Вне системы - Денис Стуров

к ней трубкой, затянул Серёгину руку жгутом, нажимать на кнопку, чтобы его поглотило кресло, не стал и очень аккуратно вставил иглу.

Пока кровь из его вены медленно перекачивалась в эту маленькую коробочку, он все лежал и думал, кому и зачем все это нужно? Почему именно его кровь? Идей не было никаких.

Коробочка наполнилась, щелкнула, загорелась зеленая лампочка, и она запищала.

Билл подошел к нему, вынул иглу и, сунув в изгиб ватку, сказал:

— Сергей, я хотел бы еще раз повториться, что все, что я сегодня тебе рассказал, ну, в общем, ты парень неглупый и понимаешь, что, если кто-то узнает, не сносить нам обоим головы.

— Я все понимаю, — ответил Серёга и протянул руку, чтобы попрощаться.

Билл ответил ему на рукопожатие, вздохнул.

— Да, вот еще что.

— Не-е, Билл, — перебил его Серёга. Ну, бля, хватит, ты и так сегодня столько мне всего наговорил, что башка сама готова разорваться.

Билл усмехнулся.

— Да нет, я вот что думаю, тебе, наверно, придет письмо, что больше не нужно ходить сдавать кровь на проверку, потому что мне Миро оставил только одну для забора крови.

— Слушай, первая хорошая новость от тебя за все время! Если, конечно, эти неизвестно кто не пришлют нового неизвестного Миро и не начнут дальше сливать мою кровь неизвестно зачем! Ладно, пока! Надеюсь, ты будешь прав. Серёга хлопнул его по плечу и вышел на улицу.

Билл оказался прав, на следующее утро Серёге на почту прилетело письмо, что проверка по обнаружению остаточного этилового спирта в его крови завершена, он может спокойно отдыхать в своем законном отпуске, но, сука, опять с этой приписочкой «До особых распоряжений».

Всю оставшуюся осень, зиму и наступившую весну Серёга каждый вечер бегал в резервацию. Благодаря Полю и Софи начал неплохо говорить и понимать английский.

Однажды через Поля он спросил у Софи, можно ли ему составить им компанию на ночных прогулках. Она согласилась. Так что каждый вечер они с профессором сначала изучали грамматику, а потом, когда темнело, выходили на улицу и там дожидались Софи. Хоть на улицах не горело ни одного фонаря и ни черта не было видно, так что Серёга первое время, пока не выучил маршрут, все время на что-то натыкался, она все равно выходила к ним в шляпе с большими полями, скрывающими ее лицо.

Софи прекрасно разговаривала на русском и английском. Так что у Серёги была отличная языковая практика. Софи оказалась очень милой, начитанной девушкой с тонким юмором, смысл которого, правда, не всегда сразу доходил до Серёги, но она ему все подробно объясняла, и они потом еще долго смеялись над ее шутками и его восприятием.

Жизнь, казалось, вошла в новое, достаточно спокойное русло, и совсем не хотелось вспоминать все, что происходило в начале прошлой осени.

Дэ Хен и Анжела вернулись из отпуска уже по отдельности, разругавшись там в хламину. Так что утренние забеги корейца на чашечку кофе восстановились, правда, теперь Серёга старался выпроводить его до начала утреннего отключения Инессы, чтобы спокойно пару часов посидеть позубрить новые слова.

И вот в середине мая, когда все с нетерпением ждали результатов Всеконтинентального конкурса вин Citadelles du Vin, с утра раньше обычного затарабанил Дэ Хен.

Пока Серёга натягивал штаны, чтобы пойти открыть дверь, на почту уже посыпались письма с ругательствами от корейца: «Сукин ты сын! Вставай скорее! Сколько можно спать!»

Серёга наконец справился со штанами и побежал открывать.

— Что случилось? — спросил он, распахнув дверь, забыв даже поздороваться.

На пороге стоял Дэ Хен. В какой-то розовой волосатой шубе и темных очках, хотя на улице еще и солнце толком не взошло.

— Ну приветик! Так и будем на пороге разговаривать? Или, может, на кухню позовешь?

— Прости, ты не только в дверь ломиться стал, но еще и писать, я думал, у тебя что-то случилось.

— Случилось, Серёженька, не только у меня, но и у тебя тоже! — как обычно, начал интриговать кореец, проходя на кухню и забираясь на свой любимый барный стул.

— Так, и что же у нас с тобой случилось? — начал напрягаться Серёга.

— А то самое Серёженька случилось! Мне тут птичка на хвосте новость принесла, что Билл, оказывается, на конкурс выставил бутылку из винограда, собранного лично твоими рученьками, и теперь весь Бyp-cюp-Жиpoнд гудит, что это лучшее вино столетия! Нет, мы, конечно, всегда были крутыми, но чтобы так! Это ты мне лучше скажи, как так получилось? Все из-за того, что ты при сборе слушаешь своего, как там его, гребаного Моцарта?

Серёга вздохнул.

— Да не, Моцарт-то тут при чем?

— А хер его знает, только я думаю, что это все грозит нам глобальными изменениями.

И тут Серёге на почту прилетело письмо, что ему сегодня вместе с личными вещами надо явиться в Шато к 12:00, откуда его перенаправят в Калифорнию на винодельню «Ридж» для дальнейшей работы сборщиком винограда. Он переслал это письмо на почту Дэ Хену и, пока тот плакал, причитал и проклинал всех на свете, принес на кухню французско-английский словарь, выдрал из его задней части пустой лист для заметок и ручкой стал писать записку для Поля.

От увиденного узкие глаза корейца стали круглыми, как два маленьких блюдца.

— Это что такое ты делаешь? — спросил он, пялясь на Серёгу.

— Хэнчик, будь другом, сделай для меня одно очень важное дело! Я тебя очень прошу, через три дня забей в навигаторе точку начала резервации, чтобы тебе проще было добраться. Сгоняй туда на велике к семнадцати часам.

— Ты чего, совсем ебанулся? — перебил его Дэ Хен. — Я туда в жизни не поеду! Я-то знаю, что там происходит! Хочешь, чтобы мне башку разорвало?

— Нет, не хочу! Тебе границу переходить не надо, я тебе дам вот эту записку, ты к ней привяжи чего-нибудь потяжелее и просто закинь на их территорию. А через три дня нужно будет приехать туда еще раз, в это же время, тебе перекинут ответ. Что, так сложно с земли записку подобрать? Территориально ты ничего не нарушаешь.

— Нет, несложно, — буркнул Дэ Хен в ответ.

— Хорошо, — продолжил Серёга. Тогда, как прочитаешь, пришли мне содержание письма на почту, а записку потом лучше сожги, ок? Я никогда в жизни не стал бы тебя впутывать во все это, но мне больше некого попросить.

Дэ Хен сидел молча, думал о чем-то своем, периодически цокая языком.

В мозгу у Серёги защелкало, давненько уже он с утра не бился головой об стенку, но сегодня отключаться никак нельзя было.