«Желтая смерть» - Герман Иванович Романов

вражескими, пики сыграли свою роль — первые ряды мадьяр были сбиты, поколоты и порублены. Но последних было больше, да и цезарцы сами лезли в драку, напористо и зло.

— Дело худо, бьют наших!

— Да больше у них сабель…

За спиной комкора зашептались казаки — все же изначальный численный перевес противника, почти двукратный, пусть серьезно сокращенный пулеметным огнем, стал играть свою роль. Келлер видел, как командиры полков бросили в бой последние крохи резервов, что имелись у них — посыльных и ездовых, денщиков и писарей. Всех мгновенно «поглотило» сражение, из огромной круговерти только выносились лошади, без седоков в седлах, а то и с волочившимися следом по земле воином, убитым или раненным, с зацепившейся за стремя ногой.

— Надо нашим подмогнуть, не сдюжат они!

— Что ж мы от рубки в стороне стоять будем!

Казаки смотрели на сражение с горящими глазами, и удерживались от яростного желания влезть в драку только приказом быть конвоем и охраной командующего корпусом, а последнему нечего делать в таких схватках, его дело быть в стороне и руководить войсками. Однако нутром опытного воина, Федор Артурович понимал, что наступил самый отчаянный момент в сражении, и даже полусотня, вовремя брошенная сикурсом, способна перевесить в их пользу кровавую чашу на весах бога войны Марса.

Великий князь Николай Николаевич все годы пребывания на должности генерал-инспектора кавалерии прививал всем, от начальников дивизий до субалтерн-офицеров решительность и отчаянность, приказывая всячески сберегать конный состав, но только на маршах. А вот в сражениях атаковать неприятеля при всякой возможности, вести комбинированный бой пешими и конными упорно и без бережения сил, действовать напористо. Не проявлявшие данных качеств генералы и офицеры немедленно отрешались от должностей и переводились в инфантерию, дабы другим «оберегателям» неповадно было — так что не оставалось тех, кто мог «труса праздновать», повывели их из рядов, от людей ведь не скроешь «излишней осторожности».

Сейчас наступила та отчаянная минута, когда даже командующий корпусом обязан лично вступить в схватку, показывая своим подчиненным пример. Это пехоту посылают в бой, а кавалерию всегда ведут, и вся история побед конницы заключена в решительных действиях ее руководителей. Уловить ту самую минуту чутьем, когда личное участие настоятельно необходимо, вдохновит офицеров и всадников, придаст им дополнительные силы.

Келлер оглянулся — сопровождавшие его офицеры штаба и посыльные, адъютанты и денщики, казаки конвоя с голубыми лампасами уже ерзали в седлах, с горящими глазами взирая на сражения.

— За мной, в атаку!

Потянув шашку из ножен и тронув шенкелями коня, который словно предчувствовал этот долгожданный момент и сам ринулся вперед, Федор Артурович не сомневался, что поступил верно, и его личное участие принесет первую долгожданную победу…

Федор Артурович рассматривал через мощную оптику бинокля раскинувшийся перед ним большой город, древнюю столицу Польши. По «разделам», которые осуществили столетие тому назад пруссаки, русские и австрийцы, он достался последним, и вот — всего на второй день войны занят наступающими русскими войсками.

Группа австрийского генерала Куммера, состоящая из кавалерийской и пехотной дивизии, во встречном сражении была наголову разгромлена. Краковская победа началась с яростного боя двух конных бригад, в которой он принял личное участие, зарубив двух драгун. И с нескрываемым удовлетворением в душе осознал, что его рука осталась прежней — сильной и крепкой. Австрийцы и мадьяры не выдержали столкновения и бросились бежать. И понесли при паническом бегстве большие потери — свыше полутысячи офицеров и солдат. Но такова жуткая реальность войны — бегущих врагов ведь рубить удобнее, если преследовать настойчиво и неутомимо.

И эта локальная победа переломила ход развернувшегося сражения — вражеская кавалерийская дивизия была охвачена с фланга и поспешно отступила, бросив пушки и собственную пехоту. Последняя была отсечена от мостов вовремя подошедшими оренбургскими казаками, а собравшаяся воедино «Железная» стрелковая дивизия решительным наступлением опрокинула и рассеяла вражескую пехоту, захватив почти пять тысяч пленных, совершенно растерянных и пришибленных, а также 28 орудий и массу военного снаряжения. Много мадьяр утонуло в Висле, пытаясь бежать — так что подсчитать потери неприятеля было трудно. Но в рапорте Келлер поступит по примеру великого Суворова, который на вопрос адъютанта, какие писать туркам потери, ответил — «пиши больше, чего супостатов жалеть!»

Император Николай II сам назвал генерала Келлера «первой шашкой империи».

Глава 22

— Только «молниеносная война» может принести нам успех!

Слово «блицкриг» прозвучало в устах начальника штаба «Передовой армии» генерал-майора Эриха Людендорфа как заклинание. Он сам не ожидал столь стремительного успеха — Льеж был полностью захвачен на третий день после объявления войны России. Германские войска уже утром 2-го августа без боя заняли Люксембург, у которого даже «опереточной» армии не имелось, и ворвались в Льеж, сильнейшую бельгийскую крепость на Маасе. Причем в тот удачный момент, когда бельгийцы даже армию еще не стали мобилизовать, не понимая толком, что еще происходит в мире, а потому ограничившись одними приготовлениями к будущему развертыванию своей вооруженной силы.

Это сильно облегчало будущий успех величайшего по дерзости предприятия — армия маленького государства, появившегося на свет после битвы при Ватерлоо, не могла в своем кадровом составе отразить внезапный удар «сил вторжения». Все шесть пехотных и одна кавалерийская дивизия были разбросаны по всем границам, им требовалось трое суток на мобилизацию и укомплектование до полного штата полевых войск и крепостных гарнизонов. И вот этого драгоценного времени им предоставлять было нельзя, категорически нельзя. Тем более дать им позволить разрушить столь нужную инфраструктуру для продвижения трех германских армий вперед — железные дороги и станции, туннели, мосты и виадуки.

И вот тут требуется блицкриг — стремительная война, «молниеносная», когда противник оказывается не способным адекватно реагировать на быстрое продвижение германских армий. И этот план в своей части разработал именно он, генерал-майор Эрих фон Людендорф, прошлой весной 1913 года назначенный начальником штаба конной группы генерала Марвица. А ведь задача была крайне сложной — как овладеть мощными крепостными фортами Льежа за максимально короткий срок в несколько дней, чтобы открыть продвижение германских армий к Брюсселю, а от столицы Бельгии обходным маневром двинуться на Париж.

Первый вариант напрашивался сам по себе — исключительно «ускоренной атакой» 5–6 пехотных бригад содержащихся по полному штату еще до войны. От Аахена до Льежа меньше 40 километров, один «большой» переход пехоты, которую будут сопровождать тяжелые осадные мортиры, снаряды которых сокрушат бетонные стены и крыши фортов. Но для этого потребуется время, от суток до двух — и бельгийцы успеют провести мобилизацию, и начнут выдвижение своих дивизий к Маасу, мосты через который они успеют взорвать. Это не