Еретики Дюны - Фрэнк Герберт

— Я вижу, что ты согласен со своей ролью и ты будешь за это вознагражден, — сказала старшая Досточтимая Матрона.

— Признаю вашу силу, Досточтимая Матрона, — сказал он, и это была правда. Он склонил голову, чтобы скрыть решимость, блеснувшую в его глазах.

Старшая женщина сделала знак двоим молодым приблизиться.

— Эти двое будут везде тебя сопровождать. Их самый легкий каприз — строгий приказ для тебя. Обращаться с ними надо со всем уважением и почестями.

— Конечно, конечно, Досточтимая Матрона, — все еще держа голову склоненной, Вафф поднял вверх обе руки, словно приветствуя прибывших женщин и изображая полную покорность. Из каждого рукава со свистом вылетели дротики. Выпустив их, Вафф дернулся в сторону, но недостаточно быстро. Старшая Досточтимая Матрона выбросила вперед правую ногу и ударила Ваффа в левое бедро. Удар опрокинул Ваффа в кресло.

Это было последнее действие в жизни Матроны. Дротик, вылетевший из левого рукава, поразил ее в шею, влетев в широко открытый от удивления рот. Наркотический яд пресек любую попытку вскрикнуть. Другой дротик — из правого рукава — попал в правый глаз настоящей молодой Досточтимой Матроне. Сообщник Ваффа — лицедел добил молодую ударом ножа в горло.

Через мгновение на полу лежало два бездыханных тела.

Вафф, с трудом преодолевая боль, встал с кресла и выпрямился. Бедро болело нестерпимо. Окажись он на миллиметр ближе, она сломала бы ему ногу. Он понял, что ее реакция не была опосредована центральной нервной системой — это был чисто мышечный рефлекс, как у насекомых. Над постановкой такого рефлекса стоит подумать!

Лицеделка, прислушиваясь, встала у входа в помещение. Она отступила в сторону и дала дорогу еще одному лицеделу под личиной иксианского гвардейца.

Пока Вафф массировал ушибленное бедро, лицеделы раздевали мертвых женщин. Иксианский гвардеец приложился лбом ко лбу старой Досточтимой Матроны. После этого все произошло в мгновение ока. Не было никакого иксианца — в помещении находились только две Досточтимые Матроны — старая и молодая. Вошел еще один псевдоиксианец и скопировал молодую Матрону. Вскоре от мертвых тел остался только пепел, который сложили в мешок, и один из лицеделов спрятал его под накидкой.

Вафф внимательно осмотрел помещение. Сделанное им открытие потрясло его до глубины души. Такое высокомерие было возможным только потому, что за спиной Досточтимой Матроны стояла сила настолько мощная, что об этом страшно было даже думать. Эту силу надо прозондировать. Он поманил к себе лицедела, который скопировал старуху.

— Ты скопировал ее?

— Да, Мастер. Ее бодрствующая память была еще жива, когда я копировал.

— Передай ей, — он показал рукой на того, кто был иксианским гвардейцем. Лицеделы коснулись друг друга лбами на несколько мгновений и разошлись. Этого было достаточно.

— Все сделано, — доложила старшая.

— Сколько еще копий этих Досточтимых Матрон мы сделали?

— Четыре, Мастер.

— Никто из них не обнаружен?

— Никто, Мастер.

— Эти четверо должны вернуться на родину убитых Досточтимых и разузнать о них все, что возможно. Один из них должен вернуться и рассказать все, что ему удастся узнать.

— Это невозможно, Мастер.

— Невозможно?

— Они отрезали себя от своих источников. Так они работают, Мастер. Это новая ячейка, они обосновались на Гамму.

— Но мы, конечно же, можем…

— Простите нас, Мастер. Координаты их родины в Рассеянии хранились на борту корабля-невидимки и были стерты.

— Выходит, что их следы полностью утрачены? — в голосе Ваффа прозвучало недовольство.

— Полностью, Мастер.

Катастрофа! Это было похуже перестрелки.

— Никто не должен знать о том, что мы здесь сделали, — пробормотал он.

— От нас об этом никто не узнает, Мастер.

— Какие у них таланты? В чем их сила? Быстро!

— В них есть все, чего можно ожидать от Преподобных Матерей Бене Гессерит, кроме их меланжевой памяти.

— Вы уверены?

— Нет никакого намека на нее. Как вы знаете, Мастер, мы…

— Да, да, я знаю, он жестом приказал лицеделу помолчать. — Но старая была настолько надменной, настолько…

— Простите нас, Мастер, но время поджимает. Эти Досточтимые Матроны усовершенствовали искусство секса настолько, что опередили в этом деле всех других.

