Двадцатый - расчет окончен - Валерий Рощин

– Са ва. Мерси. Са ва бьен, – возрадовавшись свободе, прогово­рил заученную фразу Дорохов.

– Je comprends, – пробормотал в ответ доктор, пожимая плечами. Дескать, понимаю – ничего страшного.

– Мерси. Оревуар.

– Ca ne fait rien… – донеслось вслед удалявшемуся русскому мо­лодому мужчине.

А тот, ни бельмеса не воспринимая слов, оставшихся за преде­лами сотни выученных разговорных фраз, прошмыгнул под огром­ным эк­раном, по которому транс­лировался футбольный матч и широ­ким размашистым шагом направился к центральному выходу из аэро­во­кзала…

С момента посадки самолета прошло около часа.

Артур на всякий случай прошелся вдоль второго терми­нала – мимо не­большой очереди возле парковки такси. В руках его побле­скивал глянцем обложки только что купленный в киоске журнал с грудастыми девицами…

Нет, ни одного соответствующего описаниям человека здесь уже не было.

«Немудрено, – снова глянул он на циферблат, – надо бы поторо­питься, иначе не поспею к месту встречи в городе». И отказавшись от наме­рения добираться до площади Этуаль автобусом, пристроился в хвост вереницы страждущих поскорее оказаться в столице Франции.

Машины подъезжали одна за другой, народ быстро продвигался к краю тротуара – ждать пришлось всего несколько минут.

– Э-э… жё вудре але а… – припоминал капитан вызубренные на­кануне словечки, пока автомобиль лавировал меж рядами непод­виж­ных со­братьев, – але а плац Этуаль.

Таксист закивал, уловив в сбивчивой речи знакомое название и, вырулив на оживленную магист­раль, прибавил скорость. За окнами замелькал се­верный пригород «Большого Парижа»: аккуратные при­земистые дома под красно-коричневыми черепич­ными крышами, сады, парки, каменные базилики и симпатичные церквушки со шпи­лями…

Скоро тихий, наполненный умиротворением пригород сменился оживленной столичной окраиной. Движение стало интенсивней, такси влилось в медленный поток, пульсирующий между длинными и продолжительными заторами. Постепенно таксист подвернул вправо – на одну из окружных улиц и стал подвигаться в юго-западном на­прав­лении… Когда пауза в движении затягивалась, Дорохов озада­ченно смотрел на часы и морщил нос, на что француз задавал на своем картавом языке какие-то вопросы, сам же на них отвечал и приветливо – во весь рот улыбался.

– Нет… никуда я не опаздываю… – вяло отмахивался пассажир без надежды на понимание. – Просто хотелось бы успеть сегодня про­швырнуться по центру: поглазеть на вашу «Останкинскую» башню, заграничные шмотки в магазинах выбрать, винца флакончик пригу­бить… Ферштейн?..

Тот опять смеялся и что-то тараторил.

– Да-да… А ты, мля, еле плетешься, – ворчал гость Франции, осознавая, что и вторая встреча с агентом накрывается блестящим медным та­зом.

Наконец, впереди показалась нужная площадь.

Артур рассчитался с таксистом, оставив положенные чаевые и, покинув душный автомобиль, направился медленным разме­рен­ным шагом вдоль окраины площади Этуаль. Любоваться досто­примеча­тель­ностями уже не оставалось времени, но и выказывать спешку – рысцой носиться по центру Парижа негоже – некуда только что при­летевшему в незнакомый город туристу торопиться.

В соответствии с наставлениями Александра Сергеевича, надле­жало полчаса погулять по площади и убедиться в от­сутствии слежки, а уж затем думать о второй попытке повидаться с агентом. Однако Дорохов сразу отправился на поиски нужной улицы.

Да, подобная поспешность шла в разрез с инструкциями, но отка­зы­ваться от своих на­мерений и откладывать встречу на завтрашнее утро, не хотелось. Лишь где-то на середине пути он замедлил шаг и, прикуривая сига­рету, осторожно посмотрел назад, сквозь заполнен­ное кучками тури­стов простран­ство…

Нет, ничье внимание его персона не привлекла, по пятам никто не тащился, подозрительных машин рядом по кольцу не проезжало. И уж в который раз бывший офицер спецназа с тоскою вспомнил о гор­ных ущельях и густых лесах, где привык сам высле­живать против­ника в засадах или хорониться от боевиков. Насколько в той безлюд­ной мест­ности все действия представлялись логичными и простыми в исполнении! А здесь – в кишащем муравейнике, не смотря на цепкую память и знание теории, он терялся и чувствовал себя крайне не­уве­ренно.

