Узница гаргульи - Кэти Роберт

мое сердце окажется мягче, чем я ожидала, это небольшая цена за возможность забыть обо всем с этим мужчиной. Это на пользу нам обоим.

– На колени.

Брэм не мешкает и опускается на пол. Не знай я, что к чему, то подумала бы, что он обучался техникам подчинения, потому что раздвигает бедра, как нужно, и складывает крылья за спиной, красивый, как на картинке. Но взглянув в его лицо, понимаю, что все это непреднамеренно. Он действует машинально, полностью сосредоточившись на происходящем.

Это опьяняет сильнее, чем любой наркотик, который я пробовала. Хочу еще. Сейчас.

Приподнявшись, снимаю кофту. Под ней ничего, ведь я знала, чем все сегодня закончится.

– Ты очень красив. Ты это знаешь? – Рассматриваю линию его плеч и крепкие мышцы под прохладной кожей. – Создатель, в которого ты веришь, не пожалел на твое сотворение времени.

Его аура переливается малиновым цветом смущения и темно-пурпурным – удовольствия.

– Ты не обязана говорить мне такое.

– Я не обязана делать ничего против своей воли, Брэм. Мне нравится делать тебе комплименты. Это правда, и мне приятно наблюдать, как ты смущаешься, – говорю я и поглаживаю свою грудь. Он напрочь забывает о смущении и наблюдает, как я вожу большим пальцем вокруг соска. – Подозреваю, ты о себе не высокого мнения, но хочу, чтобы ты рассказал мне о своей самой сильной стороне.

Он резко мотает головой.

– Что? Какое тебе дело?

– Все зависит только от тебя. – Веду пальцами ниже, по животу, до пояса штанов. – Я с радостью их сниму… как только ты честно ответишь на мой вопрос.

Глава 14

Брэм

Я знал, что сегодня вечером не обойдется без постельных игр, но не ожидал, что Грейс так основательно заморочит мне голову. Или так быстро. А настроена она серьезно. Вижу ее решимость в фиолетовом цвете ее энергии. Она знает, как мне неловко, но не намерена уступать.

Стискиваю зубы и выдавливаю:

– Моя самая сильная сторона – сама моя сила.

– Нет. Попробуй еще раз.

Смотрю на нее сердито, но, похоже, моя злость нисколько ее не задевает. Хуже того, она продолжает поглаживать себя, и все мои чувства перебивает желание снова увидеть ее красивую киску. С трудом сглатываю. Я смогу. Смогу открыться перед ней.

– Моя самая сильная сторона – преданность. Если я кому-то предан, то до конца. – Возможно, это признание противоречит моим целям, но я хочу поступить правильно. Не знаю, становится ли от этого моя преданность еще большим достоинством или нет.

– Хорошо. Очень, очень хорошо.

Изо всех сил стараюсь оставаться неподвижным, пока Грейс приподнимается, снимает штаны, сбрасывает их и разводит ноги. Еще никогда так не жаждал яркого света. Лунный свет, струящийся в открытое окно, слишком слаб, чтобы осветить ее всю.

Но я вижу ее стройные бедра, покрытые шрамами от жизни, о которой она не говорит. Вижу безупречную розовую киску, которой я намерен вдоволь насладиться до окончания ночи. Но только если буду хорошо себя вести. От этой мысли по коже бегут мурашки, а член снова встает. Не знаю, как ей удается сковать меня всего несколькими словами. Словно она держит меня за горло.

И мне это чертовски нравится.

– Брэм, ты отчаянно стараешься быть монстром, которым себя считаешь, но в глубине души ты очень благороден. Возможно, даже слишком.

У меня вырывается резкий смешок.

– Едва ли.

– Несомненно, слишком благороден. – Грейс проводит пальцами по пупку и спускается ниже, поглаживает бедро, а потом внутреннюю его часть. – В противном случае ты бы уже поставил всю знать на своих землях на колени. В противном случае, – подчеркивает она, словно видит, что я готов возразить, – ты бы уже получил от меня все, что хочешь.

– То, что мне хочется, чтобы ты оказалась на моем члене добровольно, не значит, что я благороден, Грейс. Не стоит заблуждаться.

– Даже и не думаю. – Наконец, спустя, казалось бы, целую вечность, она раздвигает пальцами половые губы. – Не двигайся, пока я не разрешу.

Кажется, словно она превратила меня в камень. Томясь от желания и досады, я беспомощно наблюдаю, как она маленькими кругами поглаживает клитор. Точно помню, какие движения ей нравятся – те, что я выводил языком, чтобы она кончила мне на лицо вчера ночью. Сейчас она их повторяет.

Опускает пальцы и вводит в себя два. Я даже издаю стон, наблюдая, как они исчезают там, куда мне отчаянно хочется войти. Но она не трахает себя ими. Просто распространяет влагу по клитору и продолжает себя поглаживать. Проходит всего пара минут, и Грейс запрокидывает голову, тяжело дыша.

С ума сойти, она сейчас доведет себя до оргазма. Не дав мне к ней прикоснуться.

– Грейс. – В моем сбивчивом голосе слышится мольба. – Позволь мне. Прошу.

Она поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Боги, она умопомрачительна. Ее властность и серые глаза удерживают меня лучше, чем любые путы.

– Не двигайся. – Слова звучат тихо, но оттого не перестают быть приказом.

С силой прижимаю руки к бедрам, пока она продолжает себя ласкать. Никогда не был из числа тех, кто быстро кончает, тем более без физической стимуляции, но когда ее бедра начинают подрагивать, а пальцы покрываются влагой, я вдруг прихожу в ужас от того, что вот-вот кончу, даже не дотронувшись до члена.

Власть, которую эта женщина надо мной имеет, граничит с колдовством. Но это лишь оправдание. С Грейс меня связывает вовсе не магия, по крайней мере не магия сделки с демоном, которую мы заключили. Это близость, которую я еще никогда ни с кем не ощущал. Трудно поверить, но эта женщина травмирована так же, как и я. Трещины в ее душе совпадают с моими.

– О черт. – Она с силой надавливает на клитор. А потом с ее губ срывается всего одно слово, так тихо, что мне наверняка послышалось. Нет, конечно, она не шептала мое имя, когда кончала.

Не могу пошевелиться. Не могу думать. Но я здесь, чтобы исполнять ее требования, поэтому, когда она манит меня пальцем, точно понимаю, о чем она просит без слов. Ползу к ней. Расстояние небольшое, но с крыльями это ужасно неудобно. Это должно быть унизительно; а вообще, так и есть.

Но я никогда не чувствовал такого спокойствия.

Останавливаюсь у края кровати. Грейс так близко, что я могу к ней прикоснуться. Но знаю, что лучше этого не делать. Судя по изгибу ее губ, она прекрасно понимает, чего мне стоило держать руки при себе, когда она кончила.

Она садится, немного неуклюже от дурмана