Девятый. Компиляция. Книги 1-6 (СИ) - Каменистый Артем

Странно, но в это Флорис поверил охотно:

— Такое бывает, если по голове получишь сильно, — доводилось видеть. Но обычно в чувство такие быстро приходят. Вы еще не пришли?

— Знания возвращаются, но не так быстро, как хотелось бы, — уклончиво ответил я.

— Теперь понимаю, почему сразу моим ребятам не представились, — понимающе кивнул Флорис. — А имя свое хоть вспомнили?

— Дан, — на автомате брякнул я.

— О! Значит, помните! Сэр страж, давайте выпьем за ваше славное имя! Раз этого не забыли, то и остальное вернется! Эй! Воины! Чарки вверх! Выпьем за здоровье нашего гостя — сэра Дана! За полуденного стража, появившегося так вовремя! Жаль, что пир в его честь закатить не можем, — времена сейчас неподходящие! Но кто знает — может, с ним вместе мы это исправим!

Насчет «вовремя» я насторожился — не хватало, чтобы припахали неизвестно к чему. Мое положение здесь более чем шатко: одна ошибка — и рискую отправиться украшать ворота.

Разум, используй свой разум. Они, несомненно, сильнее тебя в рукопашной и на мечах, но твой ум быстрее — значит, рассчитывай только на него. Хватит уже ошибаться, контролируй себя ежесекундно. Привыкай к такой жизни, ты диверсант, а не вечно сонный придаток к дивану и тапочкам. Через каждого из этих людей за всю жизнь не проходит столько информации, как через тебя за один год. Они такого темпа не способны выдержать — отключились бы от всего, что не успевают усвоить, убравшись на край потока.

Не верите? Представьте такую прекрасную картину: Тихий океан, прибой, крики чаек, полуденное солнце, золотой песок пляжа, огромный корабль под горой белоснежных парусов. На берегу красивейшей в мире бухты сидят несколько туземцев — грызут кокосы и поглядывают вдаль, не обращая внимания на приближающийся фрегат. Путешественников такая реакция не смущает — уже сталкивались. Они знают, что равнодушие аборигенов сменится бурной реакцией, как только на воду спустят шлюпку. Почему так? Да потому: большого корабля здесь никогда не видели и сама его концепция для местных непостижима. Они не верят, что подобное явление возможно, и мозг просто отказывается его воспринимать: глаза видят — разум игнорирует. А вот шлюпка — это просто лодка, привычная вещь, несмотря на странность конструкции, прекрасно вписывающаяся в их мирок, не противоречащая обыденному.

Это не сказка — так и было. Разница в развитии — это не просто ватерклозеты против каннибализма, разница — в человеке.

Вы, ребята, не замечаете «кораблей», а вот я замечаю. Надеюсь, что замечаю… Информация, мне нужна информация. И побольше — пока что я просто слепой щенок, не понимающий элементарных вещей. Это надо исправлять, быстро исправлять. Мне ведь здесь жить…

Флорис, похоже, тоже умел думать, на что намекнул его следующий вопрос:

— Вы сказали, что голым оказались на берегу… А откуда тогда одежда на вас?

— Когда начал обследовать остров, нашел еще одного человека. Молодого парня. Мертвого. Тоже следы ожогов и кровь на голове. Это его одежда.

Покачав головой, Флорис уточнил:

— Что это за остров такой интересный? Ничего там не замечали странного?

— Замечал. Нашел там бухточку, а возле нее следы старого костра. И знак на скале рядом интересный — крестик вот такой. — Я пальцем провел по столу.

Флорис напрягся, уставился мне в глаза:

— Сэр Дан, вам разве ничего этот знак не напомнил?

— Чем-то он меня беспокоил, но так и не понял чем… — неопределенно ответил я.

— Да уж… с памятью у вас совсем дело худо. Демы таким знаком отмечают свои рассадники.

— Демы?

— Вы и этого не помните?! Однако… Демы — дети могил. Проклятый орден отказников от жизни. Вечная наша заноза. Я в вас поначалу одного из них заподозрил — с них станется попугая приручить для стража-самозванца. Хотя не уверен, что такую мудрую птицу можно обмануть… Тот парень, что мертвый лежал, — как вы с ним поступили?

— Оттащил от пляжа и закопал среди кустарников.

