Смертельный азарт - Александр Горохов

Кое-как примостившись на краю кровли, Илья взялся за болторез и аккуратно принялся вырезать дюралевые стойки обрешетки. Болторез легко справлялся с этой пустяковой задачей. Через несколько минут Илья осторожно вытащил лист толстого стекла из шлицев. Изнутри, из оранжереи, на него пахнуло густым и влажным запахом цветов и всяческой флоры. Образовавшееся отверстие оказалось вполне достаточным, чтобы Илья мог протиснуться в него, не говоря уж про тщедушного Спартака.

Илья оглянулся и махнул рукой Корвету, сообщив, что первый этап операции прошел благополучно и теперь начинается основной.

Головой вниз он нырнул в проделанную дыру, оперся руками на пустой ящик и кувыркнулся с него на пол. Потом втащил через отверстие болторез и штуцер.

Он присел на ящик и, задержав дыхание, прислушался. В доме было тихо. Откуда-то очень издалека послышался гул самолета, и Илья дождался, пока он стихнет.

Оранжерея была настоящей, профессиональной. Дивные, невиданные цветы густо лезли из ящиков и аккуратных кадок. Совершенно ничего не понимая в садоводстве, Илья решил, что это орхидеи.

Он прикинул план дальнейших действий. Спуститься вниз, на второй этаж, найти Спартака, освободить его, оставить в качестве расчета по долгам штуцер и покинуть дом — либо через проделанную дыру в крыше, либо проламываясь через двери, что может оказаться небезопасным. Лучшим вариантом, понятно, было как незаметно посетить дом, так незаметно и исчезнуть из него. Красивая и ясная картинка ожидала бы Куприянова утром — заложника нет, а плата за него в виде иностранного ружья — лежит! Вот и конец торгам — уравняли позиции, посмеяться можно.

Входные двери в оранжерею оказались плотно закрытыми, но не запертыми.

За дверями вниз ко второму этажу вела узкая и крутая лестница.

Илья сделал по ней несколько шагов — в темноте он проявлял крайнюю осторожность, — добрался до площадки второго этажа, и в этот момент громко и противно скрипнула под ногой половица.

Илья замер, потому что в ту же секунду услышал, как внизу — громко и гулко гавкнула собака. Вот так! Могучий (судя по басовитости) пес оказался внутри дома. А значит — породист, тренирован и не столько стережет сам дом, сколько тело своего хозяина. Но пес, подав сигнал, тут же примолк. Снизу доносились едва различимые голоса, тревоги никто не поднимал — мало ли что услышала собака своим чутким ухом.

Илья постоял, не шевелясь, еще минуты три, и за это время глаза привыкли к темноте. Как он и думал — от лестничной площадки шел короткий коридорчик, вдоль которого располагались три двери. По расчету Ильи — Спартак томился за средней из них. До нее было шесть шагов, и Илья сделал их совершенно бесшумно.

Сквозь маленькое оконце в коридорчике пробивался лунный свет, и, оказавшись около двери, Илья обнаружил, что она заложена простым засовом. Он мягко откинул засов и распахнул дверь.

Спартак вскинул голову, положил книгу на живот и посмотрел на Илью расширившимися от удивления глазами.

— Тише, — одними губами, еле слышно шепнул Илья, пересек комнату и откинул со Спартака одеяло, чтобы посмотреть — нет ли у него кандалов и на ногах. Не оказалось — тюремщики посчитали, что одного наручника, закрепленного на спинке кровати, достаточно.

Оба кольца наручников соединялись короткой цепью в несколько звеньев, и для японского болтореза эти стальные звенья не представляли никакой серьезной проблемы.

Илья взялся за болторез, покосился на Спартака и подмигнул.

Тот уже пришел в себя, откинул одеяло и тихо спросил:

— Ты принес деньги? Выкуп за меня принес?

— Я принес тебе свободу, — усмехнулся Илья; он сжал рычаги болтореза, звено цепи хрустнуло под зубцами инструмента и переломилось.

— Ты деньги принес? Там моя доля! — напряженно сказал Спартак, резко сев на кровати.

— При чем тут твоя доля? — удивился Илья. — Сначала сбежим отсюда, потом разберемся в наших личных делах.

Илье и в голову не могло прийти, что его наполеоновский план именно в этом месте несет в себе роковую ошибку — и даже не случайную, а предопределенную, неизбежную, если бы учитывалось — кого именно вызволяет из неволи он, Илья.

— Так ты не принес денег? — теперь уже в полный голос завопил Спартак.

— Тише. Денег нет. — Илья аккуратно положил на кровать штуцер. — Эту штуку оставляем вместо тебя, и наши торги кончены.

