Полное собрание стихотворений - Максимилиан Волошин

2

Долго Русь раздирали по клочьямИ усобицы, и татарва.Но в лесах по речным узорочьямЗавязалась узлом Москва.Кремль, овеянный сказочной славой,Встал в парче облачений и риз,Белокаменный и златоглавыйНад скудою закуренных изб.Отразился в лазоревой ленте,Развитой по лугам-муравам,Аристотелем ФиоравентиНа Москва-реке строенный храм.И московские ИоанныНа татарские веси и страныНаложили тяжелую пядьИ пятой наступили на степи...От кремлевских тугих благолепийСтало трудно в Москве дышать.Голытьбу с тесноты да с неволиПотянуло на Дикое ПолеПод высокий степной небосклон:С топором, да с косой, да с ораломУходили на север – к Уралам,Убегали на Волгу, за Дон.Их разлет был широк и несвязен:Жгли, рубили, взымали ясак.Правил парус на Персию Разин,И Сибирь покорял Ермак.С Беломорья до ПриазовьяПодымались на клич удальцовВоровские круги понизовьяДа концы вечевых городов.Лишь Никола-Угодник, Егорий —Волчий пастырь – строитель земли —Знают были пустынь и поморий,Где казацкие кости легли.

3

Русь! встречай роковые годины:Разверзаются снова пучиныНеизжитых тобою страстей,И старинное пламя усобицЛижет ризы твоих БогородицНа оградах Печерских церквей.

Всё, что было, повторится ныне...И опять затуманится ширь,И останутся двое в пустыне —В небе – Бог, на земле – богатырь.Эх, не выпить до дна нашей воли,Не связать нас в единую цепь.Широко наше Дикое Поле,Глубока наша скифская степь.

20 июня 1920

Коктебель

На вокзале

В мутном свете увялыхЭлектрических фонарейНа узлах, тюках, одеялахСредь корзин, сундуков, ларей,На подсолнухах, на окурках,В сермягах, шинелях, бурках,То врозь, то кучей, то в ряд,На полу, на лестницах спят:Одни – раскидавшись – будтоПодкошенные на корню,Другие – вывернув крутоШею, бедро, ступню.Меж ними бродит заразаИ отравляет их кровь:Тиф, холера, проказа,Ненависть и любовь.Едят их поедом жаднымМухи, москиты, вши.Они задыхаются в смрадномИспареньи тел и души.Точно в загробном мире,Где каждый в себе несетПротивовесы и гириДневных страстей и забот.

Так спят они по вокзалам,Вагонам, платформам, залам,По рынкам, по площадям,У стен, у отхожих ям:Беженцы из разоренных,Оголодавших столиц,Из городов опаленных,Деревень, аулов, станиц,Местечек: тысячи лиц...И социальный мессия,И баба с кучей ребят,Офицер, налетчик, солдат,Спекулянт, мужики —вся Россия.

Вот лежит она, распята сном,По вековечным излогам,Расплесканная по дорогам,Искусанная огнем,С запекшимися губами,В грязи, в крови и во зле,И ловит воздух руками,И мечется по земле.И не может в бреду забыться,И не может очнуться от сна...Не всё ли и всем простится,Кто выстрадал, как она?

29 июля (ст. ст.) 1919

Коктебель

Русская революция

Во имя грозного законаБратоубийственной войныИ воспаленны, и красныПылают гневные знамена.

Но жизнь и русская судьбаСмешала клички, стерла грани:Наш «пролетарий» – голытьба,А наши «буржуа» – мещане.А грозный демон «Капитал» —Властитель фабрик. Князь заботы,Сущность отстоенной работы,Преображенная в кристалл, —Был нам неведом:нерадивыИ нищи средь богатств земли,Мы чрез столетья пронесли,Сохою ковыряя нивы,К земле нежадную любовь...России душу омрачая,Враждуют призраки, но кровьИз ран ее течет живая.

Не нам ли суждено изжитьПоследние судьбы Европы,Чтобы собой предотвратитьЕе погибельные тропы.Пусть бунт наш – бред, пусть дом наш пуст,Пусть боль от наших ран не наша,Но да не минет эта чашаЧужих страданий – наших уст.И если встали между намиВсе бреды будущих времен —Мы всё же грезим русский сонПод чуждыми нам именами.Тончайшей изо всех зараз,Мечтой врачует мир Россия —Ты, погибавшая не разИ воскресавшая стихия.

Как некогда святой ФранцискВидал: разверзся солнца дискИ пясти рук и ног РаспятыйЕму лучом пронзил трикраты —Так ты в молитвах принялаЧужих страстей, чужого злаКровоточащие стигматы.

12 июня 1919

Русь гулящая

В деревнях погорелых и страшных,Где толчется шатущий народ,Шлендит пьяная в лохмах кумашныхДа бесстыжие песни орет.

Сквернословит, скликает напасти,Пляшет голая – кто ей заказ?Кажет людям срамные части,Непотребства творит напоказ.

