Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца - Виктор Корчной

Пользуясь присутствием на пресс-конференции Таля, я бросил упрек и ему: «Не имеет права гроссмейстер писать о другом гроссмейстере гадости, заведомую ложь!» — и показал газету, где Таль писал, что низкопробные трюки Фишера были превзойдены Корчным в матче со Спасским... Имеет право, дорогой читатель! Представьте, что вы гроссмейстер экстракласса и вам три года не позволяют выехать на международные турниры за границу,— вы и не такое напишете!

Кстати, меня спросили, не опасаюсь ли я за свою жизнь. Я ответил, что в этом матче нужен Карпову как партнер, и если проиграю, то все в порядке. Но если паче чаяния выиграю — вот тогда уж мне точно придется опасаться за свою жизнь!

Через несколько дней по нашей настоятельной просьбе Кампоманес разрешил нам взглянуть на паспортные данные приехавших советских. Не сразу разобрались мы, кто есть кто, но в конце концов картина прояснилась. Итак:

1.Карпов.

2.Батуринский — руководитель делегации, полковник юстиции в отставке, начальник отдела шахмат и шашек Спорткомитета СССР и зампред Шахматной федерации.

3.Калашников— заместитель руководителя делегации, образование высшее техническое, агент КГБ.

4.Балашов — гроссмейстер, старший тренер.

5.Зайцев — гроссмейстер, второй тренер.

6. Таль — экс-чемпион мира, корреспондент журнала «64», третий тренер. Собственно, всем было ясно, что он активно помогает Карпову, хотя обнародовано их сотрудничество было только после матча.

7. Рошаль — пресс-атташе Карпова, корреспондент ТАСС (профессиональный лжец.— В.К.), агент КГБ.[ 2 ]

8. Гершанович — личный врач Карпова.

9. Зухарь — личный психиатр и психолог Карпова, сотрудник одного из закрытых НИИ (авиакосмической медицины).

10.Крылов — специалист по физкультуре, агент КГБ.

11.Пищенко — личный телохранитель Карпова, крупный специалист по каратэ, агент КГБ.

12. Повар-диетолог, фамилию не помню, записать не разрешили. Как стало ясно во время матча, специалист по приготовлению допинга в съедобном виде.

13,14. Переводчики с английского и испанского языков, тоже советские разведчики.

Добавим, что вскоре после начала матча Карпов затребовал советского массажиста, хотя на Филиппинах в этих специалистах недостатка нет. Ему действительно прислали — то ли из посольства, то ли даже из Советского Союза. Добавим, что матч «курировали» работники советского посольства в Маниле: то один, то другой, то сразу несколько неизменно сидели в зале в первых рядах. Добавим, что по ходу матча в Багио прибыли: Васюков — гроссмейстер, четвертый тренер, Севастьянов — космонавт, председатель Советской шахматной федерации, Ивонин — зампред Спорткомитета СССР.

Вот, читатель, в центре какого «шабаша чертей» я оказался!

В. Батуринский: «Особое неудовольствие претендента вызвал состав советской делегации. «Их приехало слишком много, и неизвестно с какими целями»,— шумел он. Более половины членов нашей делегации были немедленно зачислены в секретные агенты. Больному воображению беглого гроссмейстера они мнятся везде» (из книги «Страницы шахматной жизни», Москва, 1983).

Вспоминает экс-чемпион мира по международным шашкам Исер Куперман:

«По своему положению в шахматно-шашечном мире страны Батуринский являлся подлинным боссом, хозяином. От него зависело очень многое — присвоение почетных званий, различные льготы, стипендии и, самое главное, поездки за границу. Бывший военный прокурор, умный, настойчивый, злой и беспощадный, Батуринский весьма устраивал советское руководство. Он неуклонно и последовательно проводил жесткую официальную политику...

Задолго до того, как взошла звезда моподого Карпова, Батуринский по достоинству оценил его возможности и стал опекать, всемерно выдвигая, рекламируя и содействуя в различных делах, помогая даже одерживать победы... При полном содействии Бату-ринского Карпов позже занял пост главного редактора «64». Так как Анатолий не может постоянно и серьезно руководить журналом, его желания и волю проводит там журналист Алик Рошаль, систематически возвышающий и рекламирующий Карпова везде, где это только возможно. Что и обеспечивает вездесущему Рошалю определенный авторитет в руководящих кругах и право на поездки за границу, в том числе и на матчи Карпова с Корчным» (из книги «Судьба чемпиона», Тель-Авив, 1984).

Мы приехали в Багио. Погода стояла скверная, было скучно. Впрочем, мы работали.

Изучили дачу, отведенную нам организаторами. Это, кстати, идея Карпова — загородная вилла на время матча. Идея претенциозная, показывающая размах молодого чемпиона: не каждый организатор способен тратить такую уйму денег! Хорошо, что правительство Филиппин отпустило на проведение матча целый миллион долларов — видно, нужен был этот матч правительству!

9 июля в Багио прибыл главный судья, немецкий гроссмейстер Лотар Шмид. Мы предложили сразу начать переговоры, уточняющие детали матча, чтобы не спеша все обсудить. Но советские настаивали на начале переговоров за два дня до открытия. Настаивали и настояли! Почему это, когда они настаивают, то всегда добиваются своего?! Наверное, они всегда правы! Интересно, что по этому поводу думают в Китае...

Своеобразным было открытие матча — в два этапа. За день до официальной церемонии посол СССР В. Михайлов устроил прием в Багио, на котором присутствовал президент Филиппин Ф. Маркое. Для нашей же группы Кампоманес организовал вечером коктейль-парти. Ни сам Кампоманес, ни президент страны на нем не присутствовали.

В тот же день, 12 июля, Батуринский «по поручению чемпиона» — эту формулу нам еще не раз придется услышать — обнародовал заявление. Заслуживают упоминания три пункта этого меморандума.

Карпов в интересах поддержания нормальной спортивной обстановки согласен обмениваться рукопожатием перед игрой стоя, за исключением случаев, когда один из участников опаздывает на игру.

Карпов не возражает против использования мною специального кресла, но требует подвергнуть его проверке.

Американский литератор Эмануил Штейн, впоследствии пресс-атташе Корчного: «Как только спутники Карпова узнали, что Корчной привез с собой на матч кресло, в котором можно легко то отклоняться назад, то подаваться вперед, они затребовали «мебель» для лабораторного анализа. Рентгеновские лучи ничего не обнаружили. Точно такой же результат показал в 1972 году анализ кресла Р. Фишера во время его встречи с Б. Спасским. Уместно напомнить, что регламент матча не оговаривал качество кресел...» (из статьи «Кентавровы шахматы», , «Континент» № 21, 1979).

В. Батуринский: «На всякий случай кресло Корчного подверглось проверке путем рентгеновского просвечивания, и врач-рентгенолог выдал официальную справку о том, что «пациент здоров, подозрительных затемнений не обнаружено» («Страницы шахматной жизни»).