— А деньги где?! — громко, с надрывом заорал Спартак. — На кой хер ты сюда пришел без денег?! Я никуда не пойду!

Снизу раздался мощный, тревожный лай собаки. Ситуация мгновенно стала неуправляемой и перевернулась с ног на голову.

— Бежим, дурак, — прошептал Илья яростно, хотя полностью потерялся.

— Никуда я не побегу! — Спартак вскочил и завопил так, что в ушах зазвенело: — Андрей Андреевич, он пришел без денег! У него нет денег!

И в следующий миг Спартак бросился к двери, чтобы через секунду загрохотать всеми частями тела вниз по лестнице, на первый этаж.

Илья подхватил болторез и ринулся следом. Отсчет времени пошел на секунды. Внизу, в комнатах, уже совершенно осатанев, учуяв врага в доме, лаял невидимый пес, кто-то громко крикнул: «Хватай ружье, Алик!» — бежать к оранжерее и выбираться через нее было опасно — слишком долгий и сложный путь.

Илья бросился следом за Спартаком вниз и оказался в холле, на нижней площадке, как раз в тот момент, когда Спартак вышиб дверь и вывалился на крыльцо.

В тот же миг в доме погас свет.

Совсем рядом, отгороженная лишь дверью в холл, ярилась взбесившаяся собака и слышались ругательства нескольких мужчин, мешавших друг другу в темноте и старавшихся прорваться наружу.

Илья выскочил на крыльцо и лишь на мгновение увидел, что Спартак улепетывает к той части ограды, где она была возведена из бетонных плит.

Спартак — убегал! Все-таки убегал, хотя секунду назад просил защиты у своих же тюремщиков! Не поймешь дурня!

Разбираться в обстановке не было времени. Илья спрыгнул с крыльца, но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал за спиной рычание и понял, что собака вырвалась наружу и теперь уже преследует его. Ждать, пока она прыгнет ему на спину, Илья не стал, притормозил и развернулся.

Силы небесные — куда там собаке Баскервилей! Из темноты на Илью мчался гигантскими прыжками громадный лоснящийся пес, белый в черных пятнах мраморный дог, порода королевская, издревле приспособленная охранять жизнь аристократии. Порода глуповатая, прямолинейная, но страшная в бесчувственности и категоричности выполнения своих боевых задач. А эта зверюга с полыхающими глазами свою убийственную задачу знала куда как четко.

Илья выставил перед собой болторез, надеясь хоть как-то сорвать первую лобовую атаку псины, первый прыжок, — а зверюга с ходу подпрыгнула чуть ли не выше головы Ильи и уже летела на него, раззявив пасть с зубами, которым позавидовал бы и крокодил-людоед.

Пять негромких хлопков подряд один за другим послышались из темноты.

Рычание пса сменилось истошным визгом, смертельный прыжок переломился в полете, и собака падала на Илью, уже сжавшись в комок. Он отскочил, и дог покатился по земле скулящим комом. Из его лощеной, блестящей шкуры торчало пять металлических стрел — от шеи до заднего бедра, образовывая аккуратную пунктирную линию, — пять коротко оперенных дротиков.

Пес выбыл из игры. Но на крыльцо выскочили двое мужчин, и Илья успел разглядеть, что в руках одного мелькнуло нечто очень и очень напоминающее помповое фермерское ружье. Проверять реальность догадки было, по меньшей мере, глупо, и Илья метнулся к ближайшему дереву, а затем прыгнул врастяжку за кусты и плюхнулся на живот.

Пес корчился на земле, пытаясь зубами выдернуть дротики из тела, и жалобно скулил, как ребенок.

— Алик! Не стрелять! — послышался жесткий голос Куприянова. А потом добавил уже спокойно и негромко: — Не стреляй. Соседей перебудишь, нам скандалы не нужны.

Илья видел, как Куприянов сошел с крыльца, а следом за ним широкоплечий парень с помповым (теперь — точно, помповое, крупнокалиберное!) ружьем наперевес.

Куприянов остановился между крыльцом и собакой, постоял и громко крикнул в темноту:

— Илья Иванович! Я предлагал вам мир! Вы хотите войны? Вы ее получите! Я вам обещаю!

Он повернулся и мимо охранника быстро вернулся в дом.

Собака с трудом встала на ноги.

Охранник поколебался еще с полминуты, чутко, осторожно всматриваясь в темноту, потом взял пса за ошейник и потащил его, скулящего и хромающего, в дом. Из левого бока страдальца дога все так же торчали дротики, и теперь он напоминал очень облысевшего дикобраза.

Илья выждал еще несколько минут, потом, прячась за кустами, добрался до низкого штакетника старой ограды и перемахнул через нее.