— Эх…

— Что-то не так?

— Сэр страж, его следовало разрубить на куски, а лучше сжечь до костей. Уж вы-то должны понимать, для чего он там…

— До сих пор не понимаю — не забывайте: я почти полностью потерял память.

— Такое знание потерять грешно… Постойте! — Флорис стукнул кулаком по столу. — Волчьи выкидыши! Получается, они и вас замыслили обратить!

— Не понял?

— Тот парень, он… Эх, все забываю, что с памятью у вас нелады. Расскажу, как оно обычно бывает. Демы среди добычи выискивают особых пленников: с хорошим телом, без болезней и уродств, крепких, с головой светлой, духом ярких. Самых лучших выбирают, понимаете? Пытками и своей противоестественной ворожбой убивают душу — бедолага превращается в куклу без разума. Потом отвозят оболочку к рассаднику — вроде того острова. Оставляют на берегу или, поговаривают, иной раз в воду бросают: слишком приближаться даже им бывает страшно. Ночью выходит из пещер тамошняя погань разная и вытаскивает его, а потом — на черный алтарь. У такой добычи особая задача: из нее обращенного делают — сразу высшего, а может, и того хуже… Получается, вам тоже плохую участь готовили, да не получилось у них душу вытравить — только память и покалечили. Ох и трудно, наверное, будет это лечить — демы свое дело знают… верблюжьи плевки… Поняли, почему того парня сжечь следовало или на куски изрубить?

Если откровенно, я, понимая все эти частности, не мог понять цельной картины: что здесь вообще происходит? Но ответ давать надо — иначе даже благодушно настроенный Флорис начнет подозревать, что эти странные демы сделали из меня бесполезного дебила.

А еще меня очень порадовало, что носитель, который я занял, по-видимому, на тот момент был уже пустой оболочкой — после пыток и неких негуманных манипуляций в нем не осталось разума. Я, может, и бессовестный человек, но мысль о том, что забрал тело у хорошего парня, временами угнетала.

— Понимаю. Рубить мне нечем было, а огонь развести непросто. Да и не помнил… Я, если честно, совсем тогда потерянный был.

— Остров тот велик был?

— Да нет.

— И как же ночь пережили?

— А никак. Вечером на меня напал медведь — мне удалось его убить. Собрался жаркое на углях приготовить, а он вдруг поднялся и пошел на меня. Пришлось мне вплавь оттуда удирать…

Флорис расхохотался и зычно объявил:

— Сэр страж, попав в рассадник демов, голыми руками убил медведя, но не успел его зажарить до полуночи — тот вдруг восстал прямо на вертеле и был при этом очень недобродушен. Пришлось сэру стражу срочно плыть по морю к нам в гости, причем без корабля, да еще и в потемках.

От дружного хохота в окнах завибрировала пленка. Странно — мне почему-то ни разу не смешно было, особенно когда вспоминал, как смердело из окровавленной пасти. Очевидно, местный юмор имеет свою специфику, мне непонятную.

Или не верят?!

Но слова Флориса убедили, что в этом ошибаюсь.

— Не будь вы стражем, ни за что бы в такое не поверил, но про вас и не то слышать доводилось. Спасибо, повеселили от души. Хотелось бы самому это увидеть — после такого уж точно будет что вспомнить в старости, если вдруг доживу до нее. Вы его на уголья, а он, значит… Ой, не могу! — Флорис опять расхохотался.

Я через силу улыбнулся, делая вид, что мне тоже очень весело это вспоминать. Рыцарь, склонившись, тихо произнес:

— Ребятам не рассказывайте, что парня того и медведя не упокоили. Я-то с пониманием: как-никак память вам отбило, но вот они огорчатся и озадачатся — уж больно чудно для стража такое дурное творить. И про то, что демы из вас чуть обращенного не сделали, тоже молчите — люди шарахаться начнут. Народ у нас простой и темный — верят, что от детей могил возврата не бывает.

— Спасибо, сэр Флорис, прислушаться к советам образованного человека всегда полезно.

— Откуда знаете, что я образован?

— Сами только что сказали, что с пониманием относитесь к факту потери памяти и последующих странных поступков. И предупредили, что остальные ваши люди не столь просвещенны — могут не понять. Да и встречу нашу первую помню — язык, на котором вы ко мне обратились, далеко не все знают.