А проспавшись, бьется в подклетьях,Да ревет, завернувшись в платок,О каких-то расстрелянных детях,О младенцах, засоленных впрок.

А не то разинет глазищаДа вопьется, вцепившись рукой:«Не оставь меня смрадной и нищей,Опозоренной и хмельной.

Покручинься моею обидой,Погорюй по моим мертвецам,Не продай басурманам, не выдайНа потеху лихим молодцам...

Вся-то жизнь в теремах под засовом..Уж натешились вы надо мной...Припаскудили пакостным словом,Припоганили кличкой срамной».

Разве можно такую оставить,Отчураться, избыть, позабыть?Ни молитвой ее не проплавить,Ни любовью не растопить...

Расступись же, кровавая бездна!Чтоб во всей полноте бытияВсенародно, всемирно, всезвездноПросияла правда твоя!

5 января 1923

Коктебель

Благословение

Благословенье мое, как гром!Любовь безжалостна и жжет огнем.Я в милосердии неумолим:Молитвы человеческие – дым.

Из избранных тебя избрал я, Русь!И не помилую, не отступлюсь.Бичами пламени, клещами мукНе оскудеет щедрость этих рук.

Леса, увалы, степи и вдалиПустыни тундр – шестую часть землиОт Индии до Ледовитых водЯ дал тебе и твой умножил род.

Чтоб на распутьях сказочных дорогТы сторожила запад и восток.И вот, вся низменность земного днаТобой, как чаша, до края полна.

Ты благословлена на подвиг твойТатарским игом, скаредной Москвой,Петровской дыбой, бредами калек,Хлыстов, скопцов – одиннадцатый век.

Распластанною голой на земле,То вздернутой на виску, то в петле, —Тебя живьем свежуют палачи —Радетели, целители, врачи.

И каждый твой порыв, твой каждый стонОтмечен Мной и понят и зачтен.Твои молитвы в сердце я храню:Попросишь мира – дам тебе резню.

Спокойствия? – Девятый взмою вал.Разрушишь тюрьмы? – Вырою подвал.Раздашь богатства? – Станешь всех бедней,Ожидовеешь в жадности своей!

На подвиг встанешь жертвенной любви?Очнешься пьяной по плечи в крови.Замыслишь единенье всех людей?Заставлю есть зарезанных детей!

Ты взыскана судьбою до конца:Безумием заквасил я сердцаИ сделал осязаемым твой бред.Ты – лучшая! Пощады лучшим нет.

В едином горне за единый разЖгут пласт угля, чтоб выплавить алмаз,А из тебя, сожженный Мной народ,Я ныне новый выплавляю род!

23 февраля 1923

Коктебель

Неопалимая купина

В эпоху бегства французов из Одессы

Кто ты, Россия? Мираж? Наважденье?Была ли ты? есть? или нет?Омут... стремнина... головокруженье...Бездна... безумие... бред...

Всё неразумно, необычайно:Взмахи побед и разрух...Мысль замирает пред вещею тайнойИ ужасается дух.

Каждый, коснувшийся дерзкой рукою, —Молнией поражен:Карл под Полтавой, ужален МосквоюПадает Наполеон.

Помню квадратные спины и плечиГрузных германских солдат —Год... и в Германии русское вече:Красные флаги кипят.

Кто там? Французы? Не суйся, товарищ,В русскую водоверть!Не прикасайся до наших пожарищ!Прикосновение – смерть.

Реки вздувают безмерные воды,Стонет в равнинах метель:Бродит в точиле, качает народыРусской разымчивой хмель.

Мы – зараженные совестью: в каждомСтеньке – святой Серафим,Отданный тем же похмельям и жаждам,Тою же волей томим.

Мы погибаем, не умирая,Дух обнажаем до дна.Дивное диво – горит, не сгорая,Неопалимая Купина!

28 мая 1919

Коктебель

IV Протопоп Аввакум

Памяти В.И. Сурикова

1

Прежде нежели родиться – былоВо граде солнечном,В Небесном Иерусалиме:Видел солнце, разверстое, как кладезь.Силы небесные кругами обступили тесно —Трижды тройным кольцом Сияющие Славы:В первом круге —Облакам подобные и ветрам огненным;В круге втором —Гудящие, как вихри косматых светов;В третьем круге —Звенящие и светлые, как звезды;А в недрах Славы – в свете неприступномНепостижима, Трисиянна, ПресвятаяТроица,Подобно адаманту, вне мира сущему,И больше мира.И слышал я:Отец рече Сынови:– Сотворим человекаПо образу и по подобью огня небесного... —И голос был ко мне:«Ти подобает облачиться в человекаТлимого,Плоть восприять и по земле ходить.Поди: вочеловечьсяИ опаляй огнем!»Был же я, как уголь раскаленный,И вдруг погас,И черен стал,И, пеплом собственным одевшись,Был изверженВ хлябь вешнюю.

2