Война на Кавказе. Перелом. Мемуары командира артиллерийского дивизиона горных егерей. 1942–1943 - Адольф фон Эрнстхаузен

Поскольку наши оборонительные линии достигали только скальной стены, я обеспокоился тем, чтобы русские не смогли сыграть с нами злую шутку, которую мне пришлось пережить в Доломитовых Альпах в 1915 году. Тогда в одно туманное утро целая рота итальянских альпийских стрелков спустилась по отвесной стене в наш тыл и уничтожила весь взвод, перекрывавший им дорогу, до последнего человека. Воспоминание об этой трагедии подвигло меня организовать охранение высоко на скалах. Нам, однако, казалось, что русские едва ли могли бы это осуществить. Нам также казалось, что русские обладают не столь большим опытом высокогорной войны, как задействованный здесь наш егерский батальон. Тем не менее один из моих офицеров из Гармиша поднялся по скальной стене с рацией и устроился там так высоко, что мог едва ли не смотреть русским в их суповой котел, пересчитывать противника по головам и часами корректировать огонь батареи из своего уютного гнезда.

Примерно в то же время я получил нового адъютанта. Ранее бывший со мной адъютант мало имел дела с горной артиллерией, поэтому он стал командиром тяжелой моторизованной батареи. Новый адъютант, спокойный человек, быстро освоившийся с кругом своих новых обязанностей, с которыми затем прекрасно управлялся, до этого назначения был командиром артиллерийских дальномерщиков. Правда, он был фанатом телефонной связи, обладая преувеличенной страстью к телефонному общению в бою. Но особо сильного беспокойства эта его особенность не доставляла, поскольку он благодаря ей был всегда лучше всех в курсе дел.

Удар в спину противника

В последний вечер, еще до того, как мой предыдущий адъютант нас покинул, мы оба проделали небольшую прогулку в горах, лежащих перед оборонительной линией, проходящей по долине реки. Когда мой взор упал на дальние луга, на которых лежал отблеск заходящего солнца, в их северной части я заметил необычно плотно движущиеся войска, которые приближались в непривычно быстром для гор темпе.

– Черт возьми, какой порядок!

– Так точно, господин майор, ведь это же батальон Лангензее, который должен сменить наш батальон в ущелье Цице!

Я познакомился с капитаном Лангензее еще в Донецке. Его батальон принадлежал не к нашему егерскому полку, а входил в другую дивизию. Лангензее считался, пожалуй, лучшим из всех других наших батальонных командиров, а это говорило о многом. Именно такие люди, которые частью вышли из унтер-офицеров, составляли истинную элиту офицерского корпуса. Все они являлись кавалерами Рыцарского креста, поскольку вся наша дивизия целиком принадлежала к наиболее отмеченным наградами дивизиям сухопутных сил. Правда, еще при формировании из пополнения в Гармише ее называли дивизией с наибольшим человеческим потенциалом. Каждый раз при появлении батальона Лангензее можно было предположить, что в данном районе запланировано проведение неких особенных операций.

Полученное ими задание подтвердило возможные предположения. Дивизия должна была фронтальным наступлением, а также ударом справа вынудить противника оставить свои главные позиции в горном проходе. Батальон Лангензее совместно с моей 1-й батареей за день до этого со своих нынешних позиций должен был продвинуться в ущелье Цице через горный хребет и, коль скоро наступление всей дивизии окажется удачным, ударить в тыл советским войскам, чтобы обеспечить полный разгром врага. Мое подразделение должно было оставаться в резерве и действовать по вызову. В то время как 2-я батарея нашего егерского полка непосредственно подчинялась 1-му батальону Лангензее, штабная батарея должна была уже участвовать в боевых действиях, подчиняясь приказам штаба артиллерийского полка. Сам же я вместе со своим штабом просто оказался висящим в воздухе. О нас просто-напросто забыли.

– И что нам теперь делать? – спросил мой новый адъютант.

– Да ничего, – ответствовал я, – или все, что нам будет угодно. Мы просто-напросто подкрепили предприятие Лангензее. Теперь нам предстоит пережить что-нибудь еще.

После нашего удара в рассветные часы ошарашенные русские рассыпались в разные стороны, подобно мякине на ветру. Куда быстрее, чем мы предполагали, нам удалось продолжить продвижение к укрепленному пункту I.

Сколь прекрасно было это ущелье, когда над росистыми лугами и перелесками поднималось солнце, а над рекой струились клубы тумана! Однако это был еще не настоящий восход солнца. В куда большей степени нас в ходе продвижения беспокоила опасность справа – со стороны горной местности, поросшей лесом и изрезанной небольшими ущельями, откуда каждую минуту можно было ожидать нападения врага. Мы даже выделили для обеспечения охранения нашего особо угрожаемого правого фланга усиленный взвод егерей – к ним даже присоединился командир 1-й батареи с группой радистов, поскольку оттуда у него были лучшие условия для наблюдения. Однако опасность, как оказалось, угрожала нам с другой стороны. Мы чувствовали себя довольно свободно, когда вдруг услышали поступь возвращающихся лошадей и увидели наш казачий эскадрон, возвращающийся из разведывательного дозора. Во главе скакал командир, крупный немец, капитан артиллерии, на прекрасно выезженном блестяще-черном жеребце. Он являл собой самую выдающуюся фигуру в этой толпе диких всадников, которая сразу пробуждала воспоминания о конных рыцарях. Остальные же были одеты кто во что горазд или что ухитрился раздобыть. Перемешались германская и русская униформа, традиционная одежда казаков, городская одежда. При этом ни один человек не был облачен в одежду определенного рода, наоборот, каждый щеголял по крайней мере в двух совершенно различных по стилю одеждах, причем все вместе это образовывало живописный разбойничий костюм. Командир эскадрона с помощью переводчика отдал приказ, который казаки выслушали с каменными лицами. Затем они бросили какой-то краткий клич, после чего их кони на полном галопе сорвались с места и казаки исчезли, разделившись на небольшие группы, в различных направлениях. Мы беспрепятственно проследовали дальше, как если бы военная разведка пребывала в наилучших руках. Да это и в действительности было именно так. В течение примерно часа мы опять собрали вокруг себя все казачьи патрули, и каждый из них привел с собой пленного. Мы узнали, что вокруг нас расположен примерно батальон неприятеля, который готов к действию, хотя еще окончательно не собрался.

В ходе этого предприятия мы, само собой разумеется, не взяли с собой никаких транспортных средств. В составе горной артиллерии все составные части батарей постоянно перевозятся с помощью вьючных животных. Одна единица груза весит с учетом веса вьючного седла от трех до трех с половиной центнеров. С помощью вьючных животных егеря перевозили также в упакованном виде и тяжелое вооружение. Капитан Лангензее предложил мне взять на свое попечение всех вьючных животных с их погонщиками, потому что он чувствовал себя недостаточно уверенным с этими «транспортными средствами». Я также должен был определять маршевый темп и необходимые остановки для отдыха.