Ко(с)мическая опера - Асия Уэно

Врагу не пожелаю такое развлечение, впрочем.

Томный голос под аккомпанемент закипающей воды:

— Дорогой, я почти готова!

— Неужели?

— Ты сомневаешься? Протяни руку и…

— И не подумаю.

— Я вся горю, мой сахарный!

— Не ври.

— Шалунишка! Ты нарочно меня горячишь, я знаю!

— Разумеется.

— Ах… Ох… А-а-а-а… Возьми меня!

Эта фраза означала, что кипяток готов. Лиона полагает, что мне слишком одиноко, потому и раскопала где-то «говорящий» чайник. Редкостная гадость. Особенно если кто-то случайно услышит…

— Я вам не помешала? — О, этот голос совсем другой.

На пороге кухни стоит… ангел.

В самом деле, ангел. Пушистый ореол золотистых волос вокруг головы, искрящиеся синие глаза, ослепительная улыбка и коротенький шелковый халатик на голое тело. Ой… Я сразу же вспомнил, что имею привычку шататься по квартире в чем… придется. Иногда и голышом. Слава богу, сегодня на мне наличествовали трусы. Судя по цвету, из того же комплекта, что и халатик Хелен. Собственно говоря, мне же Мэг их подарила. Наверное, был набор. «Для Него и для Нее». Неудобно как-то… Я двинулся, было к выходу со словами:

— Простите, я пойду, накину что-нибудь… — но был остановлен мягко улегшейся на грудь ладонью:

— Зачем?

— Но… Э… Неприлично. Я…

— Хотите сказать, что нет никакого удовольствия в том, чтобы видеть ваш голый торс? — Улыбка стала чуть лукавой.

— М-м-м… Примерно.

— Знаете, а я не против. Без той дурацкой одежды вы выглядите почти хорошо.

Это комплимент или оскорбление? Не понимая, ляпаю:

— Вы тоже выглядите иначе сегодня… когда без…

— Вам нравится? — Ее глаза смеются.

— Мне? Ну да… то есть нет… я не знаю… — Полное и безоговорочное поражение.

Не умею я обращаться с женщинами. Совсем не умею. Худо-бедно управляюсь с сестрами, но это ведь совсем другое дело. А она старше. Старше и… замечательнее. Но смотрит на меня примерно так же, как и Барбара. Как на игрушку. Как на средство развлечения. Благо бесплатное и совершенно доступное.

— О чем вы думаете? — Ее дыхание обожгло мою щеку.

— Ни о чем. Почти. А почему вы спрашиваете?

— Вы не кажетесь глупым, но… Скажите, почему вы так странно себя ведете?

— Странно? — Я даже нахмурился.

— Честно говоря, я ожидала совсем другой реакции. Обычно мужчины при виде меня… Может быть, вы предпочитаете лиц своего пола?

— Предпочитаю? В смысле?

— В смысле секса.

Я оторопел. При чем здесь секс? Она что, пытается меня соблазнить? Но зачем, объясните, бога ради?! Что ей Мэг про меня напела? Или это глупый розыгрыш? Да что здесь происходит?!

— Какая вам разница?

— Мне просто любопытно, — идеально ровные ноготки скользнули по моей груди вниз.

— Давайте сменим тему, Хелен…

— Почему же? Вы меня боитесь?

— Я? Нисколько!

— А почему же вы дрожите?

Дрожу? Не заметил… В самом деле, дрожу. Наверное, и впрямь от страха.

— Скажите, что вам нужно, в конце концов!

И тут она расхохоталась. Звонко и очень по-доброму.

— Простите, пожалуйста! Я не удержалась… Вы такой забавный!

— Это была шутка?

— Простите еще раз. — Она тряхнула головой. — Получилось…

— У меня нет чувства юмора, — заявил я и притянул ее к себе.

— Что вы делаете? — В синих глазах мелькнула настороженность.

— То, чего вы добивались, — накрываю ее рот поцелуем.

Целоваться я не мастак, потому что практического опыта не хватает. Впрочем, сестры не жалуются…

Конечно, Хелен вырвалась. И закатила мне смачную пощечину:

— Что вы себе позволяете?!

— Могу задать вам тот же вопрос, — отвечаю, потирая зудящую кожу.

— Как вы смели…

— Не надо было надо мной издеваться.

— Издеваться?! Я оказала вам честь, можно сказать…

— Честь? Сказали бы сразу, что вы девушка по вызову, я бы и не…

— Что?! — Вторую пощечину я перехватил. — «Девушка по вызову»?! Да я ни минуты… слышите?.. ни минуты не останусь в этом доме!

И она вылетела с кухни, а я устало опустился на стул.

Ну за что мне в сестры достались две девицы с весьма своеобразным представлением о шутках? Особенно в том, что касается… Той сферы, которая мне незнакома. Совершенно.

