Маруся и близнецы (СИ) - Хаан Ашира

Стук дождя отсчитывает последние мгновения перед тем, как они набросятся на нее.

29

Они одинаковые — крепкие молодые парни с загорелой кожей, поджарыми животами, широкими плечами и звенящими от напряжения членами.

Но какие же разные у них взгляды…

Макар смотрит жадно, бешено, в его сияющих глазах — жажда и страсть.

Он как хищник, готовый наброситься и растерзать свою добычу.

У Никиты под полуприкрытыми веками — холодная вальяжная лень.

Перед ним — парадное блюдо, с которого он попробует все деликатесы до последнего кусочка.

Но и тот, и другой взгляды предвещают только один финал.

Они возьмут ее себе.

Маруся чувствует нервную дрожь, волнами пробегающую по ее телу.

Она в их власти, в их полной власти. В их логове. В их руках.

Она пришла сама и теперь они сделают с ней, что захотят.

Но вместо страха в ее венах кипит возбуждение.

Предвкушение простреливает тело насквозь, вынуждая потягиваться, демонстрируя себя со всех сторон. Сладкую, гладкую, откровенно обнаженную.

Она разводит колени, приглашая сводных братьев в себя.

Живот тянет от пульсирующего жара внутри.

Никита втягивает воздух сквозь сжатые зубы, а Макар выдыхает:

— Охуенная…

Его глаза не отрываются от белого кружева трусиков, под которым видна манящая темнота, и от этого горячего взгляда у Маруси начинает кружиться голова.

Его руки ложатся на внутреннюю сторону ее бедер, раздвигая их еще чуть-чуть, и прикосновения ладоней остаются обжигающим клеймом на коже. Он склоняется к ней, втягивая носом пряный запах, от которого все переворачивается внутри.

Никита же, напротив, отстраняется, отодвигается в сторону, небрежно одним пальцем подцепляет лямку шелкового топа и медленно тянет ее вниз с плеча. Сантиметр за сантиметром обнажается белоснежная, почти как белый шелк, кожа, открывается бледно-розовая ареола соска, а потом и сам сосок — темный, крупный, зовущий обнять его губами и надкусить сочную ягоду. Никита смотрит в лицо Марусе сверху вниз и двумя пальцами сжимает его и выкручивает.

Она вскрикивает, когда сухая трескучая молния пробивает ее тело насквозь, простреливает от груди до промежности. Выгибается, ловя взгляд Никиты, и он криво улыбается, подцепляя вторую лямку.

Макар касается губами ее живота чуть ниже пупка, скользит кончиком языка ниже и ниже, пока не утыкается в тонкий край кружева. Но и это его не смущает. Он чувствует, что там, под ним, влажно пульсирует набухшая вульва, ждет его прикосновений. Но он не торопится, он проводит пальцами по краям трусиков, там где самая нежная кожа на сгибе ноги.

Чуть-чуть приподнимает этот край, забираясь под него пальцами, нащупывая горячие складки плоти. Подцепляет пальцами и стаскивает кружево вниз, сразу до колен. Ставит себе на плечо Марусину ногу, освобождая ее от трусиков. Она приподнимает бедра, и он освобождает вторую ногу и отбрасывает их в сторону.

Таким же резким движением его брат подхватывает топ под край и стаскивает его через голову Маруси, оставляя ее совершенно обнаженной, если не считать одного белого чулочка на ноге. Но, кажется, он им нисколько не мешает.

Две пары рук вновь разводят ее колени, касаются промежности, перебирают влажные горячие складочки между ног. Но смотрят близнецы только ей в глаза.

Маруся тяжело дышит, встречая их взгляды.

Им нравится играть с ее телом — руками разводить внутренние лепестки, раскрывая темное пульсирующее отверстие, накрывать грудь, сжимая сосок между указательным и средним пальцем, прикусывать внутреннюю сторону бедра, оставляя красные следы зубов.

Смотреть.

Трогать.

Ласкать.

Мучить прикосновениями.

— Не сбежишь? — тихо и хрипло спрашивает Никита, вдруг замирая, нависнув над ней.

