Кошмар в мини-юбке - Марина Серова

— Круто придумано, — оценила я.

— Старались, — пожал плечами Родион. — Короче, лохи в ауте. Уже сопли через плечо и трясун. Я тут им предлагал колоться, на кого работают. Ну они и раскололись, даже бить не пришлось. Короче, их нанял какой-то нерусский. Зовут Маратом. Виделись с ним пару раз в баре «Ипподром». Выпивали. Там он их и нанял последить за красной «Ауди» с такими-то номерами пару дней. Предложил хорошие бабки. Ну они и согласились, вопросов не задавали. Этот Марат связывался с ними по телефону. Ни его телефона, ни адреса они не знают. Деньги Марат передавал через бармена в «Ипподроме».

«Бармен может его знать», — сказала я себе.

— Да мы его потрясли. Ни хрена он не знает. Чурка приносил деньги утром около десяти, а сегодня почему-то не принес.

— Понятно, — протянула я, грустнея.

— Вот, — Родион протянул мне водительские права, паспорт и техпаспорт. — Это документы тех лохов из «Форда».

Я просмотрела документы и, вернув ему, спросила:

— Что вы с ними сделали? Надеюсь, не в бетон закатали?

— Очень нужно, — махнул рукой Родион. — Парятся в КПЗ за нападение на работника ГАИ. Посидят с недельку и выйдут. Может, что вспомнят.

— Мудрое решение, — сказала я, размышляя, что неплохо бы сообщить в милицию, что у них содержатся люди, причастные к покушению на Прохорову. Пусть их еще потрясут. Так я и сделала, когда Родион пошел по своим делам.

Мини-диск я прослушала вечером, когда все уже уснули. Семьдесят пять процентов памяти на диске было занято разборками Бузыкина со своими руководящими работниками. Речь шла о нескольких нерастаможенных вагонах с товаром, которые застряли на железнодорожной станции. От витиеватых ругательств, немыслимых оборотов речи и невообразимых словосочетаний у меня вяли уши. К тому же Бузыкин орал, как слон, которому скалой придавили хозяйство. Я не понимала, как такой кадр мог пролезть в депутаты. Вскоре выяснилось, что вопли Бузыкина — всего лишь часть придуманного им самим образа, чтобы держать своих работников все время в предынфарктном состоянии. Самое интересное я обнаружила в последних пятнадцати минутах диска. Где-то в конце рабочего дня к нему в кабинет пришел коммерческий директор его холдинга. Было слышно, как Бузыкин что-то разлил по стаканам, вероятнее всего спиртное, и пригласил директора присесть.

— Петр Иванович, дела-то неважные, — заговорил депутат тихим голосом. — Я не о проблемах с таможней. Вы слышали о покушении на Прохорову?

— Конечно, слышал. Газеты и телевидение второй день трубят, — ответил Петр Иванович Горелов, правая рука Бузыкина. Мое сердце забилось в радостном предвкушении. Неужели признания?

— Вот, вот, трубят, — поддакнул Бузыкин. — Говорят, мол, скорее всего покушение — результат ее коммерческой деятельности. Ведется расследование, и уже есть подозреваемые. Как вы думаете, кто у них главный подозреваемый?

Горелов промолчал, а Бузыкин продолжил:

— Правильно, Петр Иванович, я главный подозреваемый, просто мое имя не называют до поры до времени. Конкуренты готовят бомбу, чтобы превратить это дело в сенсацию, когда я начну свою предвыборную кампанию. И все из-за нескольких вшивых магазинов… Я просто не сдержался, когда эта баба начала меня порочить… А мои враги не упустят случая напомнить всем о моем криминальном прошлом.

— С каждым может быть, — попытался успокоить его Горелов.

— Ну, давайте, давайте, — шептала я им с дикой надеждой.

— Понимаешь, Иваныч, место в областной Думе стоит сотни таких магазинов, тем более прибыли от них сейчас практически никакой и конкуренты давят. Мне птичка на хвосте принесла, что ребята из столицы собираются поставить у нас сеть супермаркетов. Пора, я думаю, перекидывать активы.

— Да я уж давно предлагал, — пробурчал Горелов.

— Думаю, знаешь что, надо попытаться продать магазины Прохоровой и публично с ней замириться, чтобы ни у кого не было повода считать, что я могу желать ей зла. Можно даже скинуть цену на пару сотен, пусть эта сучка подавится.

— Отличная мысль, — обрадовался Горелов. — Прохорова с радостью избавится от конкурента, откроет парочку новых магазинов, а потом с открытием супермаркетов вылетит в трубу.

— Плохо, что это случится не так быстро, — произнес Бузыкин задумчиво. — Хоть бы ее не заметили до того, как я с ней помирюсь. Да и вообще удивляюсь, кому это понадобилось? У нее с Мусой были проблемы. Но насколько я знаю, ему сейчас на все положить. Забросил бизнес, обязательства не выполняет, кидает компаньонов направо и налево. От него уже все отвернулись. Для бывших корешей Муса теперь не авторитет. Говорят, он начал пудрить нос, отсюда и проблемы. Мозгов-то совсем не осталось.

