Пляска дервиша (сборник) - Михаил Березин

– Между прочим, хорошая идея, – заметил Тролль. – Единственный ее недостаток заключается в том, что, придерживаясь подобной тактики, мы не выполним своих обязательств по отношению к клиенту. Я предлагаю договориться о следующем: в принципе, мы подозреваем, разумеется, всех. Но с разной степенью вероятности. И отрабатываем версии с оглядкой именно на этот коэффициент.

Я согласился. Обсуждение остальных действующих лиц происходило в том же духе и закончилось со следующим результатом: наибольший коюффициент – у Отто Горовица. Второе и третье места поделили Гройпнер с Бреме. Далее с большим отрывом следовала Барбара Штилике, как человек, недавно переехавший сюда из Парижа. Потом плотной группой шли все остальные. Причем, наряду с прочими в эту группу был включен и Юрико.

– А что, – сказал Тролль. – Ведь это не он обратился к нам, а его мамаша, которая, разумеется, ни о чем не подозревает. Когда Юрико стало известно о ее поступке, то поначалу он рассвирепел, а потом понял, что это неплохая возможность отвести от себя подозрение.

Очень весело! Веселее не бывает!! Подозреваются все!!!

– И как теперь мы можем использовать эту стряпню? – поинтересовался я.

– То есть? – не понял Тролль. – С завтрашнего же дня ты начинаешь плотную слежку за Отто Горовицем.

– А если это не он?

– Если это не он, то через несколько дней переключишься на Бреме с Гройпнером.

– Ну, эдак Джаичу точно каюк придет. Даже если сейчас он еще жив.

– К сожалению, больше мы ничего не можем сделать.

Тут я вспомнил, что уже восемь часов не ел, и отправился на кухню, где без особого аппетита сжевал еще один кусок пиццы. Неожиданно мне так захотелось посидеть в «Блудном сыне», что на глазах даже слезы выступили.

Появилась Малышка.

– Ты очень плохо питаешься, – буркнула она.

– Смешно заботиться о пищеварении, когда из тебя все время норовят кишки выпустить.

– Мой бедный мальчик.

– Послушай, Малышка, давай договоримся: мулатки не в счет.

– Я никогда не была расистской.

– Я тоже. Но все-таки мулатки не в счет. О'кэй?

С этими словами я пошел в чуланчик и улегся спать, предварительно положив «Макарова» под подушку.

Утром меня разбудил звонок Горбанюка.

– Третий готов, – сообщил он.

– Отто Горовиц? – поинтересовался я, осененный внезапной догадкой.

– Значит, тебе уже все известно?

– Нет, просто когда судьба начинает испытывать меня, она теряет всякое чувство меры.

– Машина в порядке?

– В порядке, в порядке…

Я положил трубку. Все наши вчерашние рассуждения – коту под хвост!

– Основного нашего подозреваемого шлепнули, – сообщил я Троллю.

– Тем лучше, – невозмутимо отозвался тот. – Они сэкономили нам несколько дней работы. Теперь ты сразу же сможешь переключиться на Гройпнера и Бреме.

Я извлек из-под подушки пистолет и потряс им в воздухе…

– Горовиц, Гройпнер – все это химеры. Вообще еще неизвестно, выследил ли кто-нибудь Джаича или он сам неудачно попытался кого-то задержать. Единственная конкретная информация, которой мы располагаем, это пистолет прапорщика Никодимова. Этим и нужно заняться.

Я погулял с Саймоном, затем съездил на «Сэксише» штрассе к «голым пистолетам». С утра у них было прибрано. На полу – ни единой мятой банки. Но портативные компьютеры уже находились в состоянии боевой готовности. Я вспомнил, как Лили чуть ли не насильно пыталась заставить меня написать лучше любого из них, и горько усмехнулся. Когда одного бывшего фронтовика спросили: «Вы умеете писать тушью?», он отрицательно покачал головой: «Я умею писать кровью».

«Голые пистолеты» в принципе одобрили мой план действий, хотя одобрять или не одобрять не входило в их компетенцию. Их делом было фиксировать происходящее, преломляя его через призму собственного сознания. Я выпил у них две чашки черного кофе и разжился географическим атласом бывших восточно-германских земель.

И все же прежде, чем ехать в Вюнсдорф, я попытался разыскать Павлинову. Где она жила мне не было известно. Но у меня в блокноте имелся адрес магазина, принадлежащего Жопесу, и я отправился туда.

