Развод. Ты предал нашу семью (СИ) - Арина Арская

— Жаль, тебя на корпоративе не было, Ярослав, — перевожу на него взгляд. — Ты бы взял под контроль.

— Да блин… — он цыкает. — Я в тот день блевал и дристал. Из всех щелей перло. Шавуху купил и, блин, так накрыло. Я тебе серьезно говорю. Я даже до квартиры не добежал. Жопа — на унитазе, а в руках — тазик. Да я там все бабкины молитвы вспомнил. Я еще рыдал. Я тебе отвечаю, Глеб. Рыдал! — вздыхает и меланхолично смотрит в окно, — думал, что сдохну. Всю свою жизнь успел вспомнить. Лет с двух, — переводит на меня взгляд, — даже ту деревянную лошадку, которой мне брат голову разбил.

— Очень интересно, — хмыкаю я

— А потом я к бабке поехал, лошадку эту нашел, — с тихой угрозой говорит Ярик, — вот жду, когда этот гондон откинется, и я ему должок отдам.

— Ну, вот твоя нянька, — перевожу взгляд на Надю. — Посопровождает тебя по больницам, по анализам, проследит по твоим передвижениям.

— И соблазнить меня не получится, — мрачно говорит Ярик.

— Какой отврат, — Надя кидает на него презрительный взгляд.

— Взаимно, — Ярик пожимает плечами. — Ты мне Клавку напоминаешь. Ту шалаву, что своего ребенка в яму с говном ребенка скинула.

— Да у тебя одна история охренительней другой, — меня аж передергивает, и я выхожу из кухни.

— Так я такой не от жизни хорошей, — Ярик следует за мной. — Слушай, я теперь себя виноватым чувствую. Чо ж ты так нажрался?

— От радости, что колокольчики мои не отрежут.

— А кто должен был отрезать? Во что ты влип?

— Врач отрезал бы, — оглядываюсь. — Я себя тоже, знаешь ли, в один день похоронил.

— Так колокольчики на месте? — обеспокоенно спрашивает Ярик.

— На месте. И как видишь, сработали.

— Ля, я бы тебе не дал так нажраться.

— Я знаю.

— И в туалет бы вместе с тобой пошел, — вздыхает Ярик. — Знаешь, как девочки вместе ходят в туалет, так бы и мы с тобой.

— И еще скажи, что поддержал бы мое хозяйство, — выхожу в подъезд, голубые стены которого исписаны ругательствами и матерными стишками.

— Не, на такое бы не подписался, — недовольно цокает Ярик. — Но я бы тебя своей могучей грудью закрыл от мелких потаскушек.

Спускаюсь по ступенькам. И на лестничной площадке перед третьим этажом разворачиваюсь к Ярику, который чешет коротко стриженный затылок.

— Я тебе доверяю, — серьезно вглядываюсь в его глаза. — И бабку свою на всякий случай предупреди, что, может, закинем к ней брюхатую.

— Понял.

— Я в такой жопе, Ярослав, — выдыхаю и вскидываю лицо к потолку.

— Тебе бы и к жене кого-нибудь приставить, — глухо отзывается Ярик. — Баба-то она у тебя видная.

— С ней Павел останется, — разминаю шею с хрустом позвонков, — если она меня выпнет.

— Ну еще кого-нибудь для присмотра.

— Я ща тебе в рожу дам.

— Чо? Ну, налетят же, Глеб. Это… как же… как же это называется… а! Мужская солидарность.

И расплывается в жуткой подбадривающей улыбке. Левый клык у него — золотой. И выплавил он его из зуба дедушки. Очень странный тип, но надежный. Иногда пугает, но в нем есть что-то, что во мне откликается.

— Будь я твои братом, то не разбил тебе голову деревянной лошадкой, — неожиданно говорю я.

Ярик протягивает руку, и я ее крепко пожимаю.

— Я прослежу за твоей сучкой…

— Не моя она, — цежу я сквозь зубы. — Вот теперь мне очень не хватает деревянной лошадки.

— Пардоньте, — Ярик вздыхает. — Но ты меня понял. И ты уж что-нибудь придумай, чтобы жена тебя не выпнула. Я тоже покумекаю. Обидно же. Все это ведь не по любви, Глеб.

Глава 30. Не отпускай одного, если хороший

— Как я выгляжу? — спрашивает Марк и важно затягивает школьный галстук под шеей.

Косит на меня взгляд в ожидании.

— Очень серьезно, — отвечаю я, и он открывает передо мной дверь

— Вот выпендрежник, — шепчет Арс, а сам свой галстук якобы небрежно ослабляет.

А еще волосы пятерней растрепывает.

Дикий бунтарь, который, видимо, решил всех впечатлить своей подростковой агрессивностью и лихостью.

— Антонина Петровна, добрый день, — к нам через весь холл бежит секретарша Глеба. — Вас уже ждут.

Во мне вспыхивает иррациональная ревность, которая начинает оценивать Верочку как новую потенциальную хищницу.

Она ведь тоже, наверное, перспективная и пробивная. А еще моложе меня. Лет двадцать пять.

И мне все равно, что она замужем и что у нее есть ребенок.

Медленно выдыхаю и подавляю в себе глупую ревность. Мне, что, теперь всех женщин считать врагами и видеть в них тех, кто уведет моего мужа, как бычка на веревочке, когда я эту веревочку отпущу?

— Здравствуйте, — солидно говорит Марк и грудь выпячивает, и Арс рядом вздыхает.

— Здравствуйте, — Верочка отвечает ему со всем уважением.

— Марк, ну харе, — шипит Арс.

— Раз нас ждут, то идемте, — Марк игнорирует брата и опять галстук свой поправляет.

Арс с тоской смотрит на меня и ждет поддержки, и я ему шепчу:

— Расслабься.

Следуем за Верочкой и сворачиваем к лифтовой площадке. Марк продолжает играть маленького биг-босса и оценивающе озирается по сторонам, а затем заявляет:

— Вера, вы сегодня хорошо выглядите.

Поперхнувшись, Верочка оборачивается, распахивает глаза, а затем берет себя в руки и отстраненно говорит:

— Это было лишним.

— Соглашусь, — киваю я. — Марк, тормози.

— Да и старая она для тебя, — шепчет Арс.

Мягко пихаю его в бок локтем, когда бедная Верочка растерянно отворачивается.

— Блин, а чо надо говорить-то? — виновато спрашивает Марк. — Я же просто… ну… где-то видел такое…

— Радует одно, что Аленки нет, — вздыхает Арс. — Она бы тут устроила беготню с криками.

Меня опять начинает тошнить, и накатывает волна жаркой слабости. Я сглатываю. Лишь бы выжить во всем этом безумии.

А затем меня цепляет острый крючок беспокойства.

Случилась ли у Глеба встреча с Наденькой? И о чем он с ней говорил? И чем все окончилось?

Женская фантазия рисует отвратительные картинки, в которых Глеб и его молодая хищница целуются, а после взволнованно шепчутся о том, какая я дура и что скоро они смогут быть вместе, ведь я согласилась на развод.

— Мам, — тихо отзывается Марк, — ну, извини, я больше так не буду.

Слабо улыбаюсь ему, выныривая из темных мыслей. Заходим в лифтовую кабинку за Верочкой, которая спрашивает, заметив мое молчание и бледность:

— Вам нехорошо?

— Все в порядке.

— Пакетик достать? — Арс лезет в карман.

— У тебя, что, пакетик с собой? — удивляюсь я.

— Да, — кивает.

У Глеба, что ли, подсмотрел? Мы с ним прожили три беременности, и в каждой из них он по всем карманам распихивал пакетики,