Я разочарованно выдохнула. Опять мимо. Если ни Бузыкин, ни Мусаев не причастны к покушению на Прохорову, то у меня просто не оставалось подозреваемых. В голове вдруг пронеслась неприятная мысль: Бузыкин знает о прослушке и играет со мной. Но, слушая запись дальше, я поняла ошибочность этого предположения. Бузыкин продиктовал коммерческому директору номера счетов, куда следует перевести деньги, полученные от ряда незаконных сделок и отмытые через магазины и охранное агентство. Такую информацию человек в здравом уме не выдаст даже под пытками. Далее Бузыкин с Гореловым обсуждали прошлый поход в сауну, где они славно повеселились с девочками. Я выключила запись и послала по электронной почте сообщение одному знакомому специалисту по компьютерам. В чатах он зависал под кличкой Юзер, косил под малолетку, но на самом деле был довольно респектабельным инженером-программистом, работал на крупном оборонном заводе. Я же вообще представлялась при общении с ним мужчиной.

«Рад новой встрече, Охотник. Давно не виделись», — пришло мне ответное сообщение.

«Дела, — набрала я на клавиатуре. — Ты как, все так же клепаешь начинку для машин-убийц?»

«Куда деваться? — ответил Юзер. — А ты все так же занимаешься частным сыском?»

Мы немного поболтали на отвлеченные темы, а затем я попросила проверить банковские счета. Бузыкин не обманул. Счета существовали, и на одном из них находилась приличная сумма в валюте. Эх, была бы я беспринципной авантюристкой, я завтра бы вылетела на Багамы прожигать жизнь на деньги Бузыкина.

«Трудно ли вообще проникнуть в центральный компьютер банка и остаться незамеченным?» — спросила я Юзера, подавляя в себе преступные желания.

«Да не очень, — ответил он, — в зависимости от того, что ты планируешь сделать. Если поснимать со счетов деньги, то скорее всего тебя разыщут, а если ты просто, ничего не разрушая, посмотришь умеючи интересующую тебя информацию, то при наличии определенной квалификации в банке ничего не заметят».

«А какая должна быть квалификация, — поинтересовалась я, — чтобы похитить со счета деньги?»

«В принципе, даже пацан с этим справится. Главное — наличие мозгов, достаточно мощного компьютера и выхода в Интернет. Кстати, отчет о вскрытии трупа того убийцы готов. Я как раз собирался отправить его тебе. Еще информация о звонках этого типа за последний месяц».

«Спасибо, — ответила я, — за мной должок».

«Сочтемся, — заверил меня Юзер, — интересная у тебя жизнь, Охотник».

«Очень, — призналась я, — веселюсь сутки напролет. Зажигаю в компании самых отъявленных негодяев, убийц и извращенцев».

«Ладно, расскажешь потом, чем дело кончилось. Договорились?» — высветилось на мониторе.

«Договорились», — пообещала я и попрощалась.

Взглянув на присланный Юзером отчет патологоанатома о вскрытии киллера, я поняла, что на откровение он не тянет.

Все мои догадки подтвердились. В крови полно стимуляторов неведомого происхождения, благодаря которым Курочкин превратился в настоящего терминатора, не чувствующего боли и плюющего на ранения. Стимуляторы он, конечно, достал через своих бывших сослуживцев по армии, потому что в аптеке такого не купишь, какой-нибудь российский аналог английского пирвитина. Состояние печени Курочкина говорило о том, что он давно перешагнул порог, за которым кончается обычная жизнь и начинаются прелести алкоголизма. Остальные органы покойного также не блистали особым здоровьем. Желудок — острый гастрит, в почках камни, поджелудочная железа — один шаг до некроза. Если бы мой организм был в таком состоянии, я, наверное, скорее отрубила бы себе руку, чем вновь притронулась к спиртному. Но Курочкин нашел для себя иной выход, и удивляться тут нечему. Все шло к этому. Не решился бы он на покушение, так все равно добром бы не кончил — пристукнул бы кого-нибудь из соседей или собутыльников.

Когда я посмотрела распечатку звонков с домашнего телефона Курочкина, меня словно током ударило. За месяц он разговаривал дважды. Оба раза ему звонили с домашнего телефона Прохоровой. Жаль, на станции регистрировались только соединения с номерами, а не сам разговор. Моя мысль лихорадочно работала. Значит, преступник или по, крайней мере, его сообщник все это время действовал у меня под носом. Вот, тужила, что кончились подозреваемые. Нате, получите целый дом. Позвонить по телефону, расположенному внизу в холле, мог любой, даже сама Прохорова. При покушении-то она не пострадала, деньги могла снять сама или через подставное лицо — просто нужен мотив…