Командор Советского Союза (СИ) - Земляной Андрей Борисович

- И от меня получите. – Иван Терентьевич Клейменов, тоже подошёл ближе. – Турбокомпрессоры повышенной надёжности – Мечников. Разъёмы на всей нашей космической и военной технике – Мечников, да даже броня наших морпехов, и штурмовой пехоты – Мечников. А вы кто такой чтобы бросаться такими обвинениями?

- Я инженер! – Взвизгнул мужчина и попытался ударить рукой, но вдруг перед ним возник Григорий и перехватив руку, чётко без замаха пробил в солнечное сплетение, от чего гражданин сразу сделался тих и задумчив. Но на вытянутой вперёд руке что-то сверкнуло, и Мечников остановил охрану, которая уже собиралась вынести тело.

- А ну ка парни… Он выкрутил руку костяшками вверх, и увидел печатку с торчащей посередине иглой. – Да никак яд? С чего бы это ему в меня иголкой тыкать?

- Похоже на то. Григорий кивнул. – Сто процентов кто-то из нас зацепился бы. Спасибо Александр Леонидович.

- И вам спасибо. – Мечников кивнул и проводив взглядом охранников, уносивших скандалиста, обернулся на молча стоящих учёных и инженеров. – Ну, что, пойдём в зал? А то вот освоят космос без нас.

Стоявшие вокруг, несколько напряжённо рассмеялись, и потянулись на совещание.

Учёные, производственники и конструкторы ещё совещались, когда Лаврентий Берия получил рапорт от Кузнецова, о происшествии в Солнечном.

Собственно, вся жизнь партии Ветеранов висела на тонкой нити их относительного мирного поведения и терпения руководства государства и Партии. И вот уже второе покушение на Мечникова, совершённое этими людьми ставило точку в давнем споре между Берия и Сталиным, когда они решали, что вообще делать с этим паноптикумом меньшевиков, эсеров, анархистов и прочей швали. Да, им были даны гарантии неприкосновенности и безопасности, но всё это было актуальным до того момента, когда под удар попал самый юный, и самый ценный член клана Старых Большевиков. И если одно покушение можно было списать на внутренние противоречия, то второе, да ещё совершённое с помощью редчайшего токсина, обнуляло все договоры.

Берия выслушал генерал-лейтенанта Кузнецова, и кивнув ему чтобы присаживался нажал кнопку селектора, и чуть улыбнулся, увидев на экране видеосвязи встревоженное лицо руководителя Партконтроля.

- Мироныч? Давай поднимай армейских, флотских там и вообще всех, кто нужен. Приказ от моего имени, и Булганина я сейчас оформлю и отправлю фототелеграфом, а подлинник тебе доставят в течение часа. Приказываю произвести задержания в городке Приморский, и начать следственные действия. К задержанным относиться строго в рамках соцзаконности. Прокурорских, для оформления арестов даст генпрокуратура.

- Товарищ Берия, а мы? – Николай Иванович Кузнецов даже привстал со стула.

- Да и вы конечно. – Ворчливо произнёс Берия отключая связь. – Не успокоитесь же. Только сам хоть под пули не лезь.

Всё необходимые приказы были давно оформлены, и Берия фактически лишь «нажимал на спуск» этой давно готовой операции. Ещё месяц назад, Булганин, Говоров, Шелепин, Сталин и Берия решили, что Ветераны не удержаться, а значит нужно готовить силовую акцию.

Войну как всегда начал Осназ. Три десятка парашютистов выброшенные с самолёта, совершили посадку на крышу девятиэтажного корпуса пансионата, и пока прокурор у ворот изображал переговоры по поводу пропуска на территорию следственной группы. Осназ, быстро захватил руководителей Ветеранов. А когда зелёная ракета ушла в ночное небо, со всех сторон на территорию городка, прямо сквозь забор, въехал десяток БМП, бронетранспортёры с солдатами, и дополнительно отовсюду ударили прожекторы, совершенно рассеяв ночную темноту.

Кто-то пытался отстреливаться, но даже таких брали живьём. Металлокерамическая штурмовая броня, легко держала пистолетную пулю, и бойцы, не обращая внимание на выстрелы валили обороняющихся с ног, и заковывали в наручники. Но если они не пускали в ход огнестрельное оружие, то закованные в сталь кулаки, работали как надо, и приданным медикам хватало работы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но более всего хватило следователям, оперативным работникам и прокурорам. Всех задержанных развели по разным камерам и комнатам, и приступили к следственным действиям, по результатам которых осуществляли первоначальную фильтрацию. Кого-то переводили на более строгий режим содержания, кого-то, например, местных электриков и сантехников, отпускали под подписку о невыезде, и так далее. Затем стали отпускать медицинский персонал, и местную администрацию, хотя кое-кто из них задержался в колёсах следственной машины, чтобы позже, по результатам следствия быть перемолотым в лагерную пыль.

