Американская кузина - Доун Линдсей

Эта мысль совсем не понравилась Соррел, но если это так, то ему как нельзя лучше удалось возбудить любопытство своей будущей невесты. То он обдает ее жаром, то холодом; и даже Соррел, у которой уже вошло в привычку незаметно наблюдать за ним, не понимала его намерений по отношению к красавице кузине. Похоже, Ливия наконец-то встретила достойного противника, и они добрались до башни раньше, чем Соррел нашла удовлетворительный ответ на свой вопрос. Однако ей было ясно одно. Если высокородному маркизу Уичерли доставляет удовольствие вносить сумятицу в ее планы, то это чревато, знала Соррел, совершенно ненужными трениями между кузинами.

Ливия и мистер Фитцсиммонс ждали их и, как обещали, успели договориться о посещении башни, находившейся в частном владении. Ливия все еще злилась. Она стояла, небрежно придерживая рукой подол амазонки, и даже не подошла к матери, продолжая ворчать на долгую дорогу, на жаркий день, на знаменитую башню, на которую не имело смысла тратить время.

Соррел в душе полностью с ней согласилась и с восхищением наблюдала, как его сиятельство очаровывает Ливию. Каким-то образом (Соррел не поняла, как ему это удалось) он взял власть в свои руки, усадил тетушку в тень, где она могла вздремнуть, и убедил раздраженную Ливию осмотреть башню вместе со всеми. В этом ему немало помог мистер Фитцсиммонс, который не скрывал своей радости и на сей раз с удовольствием передал своенравную красавицу в более опытные руки.

Ливия от такого лестного для нее внимания воспряла духом, забыла свои обиды и даже не злилась на дряхлого служителя, заодно исполнявшего роль проводника, который, едва завидев столь блестящее общество, немедленно побежал надевать сюртук. Посетители здесь были редкостью, и вскоре всем стало ясно, что старик ничего не собирается пропускать из истории или красот старой башни.

Он рассказал, что Фиш-хилл, на котором стояла башня, веками был сигнальным холмом, и, возможно, именно на нем зажгли костер, предупредивший о приближении Испанской Армады. Башня же построена шестым графом Ковентри в 1790 году в его поместье Спринг-хилл по проекту знаменитого архитектора Джеймса Уайатта, который построил также Кью-, палас. Графу принадлежало поместье Крум-корт, и башню часто использовали как маяк, чтобы сообщить в Крум-корт о прибытии семейства из Спринг-хилл.

Заскучавшая Ливия заметила шепотом, что дешевле было бы иметь курьера.

Однако смотритель, несмотря на почтенный возраст, видимо, обладал отменным слухом, так как не замедлил ответить ей:

- Вы правы, мисс, может, это и глупость, но, говорят, вторая жена графа любила башню. Она часто приходила сюда, чтобы наблюдать за охотой. Она приглашала сюда и других леди, а потом они устраивали неподалеку пикник. Вы, конечно, хотите подняться на самый верх? За этим-то сюда и приезжают. Сверху отличный вид, а в такой ясный день, как сегодня, все семь графств как на ладони.

Ливия все еще с сомнением смотрела на высокую башню, явно не желая подниматься на нее ради семи графств. Но тут вмешалась тетя Лейла:

- О, вы обязательно должны подняться наверх. Вид оттуда просто удивительный! Когда я была девочкой, башню только-только перестроили, и я хорошо помню, как мы приезжали сюда. Твоя мама, дорогая, и я лазали наверх, и, клянусь, мы видели даже наш дом,-- обратилась она к Соррел.- Господи, как же давно это было, но кажется, только вчера. Я сама с удовольствием пошла бы, но, боюсь, это мне уже не по силам. А вы должны пойти.

Маркиз заметил с веселой улыбкой:

- Надеюсь, вы не собираетесь меня разочаровать, мисс Морден, после того, как мы проделали такой долгий путь? К сожалению, он все испортил, добавив, нахмурившись:

- Увы, я не уверен, что мисс Кент стоит идти с нами, как бы ей не стало хуже.

Ливия недовольно прищурилась. Ей не нравилось, когда кто-нибудь, кроме нее, привлекал к себе внимание.

- А я не уверена, что нам всем стоит туда лезть, но уж коли мы идем, то и кузина пойдет, ведь это ее идея ехать сюда.

Ливия сказала это так, словно Соррел притащила их в глушь ради собственного удовольствия. После минутного колебания маркиз пожал плечами.

- Что ж... Мадам, мы подробно расскажем вам, так ли сегодня хорош вид, который когда-то поразил вас.

Подниматься по узкой винтовой лестнице, особенно в такой жаркий день, оказалось нелегко, а Ливия еще ворчала, что запачкала дорогое платье о каменные стены. На одинаковом расстоянии друг от друга, как предупреждал смотритель, находились на удивление уютные восьмиугольные комнаты со скамьями.

Вид с башни превзошел все ожидания Соррел, и она готова была, если бы понадобилось, повторить трудный подъем.

Забыв обо всех, она стояла возле каменной балюстрады и в восторге глядела на лежащий внизу Котсуолдс. Даже если бы она не увидела все семь графств, она бы радовалась уже тому, что видела то же самое, что много лет назад видела ее мать, которая, возможно, даже восхищалась открывавшейся перед ней красотой не меньше, чем сейчас Соррел.

Ливия, однако, быстро заскучала и через несколько минут отошла от края площадки, собираясь идти вниз. Она прочно вцепилась в руку маркиза и, очевидно, не собиралась позволить ему вновь ускользнуть от нее. Опираясь на него и думать забыв о своем плохом настроении, она мило болтала, тогда как мистер Фитцсим-монс, который тоже готов был идти вниз, смотрел не отрываясь на своего главного соперника ничего не выражающим взглядом.

Маркиз тем временем бесцеремонно прервал Ливию и сказал:

- Подождите! Мы ведь не можем оставить здесь вашу кузину. Мисс Кент! Пойдемте с нами.

Соррел оглянулась и увидела, что все ждут ее.

- Нет, нет, идите без меня,- торопливо ответила она.- Я буду через пару минут.

Маркиз помешкал, принимая решение, потом пожал плечами, и Ливия со смехом потащила его за собой. Соррел не сомневалась, что это был камешек в ее огород, но, не обратив на него внимания, вновь загляделась на Котсуолдс внизу. Вскоре хлопнула дверь и голоса стихли.

Соррел радовалась тому, что осталась одна. На обдуваемой ветрами башне она готова была вечно упиваться красотой раскинувшейся внизу зеленой страны с игрушечными домишками и узкой серебристой полоской речушки, похожей на страну Лилипутию. Не удивительно, что эта красота притягивала ее мать и ее тетю, когда они были совсем еще юными, и Соррел была счастлива, что стоит тут. Ей бы хотелось еще раз приехать сюда, но одной, чтобы никто не мешал ей наслаждаться этой красотой.

Странно, но, стоя на вершине башни и рассеянно глядя в пространство, она думала не только о прирученной зеленой равнине. Она ощущала могучее и необъяснимое единение со страной ее матери. Все стало вдруг очень сложно, и в первый раз после приезда в Англию Соррел ощутила острую тоску по родине, словно неожиданно стала маленькой девочкой. Ей страстно захотелось вернуться домой, где она по крайней мере понимала, кто она такая и каково ее место в жизни.