Факультет. Курс второй - Владислав Картавцев

– Кирилл говорит, что от нее отказались. Ну, ты понимаешь, в каком смысле отказались!

– Понимаю. – Ирина Александровна вновь пристально уставилась на Кирилла. – Значит, маг-чародей, чревовещатель что-то увидел. Знаешь, Кирилл, если бы я не имела доступа ко всей оперативной и аналитической информации, я бы ни за что не поверила, что такое видение, в принципе, возможно. Но приходится верить, хоть и тщательно проверять дополнительно. Что ж!

Она подошла к столу и вынула из тумбы толстую папку.

– Здесь ровно тридцать две фотографии. – Ирина Александровна положила папку на низенький столик, стоящий рядом с диваном. – Сможешь проделать для меня небольшой фокус – мы сейчас с Павлом Ивановичем выйдем ненадолго – переговорить о личном – а ты постарайся дать ответ: на кого опирается «Номер три», и есть ли этот человек на фотографии? Как, кстати, вы зовете между собой «Номера три»?

– Кощей бессмертный! – Щербень хмыкнул. – Оригинально, ты не находишь?

– Оригинальностью здесь и не пахнет! – Ирина Александровна, судя по всему, не оценила шутки – или просто у нее испортилось настроение от информации Кирилла. – Пойдем, Кощеюшка, выпьем чаю и погутарим о делах наших скорбных. А тебе, Кирилл, чай принесут сюда. И особо не торопись – мне нужен реальный результат.

– Реальный результат. Блин! – Кирилл судорожно чесал лоб. – Какой может быть результат, если такой драйв вокруг, и сердце бьется через раз?

Его сердце, конечно, билось нормально – но в ускоренном вдвое темпе. Кирилл чувствовал нехорошее возбуждение и желание доказать Ирине Александровне, что он не лыком шит. А любые судороги и любое возбуждение для видения – смерти подобно. Ничего не увидишь, а только время растратишь понапрасну.

– И сколько у меня этого времени? – Кирилл посмотрел на большие круглые часы на стене. – Минут двадцать – полчаса, не больше!

В кабинет без стука вошел мрачный мужчина из приемной и поставил перед Кириллом огромную кружку (наверное, литр, никак не меньше) крепкого черного чая с сахаром и двумя ломтиками лимона.

Кирилл благодарно улыбнулся:

– Спасибо большое! Это как раз то, что мне нужно!

Мужчина удалился, а Кирилл мельком подумал – вдруг, здесь умеют читать мысли людей – или, по крайней мере, их потаенные желания? В противном случае – откуда молчаливый страж догадался, что Кириллу требуется именно столько чая для прочищения разума и внутреннего успокоения – и никак не меньше?

Кирилл отхлебнул из царь-кружки и зажмурился от удовольствия. Чай был великолепен. В нем, помимо лимона, были еще какие-то добавки, которые придавали чаю изумительный вкус. Тепло быстро разошлось по жилам, и Кирилл расслабился – одновременно успокаиваясь.

– Ну, по крайней мере, я хотя бы могу попытаться. Расстреливать же меня не станут! – он открыл паку и разложил перед собой фотографии мужчин и женщин в цивильной одежде – по пять штук в ряд.

– Отлично. Теперь я точно похож на Штирлица. – Кирилл вспомнил сцену из фильма «Семнадцать мгновений весны», где Штирлиц анализирует, кто из высших чинов Рейха (Геббельс, Гиммлер, Борман или Геринг) ведет сепаратные переговоры с западными союзниками. Здесь, конечно, был совсем не тот случай, но если постараться, некоторое сходство можно было отыскать. – И, кстати, я уверен, у меня получится не хуже, чем у Штирлица!

Кирилл и сам удивился, насколько уверенно прозвучал его голос. И в самом деле – разве его способности куда-то делись? Нет! Нужно просто следовать за видением и попросить пространство ему помочь.

Итак – тридцать две фотографии. Двадцать семь мужчин и пять женщин. Кирилл выделил фотографии женщин в отдельный ряд, попытавшись представить, может ли «Кощей бессмертный» иметь к ним хоть какое-то отношение. Ему показалось, что очень даже может. Понятно, что не ко всем сразу, но – вот что странно – как минимум, к двум!

– Ладно. Возьмем на заметку! – Кирилл перешел к первой «мужской пятерке», мысленно накладывая на них образ «Кощея» и стараясь почувствовать слабый ментальный отпечаток возможной связи. – А вот здесь ничего такого нет, поэтому этих господ сразу отодвигаем подальше.

