Битва за Родину - Алекс Шу

молодежью, включает «стерву». Но материал должна написать о «Знамени» хороший, или я её совсем не знаю.

— Да всё нормально, — пожал плечами я, — Она, как ни старалась, меня не задела. А всё остальное — её личная головная боль.

Чуть не сказал «половая драма», но в последний момент прикусил язык.

Когда мы пришли домой, в прихожей меня встретили улыбающийся дед и Виктор. Малявка, увидев незнакомых дядек, опять попыталась спрятаться за моей спиной, но я попридержал её за тоненькое плечико.

— Маша? — дед с доброй усмешкой смотрел на застеснявшегося ребенка.

— Да, она самая. Машуль, да не стесняйся ты, это свои. Мой дедушка — Константин Николаевич и его водитель дядя Витя.

Дед, присев, протянул ребенку ладонь, — Ну здравствуй Маша. Мне о тебе много рассказывали.

— Здравствуйте, — малышка осторожно вложила свою лапку в ручищу Константина Николаевича.

— А что рассказывали, плохое или хорошее? — осмелев, поинтересовалась она.

— Ну конечно только хорошее, — разулыбался генерал, — как о такой симпатяге плохое можно говорить?

Малявка засмущалась, покраснела, опустив глазки. А Константин Николаевич встал, и двинулся ко мне, раскинув руки.

— Ну здравствуй внук.

— Привет дед, — с удовольствием обнимаю Константина Николаевича. Генерал крепко сжимает меня в своих объятьях. Есть ещё порох в пороховницах, чувствуется сила, несмотря на возраст.

Опять в мыслях всплывает яркая картинка похорон деда: родное лицо похожее на восковую маску, неподвижное тело в парадном генеральском мундире. Как здорово, что у меня появилась возможность, снова видеть его живого и здорового. Образовавшийся в горле ком мешает дышать, разрывая трахею. Крепко стискиваю зубы, заставляя себя успокоиться.

Когда Константин Николаевич отстраняется, я уже в полном порядке.

Обмениваюсь рукопожатием с Виктором.

— А чего мы стоим? Идемте за стол. А ты Леша вместе с Машей мойте руки, и присоединяйтесь к нам, — начала распоряжаться матушка.

Кидаю взгляд на часы в холле. Без двадцати пяти семь. Надо на встречу с Комком идти.

— Я на полчасика сбегаю в одно место и приду. Хорошо? — спрашиваю у деда и мамы.

— Леш, как тебе не стыдно?! — возмущается родительница, — Константин Николаевич к нам в кои-то веки приехал, а ты убегать по своим делам намылился.

— Действительно Леша, куда ты собрался? — нахмурился дед, — Вечер уже, а я хотел с тобой поговорить.

— Поговорим обязательно, — умоляюще складываю ладони «домиком» — Просто очень нужно на полчасика отлучиться. Не обижайся деда, я быстро.

Мама набирает в рот воздух для очередной гневной речи, но дед останавливает её — Подожди Настя. Раз надо, беги. Только не долго. Хорошо?

— Договорились. Я мигом. Сейчас в комнату на минутку забегу. А потом — быстро туда и сюда.

Подозрительный мамин взгляд просвечивает меня словно рентгеном. Не будь в доме гостей, наверняка, пошла со мною в комнату и стояла над душой, чтобы посмотреть, чего это там сыну понадобилось, на ночь глядя.

Но при деде она такое сделать не посмела. Через минуту я вышел из своей комнаты, и отправился на встречу с Комком.

* * *

Красный москвич юрко лавировал по загородной трассе между несущимися в столицу фурами и встречным потоком машин. На заднем сиденье дремал мужчина. Ремень на шее съехал на бок, уложив футляр фотоаппарата рядом на сиденье.

— Эх, сейчас доедем до квартиры, поваляюсь в теплой ванне, после такого дня самое то, — сладко потянулась девушка на переднем сиденье рядом с водителем.

— Устала Катюша? — искоса глянул на неё полноватый мужчина за рулём, продолжая следить за дорогой.

— Ага, — ответила блондинка, — такие интервью всегда выматывают.

— Ничего, зато мой очерк и твоя статья должны получиться отличными, — усмехнулся Виктор, — ты, как всегда в своих интервью, выступала раздражителем. Не переборщила с парнем?

— Не-а, — помотала головой блондинка, — Ты видел, как он завелся? Сразу проявился полностью. Правда потом снова в ракушку спрятался, и не высовывался.

— Знаешь Кать, — задумчиво сказал мужчина, — вроде всё нормально. Статья будет интересная. И ребята мне понравились. Но общая картинка не складывается. Один фрагмент из неё сильно выбивается.

Воробьева тонко улыбнулась:

— Ты о Шелестове?

— О нём самом, — лицо мужчины, то освещалась бликами фар встречных автомобилей, то снова погружалось в серый полумрак, — Он разговаривает не как 17-летний пацан, а как взрослый матерый мужик. Не типична его манера поведения и умение строить диалог для подростка.

— Ой, да ладно, — легкомысленно махнула ладошкой блондинка, — вундеркинд просто. Дед — генерал, отец — полковник. Дома большая библиотека, парень смышленый и умный. Вот и всё.

— Не скажи, Катя. Заметил, как он тебя отбрил и всё красиво перекрутил так, что ты сама виновата осталась. Ни капли смущения. Ведет острый разговор со старшим, умело парирует все выпады, и красиво уходит от неприятных тем. И при этом умеет всё подать в выгодном для него свете. Если бы я Шелестова не видел своими глазами, ни за что бы в это не поверил, что это 17-летний подросток. Есть о чем подумать. Я даже не удивлюсь, если идея об организации «Красного Знамени» исходила именно от него.

* * *

Место, где мы договорились встретиться с Комком, поздним вечером производит особенно зловещее впечатление. Служебный вход для работников химчистки, окруженный толстыми кронами деревьев, куском асфальта с проросшими сквозь него кустами и растениями, и лежащей рядом толстой бетонной плитой, оказавшейся здесь непонятно как. На этом месте убить можно и никто ничего не увидит. Правда, крики днём точно услышат — рядом моя школа и еще несколько девятиэтажек.

На встречу с информатором, на всякий случай, взял с собой выкидной нож. И теперь приятная тяжесть в кармане создает ощущение защищенности. Впрочем, это только иллюзия. Если грамотно организовать засаду, любого уложить в больницу или убить можно. Даже «мама» крикнуть не успеешь. Но не думаю, что эта дворовая шпана во главе с мелким уголовником способна на такое. Скорее всего, будут наезжать, захотят покуражится, а значит, шанс вырваться в случае чего, значительно возрастает.

Ладно, что-то моя паранойя совсем разыгралась. Не будет Комок меня подставлять. Я ведь могу сразу заговорить и сдать стукача