Шерше ля вамп - Юлия Набокова

— Давайте пройдем к столу, — предложила Вероник и двинулась через зал к арке, ведущей в соседнее помещение.

Вампиры словно только и ждали приглашения — загудели и хлынули следом за нами. Не удержавшись, я бросила взгляд через плечо. Темная волна фраков и платьев — то ли стая ворон, то ли траурная процессия, то ли свита черной королевы.

Если первый зал был бальным, то здесь располагался банкетный с уже накрытым длинным столом. Мы с Вероник сели в самом центре, а места по бокам от нас заняли двое мужчин — добродушного вида толстячок с щеточкой усов на круглом лице и серьезный брюнет с колючим взглядом, похожий на крестного отца в исполнении Аль Пачино. Он и оказался моим соседом.

— Как вам нравится Париж, Жанна? — светски обратился он ко мне.

— Очень нравится, — искренне сказала я. — Хотя я его еще толком не видела. Только то, что показала мне Вероник из окна лимузина.

— А мы, пока ждали вас, думали, что вы застряли в очереди к Эйфелевой башне, — сострил толстячок.

— Хотите, я стану вашим гидом на завтра? — неожиданно предложил «мафиози», чинно расправляя на коленях белоснежную салфетку.

Не хочу! Я испугалась. Но и отказать такому страшно. Сразу видно — к отказам он не привык.

— Прекрати, Пьер! — выручила меня Вероник. — Я сама покажу Жанне город.

— О нет, — с насмешкой возразил он. — Ты покажешь Жанне магазины, а это совсем другое.

— Вот поэтому моя экскурсия будет более полной, — не осталась в долгу Вероник. — А ты ограничишься одним Лувром и не выпустишь оттуда Жанну, пока вы не обойдете все этажи.

— В музее хорошо, а в бутике лучше, — вставила свое слово я.

Вероник звонко расхохоталась, а Пьер шутливо воздел ладони:

— Ладно-ладно, я умываю руки!

— Наша прелестная гостья уже взяла тебя в плен? — Ипполит со светской улыбкой опустился на стул напротив. — Будешь вторым в очереди после меня.

— Ну вот, вся верхушка в сборе, — провозгласила Вероник. — Жанна, знакомься, это другие наши старейшины. Эмиль, — кивнула она на толстячка. — Пьер. А Ипполита ты уже знаешь.

Вот черт! Под его заплесневелым взглядом у меня весь аппетит пропадет. Надеюсь, он не вздумает расспрашивать меня о своем славном родственнике. Ведь я так и не улучила момент, чтобы уточнить у Вероник, кто же такой этот Сартр. Однако Ипполит был безупречно вежлив, не позволил себе ни единой колкости, галантно подкладывал мне угощение, если его не опережали официант или Пьер. И только его взгляд, который я то и дело ловила на себе, отравлял застолье.

А уж на столе чего только не было! Стоило мне с любопытством посмотреть на ближайшее блюдо, как Пьер, Эмиль и Ипполит бросались за мной ухаживать.

— Не желаете ли салат по-ницциански, Жанна? — чинно спрашивал Ипполит.

— Я смотрю, вас заинтересовало эскарго по-бургундски? — живо откликался Эмиль. — Осторожно, его готовят на чесночном масле! Шучу, шучу! Если только вы не собираетесь ни с кем целоваться, оно вам ничем не навредит… Впрочем, если вы соберетесь поцеловаться со мной, я готов все мужественно стерпеть!

— Жанна, вы непременно должны отведать лягушачьи лапки по-провансальски, — наклонившись ко мне, убеждал Пьер. — Наш повар готовит их лучше всех в Париже! Пришлось сделать его вампиром, чтобы он услаждал наш вкус своими шедеврами долгие годы…

— Пьер, отстань ты со своими лягушками! — перебивал его Эмиль. — Вот утиная грудка в персиках — это шарман. А к ней изумительно подойдет розовое анжуйское… Позвольте ваш бокал, мадемуазель!

— А это любимое блюдо Вероник — устрицы, — искушал Пьер.

— Даже не соблазняй ее моими устрицами! — весело восклицала Вероник. — Я съем все блюдо! Где мое белое «Шабли»? Благодарю, месье Эмиль.

Вопреки моим опасениям, к застолью не прилагался неутомимый ведущий, без конца вовлекающий гостей в игры и конкурсы. Все было чинно и благородно, как при королевском дворе. Услужливые официанты, светские разговоры, изысканные блюда, взгляды из-под ресниц. Здесь никто открыто не разглядывал меня, как на моей дебютной вечеринке в Москве. И хотя я постоянно, каждым сантиметром кожи ощущала цепкие, изучающие взгляды, стоило мне скользнуть глазами по сидящим, как те мгновенно делали вид, что увлечены созерцанием соседа или содержимым тарелки, а до меня им нет никакого дела.

— Вероник, — прошептала я, когда наши соседи отвлеклись на бурное обсуждение премьеры в «Гранд-Опера», — как ты тут живешь?

В ее бирюзовых глазах промелькнула печаль.

— Ко всему привыкаешь, Жанна.

— Мне кажется, это не люди, а тени, — поделилась я.

— Мы тут все нелюди, если говорить начистоту, — усмехнулась Вероник.

— Ты же понимаешь, о чем я, — смутилась я.

Для меня вампиры — тоже люди. Никак не привыкну к тому, что в Клубе принято считать по-другому и подчеркивать разницу между обычными людьми и посвященными в тайное общество бессмертных.

— Прекрасно понимаю, — кивнула Вероник. — Это все западная сдержанность, — пояснила она. — Мы с тобой похожи, наши народы близки по духу. А французы предпочитают маску вежливости открытому проявлению чувств. Даже те, кто приехал сюда из других стран, со временем перенимают такое поведение.

— Должно быть, тебе здесь тяжело, — посочувствовала я.

— Знаешь, если бы меня не выбрали в старейшины, я бы сбежала к вам, в Москву, — призналась она. — Александр звал меня после того, как переехал сам. Я уже наполовину собрала чемодан, как вдруг это назначение! Сама понимаешь, такое выпадает раз в жизни, и то не всем. — Она грустно улыбнулась, словно сожалея о своем решении.

— Никогда не поздно переехать, — утешила я ее.

— Да. Но к тому времени там уже не будет Александра…

Совсем рядом зазвенела знакомая надрывная мелодия из какой-то телевизионной рекламы. Бросив короткий взгляд на экран мобильного, Ипполит с грохотом отодвинул стул и, опираясь на трость, вышел из зала, на ходу отвечая на звонок.

— Секретные переговоры, — хмыкнула я, глядя ему вслед. — Кстати, Вероник… — Услышав, что наши соседи перешли к обсуждению арманьяка, я тихо спросила: — Этот Сартр — он кто? Художник или актер?

Та так и прыснула:

— Ну ты даешь! Ты понятия не имеешь о том, кто этот славный предок? О, — передразнила она меня, — я так люблю его ранние работы! Совсем не то, что поздние!

Я сконфуженно потупила глаза.

— Не бойся. Я не выдам твой страшный секрет, — торжественно поклялась Вероник и, убедившись, что Пьер с Эмилем увлечены беседой, шепнула: — Жан-Поль Сартр — писатель и философ.

Хорошо что не военный!

— И этот Ипполит ему кто — сын, внук? — уточнила я.