Кадры решают всё - Роман Злотников

Это – да. Аэродром под Старым Быховым[44] охранялся весьма серьезно. Уж не знаю, все ли аэродромы люфтваффе охранялись таким образом или конкретно этот, а может, дело было в том шорохе в немецких тылах, который мы навели, но этот аэродром, на котором базировалась почти сотня самолетов, большая часть из которых была истребителями (а еще несколько десятков пикировщиков и по несколько штук трехмоторных транспортников и одномоторных связных «аистов»), охранялся более чем серьезно.

Кроме полутора десятков малокалиберных зенитных орудий и четырехорудийной батареи зенитных пушек среднего калибра аэродром охраняло около батальона пехоты, на вооружении которой было шесть немецких бронетранспортеров с пулеметами, а также четыре трофейных советских пушечных бронеавтомобиля типа БА-10. Три из них, внешне, были на ходу, а у четвертого отсутствовало два колеса с левого борта. Так что левым бортом он опирался на короткие металлические козлы, сваренные из обрезков рельсов. Но вооружение у него, похоже, было в полном порядке. Кроме того, по периметру аэродрома были оборудованы шесть пулеметных гнезд, три из которых были позициями, укрепленными мешками с песком, а другие три были оборудованы в окопах полного профиля. Каждое из пулеметных гнезд прикрывали подразделения стрелков – от отделения до взвода. Кроме того, на некотором отдалении от пулеметных гнезд проходили маршруты нескольких патрулей. Ну а наиболее важные объекты – штаб, склад ГСМ, стоянка автотехники, склад боеприпасов и так далее, дополнительно охранялись отдельными часовыми.

Сам аэродром был довольно большим и неплохо обустроенным. Во всяком случае, ранее. Сейчас большая часть его строений несла на себе следы разрушений и пожаров. Но, кое-где, например, на здании центра управления полетами с большой застекленной будкой-верандой на крыше или на расположенном за ним и примыкающими к нему ангарами с двускатной крышей жилом здании виднелись следы быстрого ремонта. В жилом здании размещался батальон охраны, летчики же, похоже, квартировали в самом Быхове, до которого было всего пара километров. Во всяком случае, их привозили откуда-то рано утром на нескольких автобусах, часть из которых было немецкими, а часть – трофейными советскими ГАЗ-03-30. То есть в пик работы на этом аэродроме служило, охраняло, спало, готовило самолеты к полетам или отдыхало после вылетов около тысячи человек. Причем очень неплохо вооруженных и готовых дать серьезный отпор.

– Но на самое интересное вы, товарищ старший лейтенант, похоже, не обратили внимания, – вернул я разговор в прежнее русло.

– И на что же?

– А вы обратите внимание на возраст.

Коломиец перевел взгляд на строчку в офицерской книжке, в которой был указан год рождения Вернера Мельдерса, и снова присвистнул.

– Ох, ни… себе! В двадцать восемь лет стать генералом! Чей-то выкормыш?

– Да вроде как нет. Пленные говорили, что он стал первым истребителем в люфтваффе, боевой счет которого превысил сначала восемьдесят, а затем сто самолетов.

Старший лейтенант задумался, а затем недоуменно спросил:

– А чего это так выделили восемьдесят-то? Нет, я понимаю, это, конечно, очень много, но… почему не пятьдесят или там семьдесят пять? Перед сотней, я имею в виду.

– Об этом пленные тоже рассказали. Дело в том, что восемьдесят сбитых до него имел только один пилот в мире, ас Первой мировой и тоже, кстати, немец – Манфред фон Рихтгофен. Кстати, барон.

– Вот сука, – выругался старший лейтенант. – Сейчас небось генерал.

– Нет, – я качнул головой. – Пленные доложили, что он погиб в конце той войны.

Коломиец покачал головой:

– Ишь как много вы узнали от трех человек-то.

Я согласно кивнул и тоже спросил:

– А у вас как успехи?

– Ну-у, работаем, – тут же ушел от ответа старший лейтенант и слегка поддел: – У нас-то работы немного побольше будет.

Ну, это как сказать. С одной стороны – да. Кроме тысячи немцев на аэродроме работало еще около полусотни наших пленных. По большей части техников и механиков, но и полтора десятка летчиков среди них тоже было. Рядовых летчиков, из числа сержантов[45]. Всех командиров собрали и куда-то увезли. Эта полусотня занималась уборкой территории, которая по большей части заключалась в сборе мусора, образовавшегося из-за разрушения зданий и ангаров, а также в разборке и стаскивании в одно место, на дальний конец летного поля, останков наших самолетов, которых здесь оказалось довольно много.

