День совка. Детектив поневоле - Георгий Вед

что валить его не нужно, проблемы будут большие потом. Честное слово, больше ничего не знаю. Очень сильно сожалею о случившемся. Прости, брат, рамсы попутал.

Разумеется, опытный заказчик прекрасно знал, с кем имеет дело и поэтому светиться не стал и сделал всё чужими руками. Концы в воду. Раз они дело не сделали, как он хотел, так охранник из ВОХРа и не покажется больше на вокзале. И ни чего ты заказчику не предъявишь потом – не был, не состоял, не участвовал, вот и весь ответ на любые «предьявы». Значит, придумают чуть позже что-то ещё. Кому же это на заводе я так хорошо дорогу перешёл? Или дело тут вовсе не в этом?

– Семью свою увидеть хочешь?

– Очень сильно хочу.

– Тогда лежи тут и жди, когда за тобой приедут. Всё понятно?

Я встал и пошёл обратно в квартиру, подхватив с пола вторую гантель.

– Мне всё понятно. Здоровья тебе, брат.

– Не брат ты мне, – кинул я, не оборачиваясь, и закрыл за собой дверь.

Положив гантели на пол в коридоре, я прошёл в комнату. Эта история расследования становилась всё интереснее с каждой минутой. Я достал из папки с документами список телефонных номеров от Широкополова и набрал первый по списку. Трубку подняла девушка и представилась секретарём. Я так же представился, как положено но услышал в ответ новость о том, что товарищ заместитель генерального директора сейчас находится на совещании и мне придётся подождать в течение часа, пока он освободится и сможет со мной переговорить.

Не то что бы мне вдруг «вожжа под хвост попала», но ждать я не желал категорически и попросту повысил голос на секретаршу, сообщив ей о том, у меня тут три трупа остывают на площадке и если товарищ Широкополов не соизволить оторвать свой зад, то его ожидают большие неприятности в дальнейшем.

Реакция секретарши была молниеносной, и уже секунд через пятнадцать я услышал в трубке характерный щелчок, а затем голос Бориса Сергеевича:

– С вами всё в порядке, Виктор Дмитриевич? Вам нужна помощь? – прикрыв затем трубку рукой, Широкополов дал команду своей секретарше, – Начальника службы охраны ко мне. Срочно!

Толи руки у него были кривые, толи техника так работала в те времена, однако эту фразу я расслышал дословно. После этого в голове моей моментально сам собой созрел план, так как сложить одно событие с другим для меня оказалось делом не сложным. Кто знает, а вдруг моя догадка верна и теперь может появиться повод это проверить? Одним словом я решил подыграть и не строить из себя обиженного подростка. Доказательств против Широкополова у меня всё равно нет никаких. Значит, их нужно добыть.

– Со мной всё в порядке, – ответил я, специально немного отстраняясь от телефонной трубки, – Мне понадобится ваша помощь, Борис Сергеевич.

– Всё, что смогу. Говорите.

– У меня здесь возле квартиры отдыхают три «товарища», которые оказались мне совсем не товарищами. А у меня сейчас нет ни времени ни желания для того что бы решать их дальнейшую судьбу. Вы меня понимаете?

– Не беспокойтесь об этом, я пришлю службу охраны. Расследование и поиск моей дочери превыше всего. Вы не пострадали, Виктор Дмитриевич?

– Нет, не пострадал. Со мной всё в порядке.

– А эти «товарищи» не сбегут раньше времени?

– Я так не думаю. А вот первая медицинская помощь им точно не помешает. Мне пора ехать по делам, извините. Ваши ребята справятся здесь без меня?

– Конечно, справятся. Желаю вам удачи в поиске моей дочери. Держите меня в курсе дел.

– Непременно, – пообещал я и положил трубку.

Задумка моя была не сложной по своей сути: сделать вид, что я срочно уехал по неотложному делу, а самому притаиться этажом ниже и послушать о том, что здесь будет происходить. Шансов на то, что приедет тот самый охранник, который нанял этих таксистов, было не много, но ведь иногда и снаряды падают в одну и ту же воронку дважды. Всякое бывает. Других «ниточек» у меня на данный момент не было.

Если я смогу понять, что именно здесь происходит, то и дело распутается само собой. Так я решил для себя. Если Широкополов хоть каким-то образом связан с этими таксистами, то лично для меня это факт меняет многое. Как я могу доверять человеку, который меня использует в личных интересах?

Я потрогал рукой свой ушибленный битой загривок – синяк точно будет, но это не смертельно. Могло быть гораздо хуже.

В какой-то момент своих размышлений я отчётливо для себя осознал, что за погибшую девчонку готов глотки рвать если понадобится. Нет, это не стало моим личным делом, и я не путал этот случай с потерей собственной дочери. Это нарушало основное правило, по которому я привык жить в прошлой жизни. Это нарушало правило справедливости. Те, кто пытался меня запугать и отправить обратно в Ленинград, не солоно хлебавши, напрямую нарушали его. А вот с этим я уже мириться не мог.

Здесь мне не столько за себя обидно стало, сколько за детектива, чьё имя будет безвозвратно опорочено, а вместе с ним и имя его отца Дмитрия Афанасиевича. Не хочу, что бы в газете появился заголовок: «Известный детектив, сын полковника милиции позорно бежал, не закончив расследование».

Время меня поджимало, и нужно было начинать действовать. Для начала мне следовало убедить таксиста в том, что я действительно уехал по делам. Надеюсь, он всё ещё там лежит, на том же месте. И вот почему в этой чёртовой двери нет самого обычного дверного глазка?

Я положил папку с документами в кейс и, взяв его с собой, вышел из квартиры, закрыв двери на ключ. Таксист видимо был из категории людей все-таки в итоге понятливых и поэтому лежал на том же месте. Он снял ботинок и щупал свою отбитую гантелью ногу. Его лицо искажала гримаса боли. Могу себе представить, сколько на его пальцах мелких переломов и трещин. А вот жалости к нему я не испытывал.

Нажав кнопку вызова лифта, я обратился к нему и тем двоим, что лежали неподалёку от него и приходящим в сознание:

– Никуда не