Я буду рядом (СИ) - Солнцева Анастасия

— Да куда уж очевиднее, — без привычных ему шутеечек и веселья ответил кот, созерцая демона с напряжением во взгляде, в котором был если не страх, то опаска точно.

И я впервые видела, чтобы он смотрел на принца вот так, с затаенной тоской и болью по чему-то, что уже невозможно было вернуть. Такие оттенки эмоций я видела на лицах людей, которые, как и я, приходили на кладбище почтить память умерших. Кто-то грустил о том, что могло бы быть, но не сбылось, кто-то — о том, что было и прошло, безвозвратно затерявшись в лабиринтах времени. А кто-то скорбел не столько по покойным, сколько по самим себе. По тем, прежним, какими они были, когда тот, другой, был жив. И все эти эмоции являлись разными гранями одного единственного чувства — чувства одиночества.

— Мира, — повернул ко мне фамильяр свою не очень чистую, но определенно умную мордочку. — Ты по-прежнему намерена участвовать в ритуале? Если ты откажешься, они не смогут тебя заставить.

— По виду рыцарей не скажешь, что они из тех, кто способен принять «нет» в качестве ответа.

— Ну, — замялся Сократ. — Они попытаются на тебя надавить. И будь здесь хотя бы один из твоих родителей или другой законный опекун, который мог бы запретить тебе участвовать в ритуале, все было бы гораздо проще. Но в виду особых обстоятельств, единственная, кто может решать за тебя — леди Элеонор.

— И она свое согласие уже дала, — догадалась я.

— Да, — нехотя подтвердил Сократ. — Ей пришлось.

— Как и мне, — тихо отметила я.

Отчего-то стало грустно.

— Но ты все равно можешь и должна отказаться! — Сократ заерзал, явно нервничая. — Мира, ты не контролируешь свою магию, верно? И проход в межпространство может открыться в любой момент, так?

Я кивнула.

— А что если во время ритуала, ты опять его откроешь? — заговорщицки зашептал кот, пощекотав мне шею длинными белыми усами.

— Не откроет, — оборвал нас Сатус, глядя строго перед собой с видом того, кто недавно принял для себя непростое решение.

— А? — это Сократ очень сильно удивился, настолько, что даже рот приоткрыл.

— Я буду рядом, — поставил нас в известность демон. — И буду за ней следить.

Мы с котом переглянулись. Я испытывала крайнюю степень недоумения, плохо понимая, каким образом этот, который демон, собрался за мной следить, но почему-то не переживая по этому поводу. Прислушавшись к внутренним ощущениям, неожиданно для самой себя осознала, что в целом мое восприятие Сатуса изменилось. Его присутствие перестало вызывать страх, близкий к животному, стимулирующий наговорить гадостей и сбежать. Наоборот, сейчас он был рядом — и мне было спокойно.

А вот Сократ, кажется, пережил экзистенциальный кризис. Даже больше. Судя по выражению морды, кот был в глубоком шоке.

— Святые ежики! — разразился пушистый. — Не хочешь же ты сказать…

— Заткнись, — грубо приказал демон. Кажется, у него появилось новое хобби — затыкать всем рты.

— Эй, не ори на моего фамильяра, — обиделась я, прижимая к себе теснее толстенькое тело кота. Еще вчера, гаркни он так в моем присутствии, я бы с трудом сдержала порыв описаться, а потом, припомнив все известные мне проклятия, пожелала бы демону самых страшных мучений.

И удрала бы.

Но сейчас меня беспокоил исключительно тот факт, что Сократ попытался что-то сказать, а принц ему не позволил. Было в этом нечто подозрительное. Эти двое явно знали больше меня, и один не хотел, чтобы второй донес до моего понимания то, что первый хотел скрыть.

Как сложно!

Но разобраться в проблеме я не успела.

Передо мной возникла ладонь Сатуса, затормозившая и преградившая путь. Подняв голову, я восхищенно выдохнула.

Глава 13

Узкие высокие двери устремлялись ввысь, заканчиваясь прямо у потолка. Створки по периметру были инкрустированы золотом и драгоценными камнями, выстеленными в замысловатых узорах, переплетающихся и накалывающихся друг на друга. По центру вытягивали головы на длинных шеях два огромных золотых изображения дракона. Вернее, две фигуры, отлитые в золоте и установленные на двери так, словно эти самые головы из них же и росли. И все это великолепие сверкало, переливалось и слепило.