От широкой площади лучами расходился десяток забитых транс­портом магистралей. Ехать предстояло на восток – вдоль Сены – к церкви Мадлен, расположенной по соседству с Елисейским дворцом. Отыскав указатель с созвучным названием «Avenue des Champs-Elysees», Артур пошел медленнее и стал непринужденно кру­тить го­ловой, бросая «заинтересованные» взгляды на величественные фа­сады зданий. Затем остановился у пешеходного перехода, словно на­мерева­ясь докурить сигарету и перейти проезжую часть на зеленый сигнал светофора. А, завидев подвернувшееся такси, неожиданно взмахнул рукой и тотчас запрыгнул в салон…

Машина быстро миновала площадь Согласия и, с­вернув на улицу Руаяль, остановилась по требованию пассажира на­против садов Тюильри. Припоминая планы, схемы и фотографии, Дорохов неплохо ориентировался в незнакомом мегаполисе.

Расплатившись и выскочив из авто, осмотрелся…

Предстояло немного вернуться назад. В церковь он уже опазды­вал на чет­верть часа. Скорым шагом дошел до конца квартала, пере­бежал про­улок и, повернув вправо, мельком ог­лянулся…

Нет, и на сей раз ничего подозрительного обнаружить не удалось – сзади шли те люди, которых только что обогнал.

А вот и церковь Мадлен – на отшибе, посреди свободного про­странства. В огороженный фасад упирается широкая улица с зеле­неющими шапками каштанов над темным асфальтом.

Пройдя вдоль парапета с простенькой металлической решеткой, Артур свернул в открытые ворота и влился в поток посети­телей, под­нимавшихся по ступеням к входу.

«Хорошо, что генерал показал фотографию церкви, – радовался он про себя, – она и на церковь-то не походит. Пантеон какой-то: сплошные ряды колонн; приплюснутый портик, украшенный скульп­турными барельефами…»

Часы показывали пятнадцать сорок пять. Это означало, что опо­здание зашкаливало за двадцать пять минут. И все же надеясь на чудо, До­рохов вошел внутрь помпезного культового храма и, раство­рившись в несметной толпе прихожан, туристов и простых зевак, стал проби­раться к ближнему левому углу. А, добравшись, обосновался под рос­кош­ными фресками возле стены и принялся разглядывать со­се­дей…

Спустя полчаса он медленно брел по набережной Сены.

Взгляд тоскливо скользил по веренице длинных барж, пришвар­тованных канатами к берегу. Его не удивлял их обжитой и вовсе не «плавучий» вид: пестрые зановесочки на окнах, веревки с сушив­шимся бельем, столики с креслами под зонтиками или тентом. Веро­ятно, баржи служили жилищами и никуда не плавали. От пояса к ле­вому уху Дорохова тянулся проводок наушника…

Сейчас вообще ничто не удивляло, не заботило и не беспокоило, кроме одного. Теперь спешить было некуда – агента в церкви не оказа­лось. На­строение не то что бы испортилось, просто удивляла не­терпе­ливость того при­дурка, под чьим руководством предстояло вы­пол­нять озна­ченную ге­нералом миссию. В аэропорту на стоянке такси Артур поя­вился всего на двадцать минут позже, в божьем храме на двадцать пять… Не такое уж запре­дельное опозда­ние! И опять же – не по своей воле – не от разгильдяй­ства или враз опьянившей сво­боды. Неужели нельзя было подождать у аэровокзала, выкурив па­рочку лишних си­гарет или выпив баночку пива; или чуть подольше послушать нудную мессу в церкви?..

Козлище, мля!..

Ночь в одноместном номере скромной гостиницы он проспал мертвецким сном. Причиной тому была усталость, быст­рая смена об­ста­новки, непривычная тишина и относительно спокой­ный, без крос­сов и прочих изрядных физических нагрузок распорядок на сле­дую­щий день. И, конечно же, по­могла са­мая обычная водка, куплен­ная в супермаркете, зазывавшем светящейся рекламой по соседству с не­большим оте­лем.

За день настолько осточертела толчея, галдящий на непонятном языке народ, восторженные рожи туристов, что ужин в кафе или би­стро виделся продолжением пытки. По этой причине, разыскав деше­вый отель, До­ро­хов кое-как изъ­яснился с портье, оформил номер и, ополос­нувшись под душем, решил перекусить. В номере, помимо фена, спутникового те­левидения и кофеварки, он отыскал мини-бар с набором из шести сортов вин. Изучив этикетки, молодой человек по­морщился, вер­нул бутылки на прежнее место и поплелся в соседний с гостиницей мага­зин.

Там посреди агромадного ассортимента с радостью углядел красно-белую этикетку со знакомой ви­тиеватой надписью «Stolich­naya». На закуску прикупил баночку с крохотными огур­чиками, мяс­ную нарезку, салат. И, вернувшись в уютный номер, с давно забытым удовольствием расположился в кресле за призе­мистым столом…