Среди них была парочка СБ, причем один из них в какой-то странной окраске, и полдесятка У-2, но в основном истребители И-16 и штурмовики Ил-2 в одноместном варианте. Причем часть из них внешне выглядела весьма прилично, хоть лети. И то, что их так же отправили на свалку, показывало, что-либо они все-таки были неисправны, либо немцам они не интересны даже в качестве спарринг-партнеров… Так что Коломийцу действительно требовалось разобраться не с пятью, а с почти пятьюдесятью людьми. Но ведь моя работа не ограничивается допросами пленных, не так ли?

Операцию против люфтваффе я запланировал еще в Залесье. Все равно после той «ночи длинных ножей»[46], которую мы должны были устроить в ближних немецких тылах, нам следовало как можно быстрее убираться подальше от фронта. При этом попытавшись дезинформировать немцев относительно направления нашего дальнейшего движения. Батальон не иголка, а почти три сотни человек – не десяток диверсантов. Так что установи немцы хотя бы приблизительно направление нашего выдвижения – зажать нас было бы делом техники. Использование авиации и возможность быстрого маневра силами на технике по дорогам – это очень сильные козыри. Нет, и в этом случае, скорее всего, мы бы, в конце концов, вырвались и ушли, но… с большими, даже очень большими потерями…

Именно поэтому я заранее спланировал «демонстрационные действия» пары наиболее подготовленных диверсионных групп, определив им после проведения налета направление выдвижения на север, с задачей: следующей после нападений ночью уничтожить на маршруте движения хотя бы пару-тройку постов и патрулей. Чтобы немцы получили ясное указание на то, где нужно нас искать, и не особенно мельтешили там, где не нужно. Все остальные группы должны были после налетов сделать максимальный рывок на запад, а затем на пару дней, как здесь кое-кто (не будем показывать пальцами в сторону Кабана) говорил, «затихариться».

Поскольку скорость передвижения у моих ребят была несколько больше той, которую немцы должны были закладывать в своих расчетах, я очень надеялся, что они за ночь сумеют выбраться за пределы зон сплошного поиска. Ну а за пределами этих зон интенсивность поисковых мероприятий вряд ли будет очень велика. Ну не могут немцы искать нас с максимальной интенсивностью на столь обширных территориях, им для другого войска нужны. У них тут, если кто забыл, наступление идет полным ходом. Да и для того, чтобы усилить охрану своих объектов от вполне вероятных наших налетов, тоже приличное количество войск требуется. Так что если пересидеть два-три дня, дождавшись, пока усиленные патрули сожгут большую часть выделенного на эти мероприятия горючего (которое было буквально с мясом оторвано от сильно сократившихся после нашей диверсии на топливном складе запасов, предназначенных для наступления), а личный состав этих самых патрулей, постов и дежурных подразделений устанет от постоянного пребывания в тревожном состоянии, можно будет, пусть и о-о-очень осторожно, но с куда меньшей вероятностью быть обнаруженными двинуться далее. К точке рандеву, которая была определена в лесном массиве севернее Пропойска. Ибо следующей целью атаки я запланировал аэродром или, скорее, авиабазу, расположенную на окраине Старого Быхова.

Об этой авиабазе мне еще в Залесье рассказал унтер-связист, которого захватили мои разведчики, когда их команда приперлась ремонтировать перерезанный нами кабель. Он знал о ней потому, что в том штабе, к которому было приписано его подразделение, находился авианаводчик от этой авиабазы. Вообще-то он был приписан к бомбардировщикам, но, как это часто бывает, его подвело неуемное хвастовство. Ой сколько важных и совершенно секретных сведений, на добывание которых в любом ином случае потребовалась бы масса времени, средств и усилий профессионалов, запросто выбалтывается дураками, которым хочется просто похвастаться. Вот и этому захотелось повысить собственную значимость в глазах окружающих, предъявив им факт обладания тайным знанием. А конкретно тем, что кроме тех бомбардировщиков, которых он наводил, на том же аэродроме базируется еще и элитное соединение истребителей. Экспертов[47]. Чистильщиков воздуха. Каждый из которых имеет на своем счету десятки сбитых самолетов.

И я, прикинув кхм… одно к другому, пришел к выводу, что уничтожение этого соединения будет в развернувшейся войне вполне себе оперативным, а то и стратегическим ходом. А возможность сделать стратегический ход на тактическом уровне, на котором я сейчас находился, – нельзя было упускать ни в коем случае. Если ты, конечно, собираешься победить, причем с минимально возможными потерями.