По такому принципу Кирилл проверил все фотографии, и это занятие отняло у него не так много времени, как он боялся. В результате из тридцати двух первоначальных портретов у Кирилла в руках остались пять фотографий женщин и семь фотографий мужчин, и он разделил все двенадцать штук на шесть частей – по две фотографии в каждой части. Еще пять минут – и количество возможных претендентов на связь с «Кощеем» сократилось до четырех.

На последнем этапе Кирилл проверил каждого – отлично, он уверен настолько, насколько это возможно! Две женщины и двое мужчин так или иначе имеют к «Номеру три» непосредственное отношение. Причем у одной из женщин эта связь наиболее сильна, и кроме того, в ней присутствует запах (отблеск, отзвук, качественный критерий) больших денег!

– Пора доложить о результатах. – Кирилл оторвался от созерцания фотографий, привычно записал свои ощущения и сделанные выводы на листок бумаги и приоткрыл дверь кабинета.

На него внимательно и молча смотрел секретарь (или референт) Ирины Александровны.

– Извините, пожалуйста! – Кирилл невольно снова почувствовал робость под взглядом мужчины в штатском. – Я уже закончил.

– Хорошо, ожидайте на месте! – секретарь (адъютант, референт) безэмоционально кивнул. – Еще чаю?

– Нет, спасибо. – Кирилл прикрыл дверь и сел на диван: «Чаю мне не хочется, а вот смыться отсюда поскорее – очень даже! И интересно, вдруг здесь повсюду установлены скрытые камеры, и – как в том отеле в Вене – всё снимается, записывается, а потом просматривается компетентными лицами? Тогда я точно со своей привычкой говорить вслух (или вполголоса) попаду в разряд неблагонадежных!»

Не успел Кирилл зацепиться за эту мысль, в кабинет вошли Ирина Александровна и Щербень.

– Ну и что у тебя получилось? – в голосе хозяйки кабинета проскальзывали нетерпеливые нотки.

– Вот! – Кирилл показал Ирине Александровне четыре фотографии и озвучил выводы. – Все эти люди связаны с «Номером три», а в случае с этой дамой присутствуют еще и денежные отношения!

– Уверен? – лицо генерал-полковника (или генеральши-полковника – Кирилл не мог точно сказать, склоняется звание Ирины Александровны или нет) сразу как будто стало лет на десять старше. – Учти, экстрасенс, от твоих выводов зависят судьбы людей!

– Я понимаю! – Кирилл почувствовал раздражение (но, конечно, вида не выказал и постарался сделать так, чтобы его голос звучал, как обычно). – И я, конечно, допускаю возможность ошибки, и я, конечно, не сомневаюсь, что моя информация – всего лишь информация к размышлению, как в том фильме про Штирлица! И, конечно, я никого не собираюсь подставлять и ни на кого не собираюсь наговаривать напраслину. И, конечно, у такой серьезной структуры, как ваша, есть все возможности проверить мою информацию и сделать соответствующие выводы.

– Ну, ладно, не горячись! – Ирина Александровна улыбнулась. – Я просто хотела еще раз напомнить, что в нашем деле ошибок лучше не допускать. И в любом случае, спасибо тебе за то, что уделил нам время. Павел Иванович сказал, что обещал подвести тебя до института – не стану задерживать. И машину можете взять! И готовься, скоро мы с тобой снова встретимся.

Глава седьмая. Учеба, учеба и не только

Наступил декабрь, и переменчивая московская погода вновь показала себя во всей красе. Чуть ли не по три-четыре раза в сутки температура прыгала выше или ниже нуля, и как следствие – дождь сменялся снегом, снег – дождем, под ногами вечно хлюпало, и дворники не жалели химикатов, чтобы избавить водителей и пешеходов ото льда под колесами и подошвами ботинок и сапог.

На факультете началась усиленная подготовка к первой сессии. В этом году зимой по плану были ИП – зачет, ТРМ – экзамен, КОМО – зачет, КМП – зачет, ПБ – экзамен. В общем-то, халява – по сравнению с первым семестром первого курса. Зато по специальности РЛ-2 милости от университета ждать не приходилось – четыре экзамена и целая прорва зачетов (аж семь штук) – в дополнение к двенадцати курсовым работам, которые следовало сдавать быстро, в срок и на «отлично».

Весь семестр Кирилл трудился, как Стаханов в забое – за исключением того факта, что если Стаханову помогала целая бригада, то Кириллу не помогал никто. Кстати, сравнение с забоем было оправданно – Кирилл почти не видел белого света (за исключением перехода из одного корпуса университета в другой и поездок в МИД). После занятий в ГЗ он тут же бежал на факультет, а вечером закрывался у себя – ни с кем и ни с чем не общаясь, помимо учебников, конспектов лекций и семинаров.