Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин

Урукту. Когда они вошли в город, все городские жители лежали вповалку друг на друге, исключая семидесяти полумертвых человек, которые попрятались по домам. Мелика Камиля схватили с братом и повели к Юшумуту, а воины занялись грабежом. Те два смелых наездника взобрались на крышу дома и выстрелами из луков убивали каждого турка, который проходил мимо. Урукту подъехал туда и приказал нескольким отважным туркам, чтобы они их убили. Они [оба наездника] спустились с крыши вниз, прикрыли лицо щитами и дрались жестоко. В конце концов оба были убиты. Мелика Камиля привели в Телль-Башир по ту сторону Ефрата на служение к Хулагу-хану. В виду того, что он раньше ездил на служение к каану и, будучи пожалован милостями, с ярлыком и пайзой вернулся обратно, а затем во время похода Хулагу-хана на Багдад поехал к сирийскому мелику Насиру и говорил [ему], что лучше-де нам с огромной ратью пойти на помощь халифу, но тот притворился непонимающим и незамечающим, а после завоевания Багдада Камиль побоялся [явиться] и два года противился упомянутым способом, то теперь, когда его, схваченным, привели на |A 207а, S 474| служение к его высочеству, Хулагу-хан перечислил ему его преступления и сказал: «Не мой ли брат тебя ласкал и жаловал?».

Он приказал подвергнуть [его] с его семьей и родичами наказанию, а затем повелел срезать с него мясо и втыкать в рот, пока он не умер. Было это в лето 657 [1259]. Был он человеком воздержанным, благочестивым и хлеб свой добывал за плату за портняжное ремесло.

Рассказ о походе царевича Юшумута в Мардин и завоевании его крепости

Когда царевич Юшумут и эмиры освободились от маяфарикинского дела, Хулагу-хан повелел, чтобы они по-прежнему вместе отправились завоевать Мардин. Когда они туда прибыли и установили осаду, то поразились высоте и неприступности крепости. Урукту-нойон отправил к мелику Са’иду, владетелю крепости Мардин, гонца и возвестил: «Спустись из крепости и повяжись поясом служения государю мира, дабы у тебя остались голова, жена и дети.

Стихи

Хоть замок твой крепок и превысок,

[Но] не хвастай крепостными иенами и [их] вершинами.

Ибо ежели даже сама голова его [замка] достанет до неба, перед монгольской ратью он будет дорожной пылью. Ежели бы [даже] счастье и благополучие тебе оказалось другом, то ты все же послушай мое увещевание и поступи по нему, а ежели не послушаешь и поступишь наперекор, то господь извечный знает [что будет]». Мелик Са’ид прислал ответ: «У меня-де на сердце было покориться и явиться к его высочеству государю, но вследствие того, что вы с другими заключили договоры, а когда они прибегли к вашей защите, вы их убили, у меня нет [к вам] доверия. Хвала всевышнему богу, крепость набита припасами и военным снаряжением и переполнена турецкими молодцами и курдскими богатырями». Урукту приказал, чтобы установили камнеметы, и завязал битву камнями и стрелами. На протяжении восьми месяцев обе стороны упорно бились и мелик Са’ид самообольщался неприступностью крепости. Когда монголы оказались не в силах овладеть крепостью, они разграбили города Мардин, Дунайсер и Арзан, которые находились поблизости. В конце концов в крепости появились дороговизна, голод и холера, ежедневно умирало безмерное число людей и мелик Са’ид захворал. У него было два сына — старший Музаффар-ад-дин. Он был малый разумный [и] сказал отцу: «Лучше спуститься из крепости вниз, ибо сопротивляться с таким войском невозможно». Отец его не послушал. [Тогда] он во время болезни дал отцу снадобья, чтобы тот отдал душу, и послал к Урукту: «Тот-де человек, который вам оказывал противодействие, умер. Ежели будет приказано, чтобы войско [ваше] прекратило войну, то и я тоже сойду вниз и сдам крепость». Урукту приказал, чтобы приостановили военные действия, и Музаффар-ад-дин с братом и приверженцами своими спустился вниз. Счастливый государь привлек его к ответу за кровь отца: «Разве-де когда-нибудь кто-либо позволяет себе покуситься на кровь отца». Он ответил: «Я потому так сделал, что сколько ни молил покорно, ни плакал, сдай, мол, крепость и не защищай себя кровью народа, он не соглашался. Это частное дело я сделал ради общей пользы потому, что понимал, что крепость будет завоевана счастьем государя и сто тысяч невинных людей будет убито. Конечно, ведь лучше смерть одного, чем ста тысяч, в особенности когда он, тиран и притеснитель, убил своего сына и люди им недовольны. Сознаюсь в своем преступлении. Ежели бы государь соизволил [меня] простить и пожаловать мне место отца, то на то его воля». Хулагу его простил и отдал ему владение Мардин, и он был султаном до 695 года [1296] и никогда не ступал на путь мятежа и восстания против монгольских государей. Когда он умер, его сын Шамс-ад-дин Дауд его заместил, а когда [этот] скончался, на его место сел другой сын султан Наджм-ад-дин, который имел почетное прозвание Мелик-Мансур. Он правитель разумный и совершенный, проницательный и прозорливый и так жил с государем [Газан-ханом], что тот дал ему зонт и царский венец, отличил его изо всех ему равных и пожаловал ему часть владений Диярбекра и Диярраби’а. Аминь.

|A 207b, S 473| Рассказ о кончине султана Бадр-ад-дина Лу’лу, обстоятельствах получения его сыном меликом Салихом пожалования,[174] его мятеже и разрушении Мавсиля

Султан Бадр-ад-дин Лу’лу правил пятьдесят лет и от жизни он получил превеликое удовольствие.

В лето 659 [1261], когда он вернулся обратно со служения Хулагу-хану, он умер в Мавсиле. Дожил он до 96 лет. Хулагу-хан пожаловал правление и владение Мавсиль его сыну мелику Салиху. Через некоторое время он покинул Мавсиль, отправился в Сирию и Миср, чтобы с вершины самовластия низринуться в бездну служения. Рукн-ад-дин Бундукдар его обласкал и отправил обратно с тысячью курдских всадников, чтобы он, собрав новые и старые клады и сокровища, доставил [к нему]. Супруга его Туркан-хатун, дочь султана Джелаль-ад-дина Хорезмшаха послала [раньше] к Хулагу-хану с извещением о его поездке в Миср и Сирию. Было приказано, чтобы войска, которые находились в Диярбекре, охраняли пути, по которым он пойдет, и в 659 году [Хулагу-хан] назначил Сандаргу-нойона с одним туманом монгольского войска для занятия Мавсиля и отражения Салиха. Вслед за ним он отправил тебризского мелика Садр-ад-дина с туманом тазикского ополчения[175]. Когда Салих дошел до Мавсиля, монголы преградили ему все дороги. В Джавсаке он остановился и стал пировать. Когда он уже стал пьян, до ушей его долетел грохот литавр и [раскаты] медных труб.