Так получилось, что Мэг и Лиона младше меня соответственно на пять и шесть лет. То есть, когда мне исполнилось семнадцать, они находились в самом невыносимом подростковом возрасте — уже не совсем дети, но еще и не совсем девушки. У меня не было свободного времени. Совсем. Я водил их в школу, встречал (по возможности), посещал родительские собрания, готовил обеды, таскал по магазинам, помогал делать уроки. При этом мне и самому надо было учиться. Неудивительно, что на себя самого времени оставалось чуть. Как вообще не вылетел из Академии? Подозреваю, что Барбара уговаривала преподавателей закрывать глаза на мою рассеянность и постоянное витание в иных сферах. В общем, когда я с грехом пополам закончил обучение, как раз наступила пора «взрослой жизни» у моих сестер. И все началось заново. Уроки. Обеды. Магазины. Вызов родителей по месту обучения. С работы меня отпускали со словами: «Ваши семейные дела, мистер Кейн, конечно, очень важны, но… Впрочем, идите, поскольку ваше участие в производственном процессе все равно стремится к нулю». Нет, потом дела пошли лучше. Когда девочки окончательно выросли. Но поскольку это произошло совсем недавно — года два назад, — я с ужасом понял, что кое-что потерял безвозвратно. Когда мои сверстники влюблялись и водили своих избранниц на свидания, у меня на руках болтались два несносных создания. Когда пора юношеской влюбленности уступила место более зрелому, но не менее романтическому возрасту, я вместе с сестрами штудировал предметы по совершенно ненужным мне специальностям. И теперь, в тридцать лет, понятия не имел, как это бывает — влюбиться. Нет, не считайте меня совсем уж не просвещенным в вопросах отношения полов! Технику процесса я знаю. Но ведь сама по себе она… мало интересна.

Но такой подлянки от собственной сестры я не ожидал. И тем более не понимал, зачем было затеяно то, что произошло. Доставить мне удовольствие? Сомнительно. Развлечь за мой счет знакомую? Глупо. Мэг слишком хорошо меня знает, чтобы так поступать. Но тогда…

Я мог бы гадать бесконечно, однако мои версии провидению не требовались: из соседней комнаты раздались голоса. Оба прекрасно узнаваемые, хотя с обладательницей одного из них я был знаком лишь со вчерашнего вечера, а другую знал… почти всю жизнь. И все сразу стало на свои места, но злиться было слишком поздно: более разумным решением мне показалось просто присоединиться к дамскому обществу, расположившемуся на мягких диванах гостиной.

— Итак, ваш вердикт, доктор?

Барбара узрела мое хмурое лицо в дверном проеме и жестом велела сесть на любое свободное место, что я и сделал, с некоторым любопытством изучая третью особу — мисс (миссис?) Бартон. Доктор, значит? Ну-ну…

Синие глаза — чуть светлее, чем у моей тетушки, — устало сощурились. Хелен задумчиво перевернула лист блокнота, лежащего на коленях, поставила несколько пометок и отложила карандаш в сторону:

— Вам действительно нужно его знать?

— Лично мне нет, но для блага службы… Придется выслушать.

— Хорошо… — Блондинка немного помолчала. — Я выскажусь, хотя ничего нового вы не услышите. В общем и целом, ничего хорошего.

— Совсем-совсем? — уточнила Барбара.

— Из позитивных моментов — наличие способности к анализу. Довольно развитой, но… не имеющей вектора. Проще говоря, думать может, но не знает, о чем именно. Это несмертельно, разумеется, однако вряд ли приемлемо на оперативной работе. Впрочем, в определенных условиях… Так, что дальше? Мыслит достаточно стереотипно, но составляет из привычных образов совершенно нелепые логические цепочки. Тоже не особая беда. А вот с этим хуже: фрагментарные реакции вполне нормальные, но их совокупность приводит к удручающему результату. Признаю, что немного «пережала», зато это помогло ярко выявить очень своеобразную особенность тестируемой психики. При резком возрастании напряженности внешнего эмоционального фона внутренний крайне быстро теряет равновесие, которое и так предельно шатко. А по достижении пика напряжения происходит смена личностного фокуса.

— Вы имеете в виду состояние аффекта?

— Отнюдь. Он прекрасно себя контролирует, просто… На некоторое время уступает место своему второму «я».

— И как же оно выглядит, это «я»?

Хелен окинула меня критическим взглядом.

— Довольно бесцеремонное. Но эффективное. Жесткое. С пониженным уровнем эмоционального восприятия. Сухое. Экономичное. Рациональное.

— Но ведь это то, что надо! — довольно резюмировала Барбара.

— Возможно… — Блондинка кивнула, но как-то неуверенно. — Если вам требуется механическое и бесстрастное исполнение чего-либо. Только необходимо помнить, что длительность такого «аффекта» достаточно кратковременна, а время выхода совершенно непропорционально времени входа. То есть сам он не в состоянии варьировать временные периоды.