Его член покачивается прямо у ее лица, выгоревшая челка упала на глаза, одной рукой он упирается в пол, а другая полностью накрыла ее маленькую острую грудь, и твердый сосок тычется в его ладонь, как нос щенка.

Маруся пытается вдохнуть, чтобы ответить, но у нее перехватывает горло и получается только хриплый стон. Тогда она мотает головой и тянется к его члену.

Никита придвигается на коленях чуть ближе, чтобы она могла коснуться его губами, и когда ее язык впервые обводит напряженную головку по кругу, он непроизвольно стонет, закатывая глаза. Ее пальчики обнимают упругий ствол, и Маруся снова трогает его языком, обводит по краю, неумело облизывает — она делает это все неумело, но эти неловкие касания возбуждают Никиту сильнее, чем четкие действия опытных подруг.

Марусины мягкие губы обхватывают его член так, что у него немедленно сносит башку.

Ее пальчики сжимают то слишком сильно, то слишком слабо, но исправлять не хочется — ласки сестры похожи на изощренную пытку, от которой он получает удовольствие, равного которому еще не испытывал.

Макар тем временем хозяйничает у Маруси между ног.

Он устраивает ее колени у себя на плечах, склоняется и проводит языком снизу вверх, собирая ее влагу. Она такая сладковато-терпкая, вкусная, словно вода из родника в глубине леса, ее хочется пробовать еще и еще. Под его языком ее нежная плоть подрагивает и напрягается, когда он кружит им вокруг клитора, еще не касаясь самого узелка. Ему больше нравится нырять в темные глубины, откуда изливается сок, пить его, трахать языком узкое отверстие.

Макар отстраняется и дует на влажную промежность.

Маруся ахает и выпускает член Никиты изо рта.

Она резко дышит, глядя на брата расширившимися зрачками.

Ее тело дрожит такой крупной дрожью, что можно ловить ладонями волны, проходящие по нему. Хочется раздвинуть ноги шире — или, наоборот, сжать их изо всех сил. Маруся еще не знает — она запрокидывает голову и умоляюще смотрит на Никиту.

Он кивает брату, а сам склоняется, накрывая ладонями ее грудь, врывается языком в ее рот и сплетается с ее языком. Пока Макар, закончив с играми, переходит к главному блюду и уверенными движениями упруго бьет кончиком языка по набухшему клитору.

Тело Маруси выгибается, она стонет прямо Никите в рот, распахивает глаза — и кричит в голос, кончая под языком его брата.

Тот перехватывает ее запястья, прижимая их к полу и несколькими последними движениями доводит ее до исступления, так что она начинает биться в судорогах.

Макар отстраняется, глядя на распахнутую перед ним Марусю и кивает Никите:

— Хочешь?

Тот мотает головой.

Сладкие искусанные губы Маруси и влажная теплота ее рта всего в нескольких сантиметрах от его члена. Он хочет этого.

— Окей, — кивает Макар, встает на колени, разводя ноги Маруси в стороны и приставляет головку ко входу в нее.

Она чувствует это и дергается, сводя колени:

— Нет!

30

Никита морщится.

Он уже предвкушал, как научит свою старшую сестрицу, невинную и сладкую, по-настоящему сосать. Он уже практически чувствовал ее губы — и тут такой облом!

— Почему? — спрашивает он. — Ты все-таки целка? Нехорошо врать!

Маруся пытается отползти от тычущегося в нее члена Макара, но куда спрятаться от них двоих в пиратском логове?

— Нет! Я не… Не девственница, но я не могу, это больно!

В ее голосе легкая паника, и братья быстро переглядываются — никто не понимает, что происходит.

— Не девственница? — уточняет Макар. — Ты просто боишься?

— Да!

— Больно не будет… — он говорит мягким голосом и накрывает ее тело своим, касаясь кончиками пальцев ее лица и вынуждая посмотреть ему в глаза. — Я обещаю.

Она всхлипывает и готовится что-то еще возразить, но в этот момент головка его члена, которая скользит вверх-вниз по очень влажной щели у нее между ног, так же легко и гладко проскальзывает внутрь ее тела — просто под другим углом.

Маруся ахает, но она даже не успевает ничего понять, как член Макара целиком, на всю длину, входит в ее истекающее соком влагалище. Не причиняя ни малейшего дискомфорта.