Хромые кони - Мик Геррон

вынес приговор по каждому конкретному делу, и мог цитировать их до запятой, до последней запятой.

Ему были известны провинности всех его коллег, кроме двоих.

Первой неизвестной была провинность Сид Бейкер, но у него уже были кое-какие подозрения на этот счет.

Что же до второй, то она оставалась тем самым неуловимым и призрачным самородком.

Хо снова взялся за банку, но она оказалась пуста.

Не оборачиваясь, он швырнул ее за спину и забыл о ней еще до того, как банка стукнулась о стену.

Не отрываясь он смотрел на экран монитора.

Провинности всех, кроме двоих.

* * *

Дни, когда Джексон Лэм целиком полагался на свои инстинкты, остались в далеком прошлом. Там же, где осталась стройная и подтянутая версия его самого. Но прошлое не исчезает бесследно. Каждая сброшенная нами кожа убирается в гардероб: на всякий пожарный, если вдруг когда-нибудь пригодится.

Подходя к дому, он заметил силуэт, маячивший в сумраке соседнего проулка.

Список основных подозреваемых составить было бы несложно. Как-никак за прожитые годы Лэм нажил себе пару-тройку врагов. Да что там «за годы», Лэм был способен нажить врага за считаные дни — с этим у него всегда спорилось. Поэтому, приближаясь к углу здания, он скатал номер «Вечернего стандарта» в тугой рулон и шел, перекладывая его из руки в руку, словно в полузабытьи дирижировал одному ему слышимым оркестром. Со стороны он, должно быть, выглядел совершенно беспечно. Со стороны он, должно быть, выглядел легкой добычей.

Две секунды спустя он, должно быть, уже выглядел несколько иначе.

Руки помнили давно отработанные движения. Будто падаешь с велосипеда.

— Да вы что, мистер…

В следующую секунду голос был оборван «Стандартом»: краткий анонс захватывающих приключений, ожидающих всякого, кто пробует потыкать в спящего зверя слишком коротким прутиком.

В окне поблизости зажегся свет. В этом районе можно было не ожидать, что кто-то выскочит на улицу разбираться, что случилось, однако порой местным жителям хотелось получше рассмотреть происходящее.

В проблеске теплого желтого света за короткий миг, прежде чем задернулась плотная штора, Лэм разглядел свой улов: сопляк, обычная уличная шпана. Столько прыщей, словно лицо искромсали ножиком.

Он не спеша вытащил газету у пацана изо рта. Пацана немедленно стошнило.

Лэм мог бы просто уйти. О том, чтобы пацан пустился за ним, жаждая реванша, речи не было. С другой стороны, идти было недалеко. Щенок запомнит, в какой дом он зашел. Вся жизнь Лэма складывалась из ситуаций, в которых он принимал решение — что, кому и когда следовало знать. И в данной ситуации он решил, что никакой дополнительной информацией щенку располагать не следует. Поэтому он остался стоять, держа щенка за шиворот правой рукой. Левая тем временем избавилась от «Стандарта», чей срок годности сегодня истек даже быстрее, чем обычно.

Наконец пацан выговорил:

— Ничего себе…

Лэм выпустил его.

— Чего я такого сделал-то?

Лэм с интересом отметил про себя, что дышит практически ровно.

— Чокнутый, что ли, на всю бо́шку?

Однако, стоило ему об этом подумать, он почувствовал, как колотится сердце, а ко лбу приливает странный пульсирующий жар, который теперь оплывал уже и на щеки.

Пацан тем временем продолжал:

— Ничего вообще такого не делал.

В этой констатации проскользнула некоторая жалоба на свою участь, словно тем самым он одержал временную победу.

Лэм отклонил претензии организма.

— А что ты тогда делал?

— Да просто так.

— Почему именно тут?

Пацан шмыгнул носом:

— Каждому нужно где-нибудь да быть.

— Только не тебе, — сказал Лэм. — Иди и будь просто так где-нибудь в другом месте, как можно дальше отсюда.

Он нащупал в кармане монету; была ли она в два фунта или в два пенса, ему было неизвестно и неинтересно. Щелчком перебросил кругляш через плечо мальчишки:

— Все понятно?

После того как пацан скрылся из виду, Лэм подождал еще несколько минут.

Сердцебиение вернулось в привычный темп. Испарина холодила лоб.

А потом Джексон Лэм пошел домой.

Другим тем вечером повезло меньше.

* * *

Ему было девятнадцать лет. Ему было очень страшно. Как его зовут, не имело значения.

«Нам насрать, кто ты такой».

Машину пришлось оставить за два квартала от дома, ближе места не нашлось. Перенаселенность постепенно становилась серьезной проблемой в данном районе Лидса. «Слишком много мигрантов, — шутил отец, — слишком много поляков и прочих из Восточной Европы. Понаехали тут, отобрали у нас рабочие места…» Ха-ха. Очень смешно, папа. По дороге к дому он думал над репризой: как забавно выходит с машинами, ведь никому и в голову не придет оставить какое-либо имущество на ночь за два квартала от дома, да еще и надеяться, что утром оно будет на месте… В этом что-то было. Он чувствовал. Если сделать паузу на два такта…

«Впрочем, у нас на районе такое случается».

Кульминационные фразы обязательно должны укладываться в текст без зазора, тютелька в тютельку. Никаких туманностей. И никогда не следует использовать два слова там, где достаточно одного, но это одно слово должно бить в яблочко. «Такое случается». Имелось в виду, разумеется, что если у нас на районе оставить машину на улице на ночь, то ее угонят. Но просекут ли зрители с ходу? Все зависело от подачи текста.

«Впрочем, у нас на районе такое иногда случается».

Пауза.

«У нас на районе, если оставить на улице свой дом на ночь…»

И в этот момент впереди возник первый силуэт, и он немедленно понял, что сейчас начнутся неприятности.

Узкий проулок. Не следовало бы срезать дорогу, но так происходило всякий раз, когда он обдумывал новую репризу: ноги несли его, куда им вздумается, в то время как мозги уходили в самоволку. Творческий процесс, по сути, сродни алкогольному опьянению. Эту мысль надо бы записать, но времени сейчас на это не было, темный силуэт появился из гаражного проема, где, возможно, просто отливал, или прикуривал, или делал еще что-то совершенно невинное; если бы не одна деталь: на голове у него был капроновый чулок.

Драться или драпать? Данный вопрос даже не стоял.

— Если нарвешься на неприятную ситуацию… ну, на тухлый расклад… — сказал ему однажды отец.

— Пап, даже не пытайся…

— Стремный замес?

— Ну пап…

— Мочилово?

— Папа, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Просто говори своими словами, ладно?

— Беги со всех ног, — просто сказал отец.

Принцип бытия.

Но бежать было некуда, потому что первый силуэт был именно первым. Когда он обернулся, сзади появился второй. И третий. И на лицах у них тоже были чулки. А остальная экипировка не