— Значит, то, что говорили нам наши информаторы, — правда?

— Они вернулись к старинному тантрическому искусству и развили свои способы сексуальной стимуляции, Мастер. С помощью этого оружия они завоевывали поклонение своих последователей.

— Поклонение, — выдохнул Вафф. — Превосходят ли они селекционных женщин Общины Сестер?

— Досточтимые Матроны уверены в этом, Мастер. Мы можем пока…

— Нет! — Маска эльфа была сброшена, и перед лицеделами снова возник их господин, их Мастер. Лицеделы покорно склонили головы. Внезапно в глазах Ваффа вспыхнули веселые искорки. Вернувшиеся из Рассеяния тлейлаксианцы говорили правду! Он доказал это обыкновенным импринтингом, дав при этом своему народу новое непобедимое оружие!

— Какие будут приказания, Мастер?

Вафф снова надел маску эльфа.

— Мы вплотную займемся этими проблемами, когда вернемся на Тлейлаксу, в Бандалонг. Но до этого времени даже Мастер не может отдавать приказы Досточтимым Матронам. Вы мои хозяева до тех пор, пока на нас смотрят чужие глаза.

— Конечно, Мастер. Мне следует довести ваш приказ до остальных?

— Да, а приказы мои таковы: этот корабль-невидимка никогда не должен вернуться на Гамму. Он должен исчезнуть без следа, и никто из экипажа не должен остаться в живых.

— Это будет сделано, Мастер.

***

Технология, наряду с другими областями человеческой деятельности, отличается склонностью инвесторов избегать какого бы то ни было риска. При малейшей возможности исключается всякая неопределенность. Инвестиции капитала следуют этому правилу, поскольку люди вообще предпочитают предсказуемость. Лишь немногие понимают, насколько разрушительной она может стать, ограничивая вариабельность и делая население исключительно уязвимым по отношению к капризам вселенной, которая очень часто неудачно бросает кости.

На следующее утро после первого испытания в Пустыне Шиана, проснувшись, увидела вокруг своей постели множество фигур в белых одеждах.

Жрецы и жрицы.

— Она проснулась, — сказала одна из жриц.

Шиану охватил страх. Она натянула одеяло до подбородка и уставилась на жадно рассматривающих ее людей. Неужели они опять хотят оставить ее в Пустыне? Эту ночь она провела в мягкой постели на чистейших простынях, каких она ни разу не видела за все восемь лет своей короткой жизни. Но при этом Шиана понимала одно: что бы ни делали священники — они всегда поступают двусмысленно. Этим людям ни в коем случае нельзя доверять.

— Ты хорошо спала? — спросила жрица, заговорившая первой. Это была седовласая пожилая женщина с лицом, обрамленным белым капором с пурпурной оторочкой. Старческие глаза были водянистыми, но очень живыми, отличаясь голубым цветом весеннего неба. Маленький вздернутый нос над узким ртом и выступающим подбородком.

— Ты хочешь поговорить с нами? — не унималась женщина. — Меня зовут Кания. Я — твоя ночная сиделка. Помнишь? Это я помогала тебе лечь в постель.

Голос женщины был по крайней мере ободряющим. Шиана села на постели и подобревшими глазами взглянула на обступивших ее людей. Они явно чего-то боялись. Обоняние дочери Пустыни хорошо улавливало феромоны пота. Шиана просто чувствовала: Этот запах означает страх.

— Вы думали, что сможете причинить мне вред, — сказала девочка. — Зачем вы это сделали?

Люди вокруг переглянулись, оцепенев от ужаса.

Зато Шиана мгновенно избавилась от страха. Она почувствовала, что порядок вещей изменился и что причиной этого стало вчерашнее испытание в Пустыне. Она вспомнила, как услужлива была эта пожилая женщина… Кания? Вчера вечером она буквально пресмыкалась перед ней. Со временем Шиане предстояло узнать, что любой человек, который хотя бы один раз пережил твердое решение умереть, приобретает новое эмоциональное равновесие. Страх стал преходящим явлением. Ощущение было необыкновенно интересным.

Голос Кании дрожал, когда она отважилась заговорить.

— Честное слово, дитя мое, мы не хотели причинить тебе вред.

Шиана одернула и поправила одеяло на коленях.

— Меня зовут Шиана, — это была вежливость Пустыни, ведь Кания назвала свое имя. — Кто эти люди?

— Их отошлют прочь, если ты не хочешь их видеть… Шиана.

Кания указала рукой на женщину с цветущим лицом, одетую в точности как Кания.