Лучше бы я этого не делал. Я-то надеялся, что в Павлиновой заговорит жалость к своему бывшему соратнику или что ее начальство проявит живой и непосредственный интерес к повороту событий. И что они активно вмешаются, борясь за его жизнь. Конечно, то, что он рассказал мне о подлинной роли Павлиновой, могло в какой-то степени дискредитировать его в глазах бывших коллег. Но я посчитал, что лучше живой дискредитированный капитан Болин, чем недискредитированный мертвый. Может быть, какая-либо из пружин, на которые я рассчитывал, и сработала бы в итоге, доведись мне поговорить непосредственно с Павлиновой. Но это как раз у меня и не получилось.

Во-первых, Жопес не сразу меня узнал. Пришлось минут пять простоять, задрав к объективу видеокамеры голову (у него была точно такая же система, как и у Юрико) и вести переговоры через домофон. Наконец, замок щелкнул, и я попал внутрь.

– Ну, как продвигается расследование? – поинтересовался Жопес.

Было видно, что он здорово напуган убийством Отто Горовица.

– Все идет по плану, – успокоил я его.

– Игра пошла, как говорится, не на жизнь, а на смерть?

– Да уж… Г-м… Мне нужно срочно переговорить с госпожой Павлиновой. С глазу на глаз…

Не добавь я этого «с глазу на глаз», может еще все и обошлось бы. И не заревел бы он как буйвол. И не покраснел бы как помидор.

– Ах, вот оно что!!! – благим матом ревел он. – Теперь этому захотелось поговорить с ней с глазу на глаз! Что, тому понравилось?! Тут людей убивают, а им лишь бы… Типичные советские менты! А если вместо «с глазу на глаз» просто в глаз? Устраивает?

– Мне нужно поговорить с ней по делу, – произнес я, тем самым внеся весомый вклад в повсеместное торжество глупости на земле.

– Наедине?

– Да, наедине.

– Пошел вон отсюда, ментяра поганый! Она здесь вообще ни при чем! Понял?! Обратитесь к жене Косых. Там вы получите куда более конфиденциальную информацию.

Сопровождаемый этим любопытным напутствием, я выскочил из дома. Рядом с лавкой Жопеса находился продовольственный магазин, что оказалось весьма кстати. Я накупил там печенья и «Фанты» в дорогу и отправился в Вюнсдорф.

Поскольку о Никодимове и Гунько мне ровным счетом ничего не было известно, за исключением того, что по званию оба прапорщики и что их часть находится в Вюнсдорфе, нужно было разработать какой-либо приемлемый план действий. Так что мне было чем заняться в пути. Однако голову ничего конструктивного так и не посетило.

По прибытии на место к тому же выяснилось, что попасть на территорию жилого городка не так уж просто. Он был обнесен довольно высоким забором, а на каждой из проходных дежурили капэпэшники[5], дотошно проверяя у входящих документы. Неподалеку располагался вокзал. Я натолкнулся там на буфет, где приобрел бутылку пятизвездочной «Метаксы». Потом принялся кружить вдоль запретной территории, ища выход из положения (или вход в расположение – как угодно).

Наконец-то мне повезло. С внешней стороны забора находился небольшой деревянный магазинчик, в котором торговали радиоаппаратурой и фототехникой. Я заметил, как двое подростков, зайдя с тыльной стороны магазинчика, не мудрствуя лукаво, подпрыгнули, сделали выход силой и перемахнули через забор. Вскорости их примеру последовали трое мужчин.

Я еще немного поозирался, вышел на исходную позицию, взял ручку портфеля в зубы и тоже сделал прыжок. Не могу сказать, чтобы у меня получилось так же ловко, как у остальных. Я даже испачкал рубашку. Но на заветную территорию все же приземлился.

Оглядевшись, я быстрым шагом направился к ближайшей пешеходной дорожке, откуда выбрался уже на просторную улицу и двинулся в сторону, противоположную КПП.

Подтвердились самые худшие из моих опасений. Жилой городок в Вюнсдорфе представлял собой настоящий город с магазинами, кинотеатрами и даже общественным транспортом. Говорили здесь, правда, по-русски, что было приятно. Но кого и каким образом я должен был здесь разыскать?

Я остановился возле большого продовольственного магазина и принялся надоедать прохожим.

– Где я могу найти прапорщика Никодимова?

Наверное, я напоминал нищего на паперти, который вместо милостыни выпрашивает Б-г его знает что. Никто не хотел подать. Все пожимали плечами и говорили, что понятия не имеют.

Наконец подвернулся один молодой лейтенантик, который с интересом уставился на меня.

– Никодимов и Гунько? – переспросил он.

– Какой Гунько? – притворился я. – Причем здесь Гунько? Не знаю я ни о каком Гунько.

– Ну да, Никодимов и Гунько, – покачал головой лейтенантик. – Так их давно уже здесь нет. Не повезло тебе.

– Как, давно?! – ахнул я.

И получилось у меня достаточно натурально. С перепугу, наверное.