— Кажется, мне нужны солнцезащитные очки, — пролепетала я, щуря глаза.

У дверей нас уже ожидала мадам Мелинда, нервно постукивая каблучком по полу. Наградив нас недовольным «хм!», она взмахнула сухопарыми руками и створки начали медленно открываться.

— Добро пожаловать в Неф, — возвестила колдунья, входя первой. — Главный ритуальный зал колдуний.

Это было огромное просторное помещение, чей потолок, казалось, достигал неба. Его поддерживали два ряда колонн, таких широких, что потребовалось бы несколько человек, чтобы обхватить хотя бы одну из них руками. Пространства было очень много, и оно ничем не заполнялось, лишь по центру стояли два серых неровных камня, размером с человеческий рост, а между ними, прямо из пола, вспарывая гранитные плиты мощными бугристыми корнями… росло дерево!

Дерево имело жилистый ствол и устремленные в разные стороны ветви, которые напоминали иголки огромного ежа — очень прямые и одинаковой толщины, как в начале, так и в конце, с пробивающейся лишь у самых кончиков сквозь плотную серу кору молодой листвой.

— Это Древо Жизни, — негромко пояснил Тай. — Оно было создано вместе с этим миром. В дереве живет дух, который защищает Академию и его студентов на пару с Анзу.

И только он произнес это, как откуда-то сверху на нас стремительно спланировала огромная черно-белая птица. Промчалась над нашими головами, едва не царапнув острыми когтями меня по затылку, и скрылась в кроне Древа.

— Кто это? — возмущенно выдохнула я, ладонью проверяя голову на наличие повреждений.

— Орел, который выступает посредником между небом и землей, между теми, кто наверху, и теми, кто внизу. Он же является воплощением двух начал — жизни и смерти.

— Разве смерть можно считать началом? Это же, вроде как, уже конец.

— Не всегда и не для всех, — коротко ответил демон, не вдаваясь в подробности. — Анзу — воплощение всевидящего воителя. Его невозможно обмануть или подвергнуть заклинанию, любой, кто попытается это сделать, умрет в тот же миг.

— Анзу разрывает когтями небо, будто раскалывает кувшин, — очень тихо, только для меня, проговорил Сократ. — Анзу лечит раны, знаменует победу и определяет судьбу. Анзу, держащий когтями хвосты двух драконов, неизбежен и неотвратим.

И эхо рокового предзнаменования послышалось мне в его словах.

— Мисс Мирослава, прошу, подойдите, — подчеркнуто вежливо позвала мадам Мелинда, дошедшая до Древа, остановившаяся и теперь ожидавшая нас там. Вернее, конкретно меня. Моих спутников она не ждала и это явственно читалось по худому лицу, но и ничего против их присутствия она также не высказала, несмотря на неодобрительно пожатые губы.

Пару раз вдохнув и выдохнув, собираясь с силами и, в частности, со смелостью, а спустила Сократа с рук, аккуратно поставив на пол, и коротко кивнула демону:

— Пожелайте мне удачи.

— Стой, — остановил он меня, развернул к себе рывком и заглянул в глаза, отчего где-то под перекрестьем ребер затрещало по швам мое самообладание. — Есть одна вещь, которую я понял, когда поступил в Академию, — он приник губами к моему уху, прошептав легко, словно ласковый южный ветерок, играясь с юбками прогуливающихся по набережной нарядных дам, пробежался по нагретым крышам домов: — Боль можно контролировать.

Пальцы его руки, опустившейся на мой затылок напряглись, как если бы в диком, неукрощенном животном, которое лишь из интереса подпустило к себе человека поближе, вновь взыграли инстинкты рвать и убивать. А может, у него, как и у меня, было слишком много эмоций, противоречивых и оттого саднящих, подобно свежей ране.

А после его рука соскользнула вниз под слова, промолвленные только для меня:

— Я буду рядом. Думай об этом. Думай обо мне.

— Зачем? — вопрос сорвался раньше, чем я успела его обдумать.