 1946 года. Было решено проверить действие атомного взрыва на военные корабли. Целью был избран американский линкор «Невада», переживший японский налет на Перл-Харбор в декабре 1941 года, и еще ряд американских и трофейных японских кораблей. На испытание были приглашены иностранные специалисты, в том числе и от Советского Союза (М. Г. Мещеряков, С. П. Александров, журналист А. М. Хохлов). Ожидалось, что взрыв уничтожит полностью все назначенные объекты и вызовет у присутствовавших тихий ужас перед могуществом атомного оружия.

Однако ожидаемого эффекта не получилось: даже основной объект, на который была сброшена бомба — линкор «Невада», — остался на плаву. Животные, находившиеся на обреченных на гибель судах, большей частью остались живы. Вот что докладывали в Кремль руководители советского атомного проекта на основе свидетельств наблюдателей и других данных:

«1. Бомба взорвалась в воздухе вблизи поверхности воды очень точно около Невады. 2. При взрыве атомной бомбы корабли показали чрезвычайную живучесть, посему материальные результаты взрыва оказались ничтожными по сравнению с ожидавшимися здесь (в США. — А. О.). 3. Всеобщее разочарование результатами взрыва атомной бомбы в воздухе над очень густо размещенными кораблями сменяется здесь надеждами получить уничтожающие для кораблей результаты от взрывов под водой» {65}.

Видимо, сведения о результатах этого испытания наряду с известным в СССР темпом производства атомного оружия дали Сталину основания заявить в интервью корреспонденту газеты «Санди таймс», что атомные бомбы предназначены для устрашения слабонервных, но они не могут решать судьбы войны, так как для этого совершенно недостаточно атомных бомб» {66}. Кроме того, это был ответ на первую угрозу применить атомную бомбу против СССР, прозвучавшую из уст американского президента. И вот по какому случаю.

В годы Второй мировой войны в Иране находились советские, английские и американские войска. Они должны были вывести все войска из Ирана через полгода после окончания войны, то есть к 3 марта 1946 года.

Каждая великая держава стремилась обеспечить свои интересы в Иране, укрепить свое влияние, иметь там нефтяные концессии. Советские войска стояли в иранском Азербайджане (Северный Иран) и иранском Курдистане: охраняли границу с Турцией. В тот период Сталин стремился окружить СССР поясом дружественных государств. В иранском Азербайджане и Курдистане под покровительством Советского Союза были созданы автономные (в составе Ирана), просоветски настроенные республики, создававшие местные органы власти и вооруженные формирования.

Для создания концессии и укрепления этих автономных режимов Советскому Союзу требовалось время. Поэтому Москва затягивала вывод своих войск из Ирана. Иранскому правительству это не нравилось. Кроме того, к концу 1945 года обострились отношения между СССР и западными державами. Используя обстановку, Иран обратился в ООН (а в январе 1946 года шла 1-я сессия этой организации) с жалобой на СССР, требуя вывода советских войск из страны. Москва затягивала вывод, ссылаясь на трудные условия зимы. В то же время группировка советских войск в Иране была усилена подвижными войсками, чтобы обеспечить организованный вывод советских войск весной 1946 года.

С этой целью в марте 1946 года туда была введена 1-я гвардейская механизированная дивизия, в которой тогда служил автор этих строк. Ввод новых советских частей еще более обострил обстановку. И тогда президент Трумэн потребовал немедленного вывода советских войск из Ирана, угрожая в противном случае применить атомную бомбу. Вот как вспоминал об этом близкий к Трумэну сенатор Генри Джексон. В ходе иранского кризиса, писал он, произошел малоизвестный эпизод, о котором ему рассказал президент. Как говорил Трумэн, он в те дни пригласил посла СССР в США А. Громыко и потребовал немедленно (через 48 часов) вывести советские войска из Ирана, угрожая в противном случае применить атомную бомбу. «Мы не остановимся перед тем, — цитирует президента Г. Джексон, — чтобы сбросить ее на вас» {67}. Есть и другие версии этого эпизода (телефонный разговор, сообщение по дипломатическим каналам). Так оно было или нет — сказать трудно. Но, во всяком случае, наши войска покинули Иран не в марте, а в апреле — мае, и только после того, как иранское правительство согласилось на создание советско-иранского смешанного нефтяного общества и признание демократических требований иранского Азербайджана. (Правда, в конце 1946 — середине 1947 года национально-освободительное движение в иранском Азербайджане было жестоко подавлено, а меджлис отказался ратифицировать соглашение об ирано-советском нефтяном обществе.)

Таким образом, разгоравшаяся «холодная война» все больше подталкивала руководство США к повышению своей воздушно-атомной мощи: умножалась и совершенствовалась стратегическая авиация, наращивались запасы атомных бомб. Шла разработка концепций на боевое применение самолетов-носителей атомного оружия и планов воздушно-атомной войны.

19 сентября 1945 года Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ) США издал документ «Основы для формулирования военной политики США», в котором, в частности, указывалось, что США должны сохранять «подавляюще мощные вооруженные силы во время мира», которые в состоянии сделать «неразумным для любой крупной агрессивной нации начать большую войну вопреки воле США». Не «напасть на США», а «вопреки воле США». Это была заявка на роль военного гегемона. «Наше правительство, — говорилось далее в документе, — …должно оказывать давление с целью быстрого разрешения спорного вопроса политическими средствами, в то же время осуществляя все приготовления для того, чтобы нанести первый удар» {68}. Первый удар по кому? Адресат также был указан: Советский Союз. Еще 19 мая 1945 года, через десять дней после того, как над Москвой прогремел салют в честь Победы, заместитель государственного секретаря США Джозеф Грю писал: «Если что-либо может быть вполне определенным в этом мире, так это будущая война между СССР и США» {69}. Так, уже в первые месяцы после общей победы над Германией и Японией военное руководство США начало готовиться к войне против своего недавнего союзника, с которым в то же время велись переговоры об устройстве послевоенного мира и создании общих международных организаций — таких как ООН, международные трибуналы и др.