А инициатор всех этих событий, уже летел на скоростном самолёте в Москву, под двойной охраной сотрудников Госконтроля и Партконтроля. Опытные бойцы не сводили глаз с задержанного и друг с друга, поэтому человек, который ни при каких раскладах не должен был долететь живым, оказался в Москве, и через пару часов канул бесследно в коридорах советских спецслужб, чтобы к утру, вымытым, и аккуратно одетым, сидеть в приёмной кабинета Сталина в загородной резиденции.

Получив неплохое образование в гимназии и Казанском университете, Алексей Иванович Рыков, тем не менее не был способен ни к какому осмысленному труду, кроме революционной деятельности. Смыслом его существования была подпольная работа, подрывная и идеологическая борьба. Даже во время короткой гражданской войны, он вполне успешно работая на территории контролируемой Временным Правительством, переехав в Москву, сразу же начал антигосударственную деятельность уже против Ленина. Когда Владимир Ильич слёг от чумы, переориентировался на Сталина, но тот терпеть не стал, и собрав в тридцать пятом всех горе заговорщиков, отправил их в закрытый пансионат под Горьким. Тогда же и был заключён пакт о правилах поведения и гарантиях неприкосновенности. Почему он это сделал?

Друг и соратник Сталина, командор Гурджиев, написал закрытый доклад по некроэнергии, где доказал, что смерть любого существа заражает землю некроэнергией, которая разрушительно действует на человека, порождая нарушения психики и физические болезни. А смерть разумного, да ещё и насильственная, делает это намного сильнее. И это влияет на огромные территории на протяжении десятилетий.

Да, конечно по сравнению с тысячами принявшими смерть на полях сражений, гибель пяти сотен уже ничего не решала, но тогда Сталин был в таком настроении, что подумал: Джоджокети?![1] И на территории советской страны образовался пока ещё небольшой анклав оппозиционеров. Кто-то покидал его, поменяв взгляды, кто-то наоборот приходил сюда, разочаровавшись в Советском государстве, но в целом люди потихоньку прибывали, и после войны для их проживания был выделен целый курортный комплекс из шести корпусов, и окружённый высоким забором, который изнутри защищал охранный кооператив, а снаружи – части пограничных войск Комитета Госбезопасности. Связь никто не отключал, поэтому там были и телевизоры, и телефоны, которые естественно прослушивались.

Но постепенно у Ветеранов появлялись собственные линии связи, тайные курьеры и даже прикормленные командиры войсковых частей. Во всём этом следователям ещё предстояло разобраться. Но для конкретного человека – Алексея Рыкова, это не имело значения. Благодаря энергетической медицине восьмидесятитрёхлетний мужчина вовсе не выглядел стариком, а скорее крепким человеком в годах.

Увидев приглашающий жест секретаря, Рыков выпрямился, и шагнул в кабинет Сталина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Садись. – Иосиф Виссарионович, который прошёл омоложение, выглядел конечно намного лучше, чем Рыков, был одет в жемчужно-серый френч, такие же брюки и мягкие кожаные туфли и стоял, повернувшись лицом к огромному окну, за которым был виден сад, и маленький водопад.

- Ты сменил портного? – Не удержался от шпильки Рыков.

- Да, ты знаешь, появился у нас парень один. – Медленно начал Сталин, не поворачиваясь от окна. – Молодой совсем, да. Но одежда сделанная по его рисункам буквально завоевала всю страну. А кроме одежды, десятки наименований бытовой техники, транспортные средства от мотороллеров, до многоосных грузовиков и космических ракет, новейшие фантастические станки, а ещё крупнейшие физические открытия, за которые и Нобелевки мало, и вот не поверишь, - Сталин обернулся. – Наборы косметики для женщин, и спортивные снаряды… Я даже не упомню всего. И вот этого поистине золотого мальчика, вы, ваше помойное племя, захотели извести. – Сталин говорил негромко, но очень внятно, и без малейшего акцента, а это значило, что он предельно спокоен. И вот это было хуже всего. – Вы все, не сделали и сотой части того, что сделал он. Но на ваше счастье он не только учёный и изобретатель, но и воин, и все ваши наёмники были схвачены на месте преступления, и дали показания. И это ваш приговор. Я бы простил вам даже собственную смерть, но не прощу гибель никого из тех, кто строит наш коммунизм.