Загадки остались - Павел Иустинович Мариковский

Темнеет. Хрущики в светлой одежке с почти белыми крыльями хорошо заметны в сумерках и легко находят друг друга.

Давно замолкли кукушки. Лягушки раскричались, заставили замолчать соловьев. Легкий гул крыльев хрущиков тоже затих. Один за другим жуки зарываются в песок до следующего вечера. Иначе нельзя. Ночью на охоту выходят чуткие ежи и барсуки.

В следующий вечер хрущики, точно по команде, так же, как и прежде, выбираются из песка и снова начинают легкий воздушный танец, но как они там в песке узнают, когда пришло время начинать полеты и пора покидать дневное убежище?

В последние годы было доказано, что насекомые обладают хорошо развитым чувством времени, своеобразными внутренними «часами». Наверное, и у наших песчаных хрущиков есть такие же таинственные внутренние «часы». Не просто «часы», а еще и с особым будильником, который точно подсказывает время, когда садится солнце, ложатся спать ящерицы, наступает пора пробуждаться от дневного сна и выбираться наверх. Благодаря своим «часам» маленькие хрущики все сразу в одно время совершают брачный полет. Так и легче встретиться, и меньше шансов попасться своим недругам.

Строгая очередь

После долгих скитаний по пустыне мы подъехали к далеким синевшим горам и тут на предгорных холмах на берегу небольшого извилистого ручейка нашли чудесное место возле большого одинокого карагача. Под деревом глубокая тень, вода, рядом полынь, расцвеченная красными маками, а горы — подать рукой. Обласканная солнцем земля дышит испарениями, всюду копошится великое множество насекомых, каждое занято своим делом, своей маленькой жизнью.

Большое красное солнце к вечеру склоняется к горизонту, веет прохладой. Когда загорается первая звезда и засыпают дневные насекомые, в воздухе начинают жужжать жуки-хрущики. Они неловки в полете, не умеют обогнуть неожиданное препятствие, оказавшееся на пути, то и дело цепляются за одежду и, уж конечно попав на голову, запутываются в волосах, часто падают на землю и копошатся в траве. Немало их, неумелых, падает в воду, и теперь, едва начался лёт, торопливый ручей проносит мимо нас жуков-неудачников. Желтоватые, с синей грудкой, они беспомощно барахтаются в воде. Кое-кому везет, былинка или комочек земли на их пути — спасение, и, зацепившись за них, пловцы не спеша выбираются наверх.

С каждой минутой темнеет небо, и на нем загораются все новые и новые звезды. Жуки продолжают носиться над нами. Но желтых хрущиков уже нет в помине. Их сменили хрущики черно-синие. И в ручье они тоже появились, барахтаются. Когда же потемневшее небо расцвечивается сверкающими звездами, исчезают черные хрущики, пришел черед летать коричневым в темную полоску.

Откричали свои первые трели козодои и теперь скользят темными тенями на бесшумных крыльях. Цокают летучие мыши. Иногда прошуршит торопливая бабочка-ночница. Коричневые в полоску хрущики перестали летать. Угомонились. Никто не пришел им на смену.

Под развесистым карагачем возле маленького ручейка мы прожили три дня. И каждый вечер, будто по строго заведенному испокон веков расписанию, как по часам, поочередно сменяя друг друга, летали желтые, черно-синие и коричневые хрущики. Как они угадывали каждый свое, отведенное природой время? Наверное, каждый следил за освещением неба. Мне захотелось проверить предположение по фотоэкспонометру и сверить начало лёта за все три дня. Но прибор был рассчитан только на дневной свет и, едва только зажигалась первая звезда, как его стрелка намертво застывала в крайнем положении.

Мохнатые пологи

После жаркого дня наступила душная и безветренная ночь. Балхаш застыл, и на его гладкой, как зеркало, поверхности отразилось небо, усеянное яркими звездами. Воздух зазвенел от миллиардов ветвистоусых комариков. Никогда их не было так много. Чувствовалось, как их рои толклись в воздухе над берегом в безудержных плясках, а мне представлялось, как многочисленные общественные паучки принялись насыщаться обильной добычей.

Утром же, как всегда пробудившись раньше всех, я был поражен. Все наши марлевые пологи стали мохнатыми, покрылись сплошным слоем каких-то маленьких белых ворсинок. Они колыхались от дуновения воздуха, но сидели прочно. Пригляделся: это были линочные шкурки крохотных поденочек. Вспомнилось, как много лет назад тоже на Балхаше, в его западной оконечности, утром грузовая машина нашей экспедиции оказалась вся усеяна поденками. Но тогда это были крупные насекомые, и, очевидно, они еще собрались летать днем. Еще вспомнился рассказ о том, как масса поденочек облепила катер, который перед этим заботливо подновили масляной краской, и испортили всю малярную работу.

Личинки поденок живут в воде. Прежде чем стать взрослыми, они, перелиняв, превращаются в куколки, выбираются на берег, быстро семеня ножками, бегут по земле, устраиваются в скалах, на растениях, на всех более или менее возвышающихся предметах и линяют последний раз, превращаясь в нежных крылатых насекомых.

Став взрослыми, они ничего не едят и не способны принимать пищу. Их ротовые органы и кишечник недоразвитые. Теперь жизненное назначение поденочек заключается в том, чтобы дать потомство. Брачное свидание заканчивается в очень короткий срок. Некоторые из поденочек живут день, иногда чуть меньше. Наши поденочки-крошки прожили только одну ночь.

Никогда в жизни не видел я таких маленьких поденочек. Их длина, судя по оставленным на пологах линочным шкуркам, была всего около пяти миллиметров. Интересно взглянуть на незнакомок, да и собрать их для коллекции, чтобы узнать их видовое название. Но длительные поиски ничего не дали, я не нашел ни одной! Быть может, никому из энтомологов не приходилось их видеть, и они неизвестны науке. Все грациозные поденочки, выбрав жаркую безветренную ночь, окрылившись, улетели на озеро, над зеркальной поверхностью которого и провели свою единственную в жизни и очень короткую брачную встречу.

Видимо, они способны предчувствовать благоприятную для встречи друг с другом погоду и могут долго ожидать наступления такой особенной ночи. Иначе нельзя. Очень они маленькие, и даже небольшой ветер может помешать их роению.

Дружный поход

Вечером солнце село в густую коричневую мглу, но следующий день был ясным и холодным. Дул северный ветер, утром термометр показывал около шести градусов выше ноля. Но солнце быстро принялось разогревать землю.

Я отправился бродить по зеленым холмам весенней пустыни. Случайно взглянув на пологий и голый склон оврага, поразился: он был весь испещрен идущими поперек его полосками следов, и на них всюду виднелись темные удлиненные цилиндрики. Там происходило что-то очень интересное.

И вот вижу, как по голому склону оврага взбирается целый легион голых сереньких гусениц-совок. Все они держат одно направление прямо вверх на северо-восток, примерно по азимуту пятьдесят два градуса. Их путь точен, параллельные полоски следов нигде не расходятся и не сходятся. Склон оврага