НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11 (1972) - Дмитрий Биленкин

— Да, кстати, — спросил Павлыш, — где Старший? Неужели мои пленники сбежали?

— Какие пленники? Вставайте.

— Жало и Речка. — Павлыш поднялся и посторонился, пропуская юношу. Ему показалось вдруг, что, толкни он его, — юноша переломится.

— Вы уже познакомились?

— И при очень драматических обстоятельствах…

— Жало и Речка сидят в отведенной для них камере. Ничего с ними не сделается. Я там был несколько минут назад. — Юноша задержался в двери темным силуэтом, тонкие руки замерли в воздухе. — Я вас прошу, и это весьма серьезно, — произнес юноша, — не вмешивайтесь в дела этой долины. Я сейчас уведу вас отсюда лишь мне известным путем. Потом постараюсь распутать то, что вы натворили.

— Я ничего такого не натворил.

— Не перебивайте меня. Вы будете ждать меня на корабле. Я приду. Может, даже не завтра, а сегодня же, через несколько часов. Я даю слово, что все расскажу. Ясно? А сейчас следуйте за мной. И чем быстрее забудут о вас в этой деревне, тем лучше. Опасны не ваши действия, а сам факт вашего появления.

Над площадкой вились твари, суетились над входом в пещеру. Разогнав их взмахом руки, навстречу шел Старший. Он опустил руку, отер когти о шерсть на бедре, наклонил набок голову и что-то проворчал про себя.

Юноша замер на месте, и Павлыш чуть было не налетел на него.

— Поздно, — сказал юноша по-русски. — Опоздали. Молчите. Говорить буду я.

И тут же заверещал лингвист, потому что юноша перешел на местный язык.

— Ты где пропадал? — спросил он. Голос его был высок и отрывист.

Два воина, шедшие из пещеры вслед за Старшим, остановились, попятились назад, в темноту.

— Великий дух! — воскликнул Старший, сгибаясь к земле и запрокидывая при этом голову вверх, чтобы не упустить глазами взгляда юноши. — Повелитель духов, я виноват перед тобой. Но я думал, что он лживый дух, подосланный Великой Тьмой.

— Иди за мной, — приказал юноша, обходя Павлыша и отступая к комнате Старшего. — Не дело разговаривать под открытым небом. Нас могут увидеть. А видеть меня нельзя.

— Ты прав, Великий дух, — согласился, касаясь когтями земли, Старший. — Пусть стены закроют нас от чужих глаз.

Павлыш мог поклясться, что на лапах Старшего была кровь.

— Говори, — разрешил юноша, обращаясь к Старшему. Руки его все время были в движении, казалось, что они живут независимо от тела. — Говори, что произошло.

— Они опять сбежали, — ответил Старший. — Я не знаю как.

— В чем их грех? — спросил юноша. — Я видел их в пещере. Но не знаю, в чем их грех. Говори быстро.

— Мы поймали их, — объяснил Старший. — Они бежали, но мы поймали их.

— Говори с начала.

— Ты не знаешь? — Старший поднял голову, и Павлыш увидел кровоточащие порезы на его шее — наверно, следы когтей.

— Не спрашивай духа. — Рука юноши взлетела вверх, и длинный палец на секунду замер у лица Старшего. — Ты знаешь, что нельзя спрашивать духа. Если я сказал, что хочу знать, — рассказывай.

Тыльной стороной лапы Старший вытер кровь с шеи.

— Речка плохая, — начал он. — Ты помнишь, дух, что отец ее пришел с гор. Мы хотели убить его, но ты сказал — пусть живет.

— Ее отца звали Немой Ураган? — спросил юноша.

— Да. Немой Ураган. Потом он хотел уйти из долины. Его пришлось унести в храм. Ты помнишь.

— Я помню. И у него осталась дочь?

— Речка. И еще был один молодой. Жало. Он тоже наслушался речей Немого Урагана. Он хотел уйти. Речка ушла с ним.

— Как он узнал дорогу?

— Наверно, Немой Ураган рассказал ему о пути в скалах.

— Я же велел найти путь, по которому прошел Немой Ураган, и завалить камнями.

— Путь берегла Белая смерть. Путь мог пригодиться.

Юноша забыл о присутствии Павлыша. Пальцы его пробежали по груди, засуетились у плеч.

— Ты хочешь сказать, что они ушли к реке?

— Да. Они ушли к реке. На рассвете. Когда я узнал, я послал вдогонку воинов. Через пещеру. Воины догнали их. И Белая смерть тоже.

— Они ушли от Белой смерти?

— Они не ушли. Но твой брат убил Белую смерть.

— Мой брат? — удивился юноша.

Старший мотнул головой в сторону Павлыша.

Юноша только тогда вспомнил о существовании Павлыша.

— Вы?

— Тут я и появляюсь на сцене, — признался Павлыш. Чувствовал он себя неловко. Будто залез в чужой огород и попался сторожу.

— Виноват я сам, — быстро сказал юноша по-русски. — Не надо было мне отлучаться.

— Они вернулись вместе, — произнес Старший, не глядя на Павлыша. — Воины не смели спорить с духом.

— Хорошо, что вы не продолжали творить суд и расправу, — бросил юноша Павлышу.

— Я не агрессивен, — возразил Павлыш, подходя к копьям, сваленным в углу, и пробуя пальцем каменное острие. — Скорее я зевака. Я готов неделями наблюдать, как ползет кузнечик по листу лопуха или как убирают снег на улицах. Между прочим, удивительное зрелище.

Юноша поморщился, словно ему было больно.

— Не время шутить, — ответил он и обернулся к Старшему, приглашая продолжать.

— Великий дух вчера сказал, что может прийти его брат. Но глаза мои обманули меня. Я старый человек и не достоин быть Старшим. Боги наградили твоего брата плотью.

— Боги всемогущи, — проговорил юноша назидательно.

— Твой брат чуть не погиб, провалившись в ловушку на тропе. Я решил, что меня обманули духи тьмы. Ты же оставил меня в неведении.

— А что с Речкой и Жало? — спросил Павлыш.

Старший не ответил. Он молча смотрел на юношу, словно ждал разрешения говорить.

— Говори, — сказал юноша.

— Мы настигли их.

— Они в темнице?

— Его скоро поймают. Воины гонятся за ним.

— Так. — Юноша наклонился вперед, чуть не касаясь Старшего кончиками вытянутых, дрожащих, как струны, пальцев. — Так.

— Не гневайся, Великий дух. Его поймают.

— А Речка где? Что с девушкой? — спросил Павлыш.

— Ее догнали. Она дралась, как дикий зверь.

— Что с ней?

— Она умерла.

— Как? — Юноша еще качнулся вперед.

— Я не мог остановить воинов. Она дралась. Воины были злы.

— Без моего разрешения? — Юноша взмахнул рукой, будто хотел ударить ею по камню.

«Ушибется», — мелькнула мысль у Павлыша.

Рука свободно прошла сквозь камень, и, заметив это, юноша тут же подтянул ее к груди, кинул взгляд на Павлыша и проговорил быстро, словно ничего не произошло:

— Ты совершил плохое дело, Старший. Ты ослушался богов, ибо сказано, что нельзя убивать, не получив слова.