Чужие - Алан Фостер

– Ясно. Но она наверняка знала, что нужно брать. Никаких нарушений. Умная бестия.

– Как у нее с умственным развитием? - спросила Рипли.

Прихлебывая кофе, она смотрела на волчонка в кресле. Кожа и кости. Даже не кожа, а пергамент, обтягивающий скелет.

– Не могу точно определить, - сказала Дитрих. - Детектор показывает, что двигательные реакции у нее в норме. О блокаде говорить еще рано, я бы назвал это защитной реакцией организма.

– Называй, как тебе будет угодно, - поднимаясь, сказал Горман. - Как бы там ни было, мы зря теряем время, пытаясь поговорить с ней.

Он вышел и направился к Центру Управления, где его ждали Берк и Биенон. Дитрих вышла в другую дверь.

Какое-то время Рипли наблюдала за мужчинами, обступившими Хадсона и компьютер, над которым он колдовал. Затем она опустилась рядом с девочкой. Легким движением она отбросила пряди, закрывающие ей глаза. Гребень давно не касался ее волос. Улыбаясь, она прижала к груди детскую головку, взяла в руку чашку с шоколадом:

– Ну, попробуй это. Может, ты не хочешь есть, но тебя наверняка мучает жажда. - Она пододвинула чашку поближе, чтобы девочка почувствовала тепло и аромат напитка. - Это горячий шоколад. Ты любишь шоколад?

Девочка не ответила. Рипли вложила чашку в маленькие ручки, сжала пальцы вокруг стекла. Затем убрала свои руки.

Чашка медленно поднялась вверх. Дитрих верно оценила двигательные реакции девочки. Она пила механически, не обращая внимания на то, что пила. Она измазала шоколадом все щеки, но пила, не останавливаясь. Чтобы не перегружать пустой желудок, Рипли отобрала у нее чашку, хотя напитка там оставалось совсем немного.

– Ну, разве плохо?.. Если хочешь, можешь выпить еще. Не знаю, что ты пила и ела, но я не хочу, чтобы тебя вырвало от переедания. - Она опять убрала с ее лба белокурые пряди. - Бедняжка! Ты не любишь болтать, да? Мне это нравится. Ты любишь молчать? Я тоже. Я давно поняла, что люди слишком много болтают, особенно взрослые, когда разговаривают с детьми. Они говорят сами с собой, а не с тобой. Они хотят, чтобы ты их все время слушала, но не хотят слушать тебя. Я думаю, это глупо. То, что ты маленькая, еще не означает, что тебе нечего сказать.

Она отставила чашку, взяла кусок фланели и провела по грязной щечке. Под тонкой кожей прощупывались еще не развитые кости.

– О, - Рипли широко улыбнулась, - смотри, здесь появилось чистое пятнышко!.. Вот еще одно!.. А ну-ка, поглядим, как ты выглядишь…

Из открытого запасного пакета она достала бутылку чистой воды, намочила тряпку. Осторожно стала очищать личико от пыли, грязи, разводов шоколада. Девочка сидела тихо, но ее голубые глаза, казалось, впервые были обращены на Рипли. Сладкое волнение охватило женщину, и она продолжала оттирать детское лицо.

– Трудно поверить, что под этим слоем грязи скрывается такая милая мордашка. - Она с улыбкой смотрела на изменившееся лицо девочки. - Такой слой полезных ископаемых, что впору было открывать шахту. - А ты, честное слово, прехорошенькая маленькая девочка.

Она оглянулась, чтобы убедиться в том, что никто не собирается ей мешать. Любое вмешательство извне могло свести на нет ее успехи, которых она добилась с помощью горячего шоколада и чистой воды. Но ей не стоило беспокоиться: все обступили главный компьютер. Хадсон колдовал над клавиатурой, остальные следили за его манипуляциями.

На экране появилась уменьшенная схема колонии и стала перемещаться слева направо по мере того, как Хадсон нажимал на клавиши. Специалист по компьютерам выглядел на редкость серьезным. ни одного звука не слетало с его губ, не говоря уже об обычных для него шутках. Сейчас он не развлекался и не развлекал других. Хадсон что-то упорно искал. Компьютер знал ответы на все вопросы, но выудить у него нужный ответ было чертовски трудно.

Берк проверял другое оборудование. Затем подошел к Горману, стоящему у экрана:

– Что он ищет?

– Данные о персональных передатчиках, ДПП. У каждого колониста был такой, его вживили им сразу после прибытия.

– Я знаю, что такое ДПП, - мягко сказал Берк. - Их производит наша Компания. Только ничего не вижу на экране, ни одного передатчика. Если бы в комплексе был кто-то в живых, мы бы нашли его или он нас.

– Не обязательно, - возразил Горман.

Лейтенант говорил вежливо, но сохраняя определенную дистанцию. По сути, Берк был простым наблюдателем от Компании, он представлял лишь ее финансовые интересы. Его делом было оплатить эту славную экскурсию и проконтролировать все связанные с нею расходы. Берк мог давать только советы, но не приказы. По документам они с Берком были равны, на самом же деле это было далеко не так.

– Не обязательно. Кто-то может быть живым, но неподвижным.

Связанным или закрытым в каком-нибудь помещении. Конечно, сканирование - это долгая история, но оно стоит того. Мы должны все проверить.

Горман обратился к специалисту по компьютерам:

– Ну, что там, Хадсон?

– Если в радиусе нескольких километров есть кто-то живой, мы его обнаружим. - Хадсон повернулся к экрану. - На ловца и зверь бежит.

От дальней стена подал голос Вержбовски:

– А ДПП продолжает работать, если те, кто носит их, мертвы?

– Нет, это новая модель, - сказала Дитрих, разбирая инструменты. - Частично они питаются энергией организма. Если носитель умирает,. передатчик умолкает. Его собственная энергия равна нулю. Это единственный способ использовать тело как батарейку.

– Никакого обмана! - Хадсон стрельнул глазами в сторону медспециалиста. - А что делать, если у кого-то не постоянный ток, а переменный?

Дитрих закрыла свой чемоданчик:

– В твоем случае никаких проблем, Хадсон. У тебя классический случая отсутствия любого напряжения.

Проще было найти другую чистую тряпочку, чем отмыть использованную. Рипли обрабатывала маленькие ручонки, выскабливая грязь из-под ногтей и между пальцами. Из-под коричневого слоя грязи постепенно проступала розовая кожа. Оттирая девочку, Рипли вела тихий, успокаивающий разговор.

– Не знаю, как это тебе удалось остаться в живых, когда все ушли, но, видно, ты смелая девочка, Ребекка.

Незнакомый звук достиг ушей Рипли:

– Головастик.

Стараясь не выдать своего волнения, Рипли продолжала вытирать ребенка:

– Извини, малышка, я не расслышала. У меня что-то со слухом. Что ты сказала?

– Головастик. Меня зовут Головастик. Так все меня зовут. Никто не называет меня Ребеккой, кроме моего брата.

Рипли заканчивала чистить вторую руку. Если она не ответит, девочка может снова замкнуться. В то же время надо быть очень осторожной, чтобы чем-нибудь не испугать ее. Так держать и никаких расспросов. - Хорошо, Головастик. Мое имя Рипли и все зовут меня Рипли. Ты можешь называть меня как хочешь.