Крым бандитский - Константин Чернецов

Олег, достав бутылку водки, предложил еще выпить. Мать отговаривала: «Давай, сынок, сначала Олечку похороним».

Рванув на себе рубаху, Дзюба, почти рыдая, выкрикнул: «Что мне делать? Дочь убили, жену убили!»

После этого в комнату вошли следователи. Посовещавшись с ними, генерал В. Кириченко отдал распоряжение оставить у дома охрану и уехал.

О последующих нескольких часах жизни авторитета ничего не известно. Никто из немногочисленных свидетелей не может вспомнить, говорил ли Дзюба что-либо существенное. Лишь вспоминают, что он больше практически не пил.

Тем временем напряжение нарастало: многие, и бойцы «Беркута» в том числе, полагали, что с наступлением темноты произойдет нападение.

Сам Олег Николаевич, не зажигая света, сидел в комнате и думал.

Что созрело в голове этого неординарного человека? Неизвестно, хотя последующие внешние его действия хронометрированы с точностью до минуты.

…Против ожиданий, на Дзюбу в эту ночь никто покушаться не стал. Все произошло как раз наоборот: сам он, выпрыгнув из окна во двор, бежал из охраняемого дома.

Прежде всего он отправился к замаскированному тайнику, откуда взял припрятанные автомат и пистолет «ТТ». Обстреляв из них сотрудников «Беркута», которые попытались преследовать авторитета, он двинулся в назначенное по радиотелефону место, где его уже ожидала машина с тремя охранниками.

Машина колесит по городу с вполне конкретной целью, и в ней появляются, извлеченные из тайников, еще один «Калашников» и граната РГД.

Затем, выбравшись из лабиринта завокзальных улочек на евпаторийскую трассу, белый седан мчится в поселок ГРЭС.

На пустынной в это время трассе Дзюба, скорее всего не столько пьяный, сколько предельно взвинченный, палит в окно из автомата. Так и запомнилась эта картина случайному свидетелю: ночь, рев мотора, ослепительный свет фар, полыхающий пламенем из окна машины автоматный ствол и бледное, мертвенное (из-за освещения?) искаженное лицо стрелка.

Машина влетает в грэсовский поселок и направляется к кафе «Калинка», одной из штаб-квартир и традиционных мест сбора «башмаков».

Дзюба едет творить над своими врагами суд и расправу. Можно не сомневаться, что для всякого, кто оказался бы в кафе, эта ночь стала бы последней.

Но в кафе в это время уже никого не было, даже ночного сторожа, поэтому Дзюба, резанув очередями по окнам, приказал возвращаться в город и сам уселся за руль.

Снова ночная трасса, но на этот раз без стрельбы; один автомат с пустым магазином выброшен в кусты, другой по дороге отдан «на хранение» (позднее его вместе с остальным оружием изымут оперативники).

В городе на одной из улиц машину пытается остановить пост ГАИ. Но Дзюба (гаишники его уверенно опознают) вдруг выхватывает гранату и заявляет, что, если милиция будет его преследовать, он взорвет и ментов, и машину со всеми, кто в ней есть. Репутация Дзюбы не позволяет усомниться, что по крайней мере первая часть угрозы непременно осуществится, и патрульные почитают за благо отпустить машину и посовещаться по рации со старшими.

А граната? Свидетели утверждают, что, отъехав от поста, Дзюба запихнул гранату в карман.

Гонка по ночным улицам, на этот раз с целью, известной только самому Олегу Николаевичу, продолжается до тех пор, пока машина не сталкивается с грузовиком, серьезно повредив при этом радиатор.

Тогда Дзюба едет к своим бывшим соратникам, позднее перешедшим к «башмакам», — братьям Бачевским, чтобы потребовать новую машину. Войдя, «здоровается» — расстреливает собаку. Когда на выстрелы выбегает хозяин, Дзюба, наведя пистолет уже на него, требует машину. Бачевский моментально сообразил, что откупиться от Дзюбы, да еще от вооруженного и взвинченного до невменяемости, за свое «отступничество» всего лишь машиной — милость небесная. Поэтому он поспешно выгнал из гаража свою «ладушку», а на ее место загнал разбитую «бээмвуху».

На новых колесах Дзюба посылает одного из охранников к себе домой проверить, там ли еще «Беркут», а сам направляется в гараж на Льдозаводской улице, где у него стоит еще одна машина. Здесь он отправляет оставшегося охранника с каким-то поручением и входит в гараж.

Тем временем посыльный добирается до дома Дзюбы на улице Шахтеров. И когда он осматривается — «Беркут» тут как тут. Вооруженного гонца берут тихо и, быстро допросив, отправляют спецгруппу по названному боевиком адресу, где, как предполагают, Дзюба сидит в своей машине в гараже и ждет.

Как только спецназовцы прикоснулись к двери гаража, раздался оглушительный взрыв, за ним еще несколько.

Когда отгремели взрывы и удалось сбить пламя, в развороченном автомобиле оперативники обнаружили обгоревший до неузнаваемости труп.

По официальной версии, рванула граната, которая, по клятвенным утверждениям посыльного и задержанного в тот же час охранника, была у Дзюбы, когда авторитет входил в гараж, — а затем детонировали хранившиеся там взрывчатка и боеприпасы, целый арсенал банды.

Что же произошло в действительности? Самоубийство? Или совершенно пьяный от водки, горя и ярости главный беспредельщик подорвался на своей гранате по неосторожности?

Но если проанализировать хронику ночи с 12-го на 13 июля, то создается впечатление, что Олег Николаевич постепенно трезвел, а не пьянел и, согнав хмель и ярость стрельбой, автомобильными гонками и «отравниванием» тех, кто попадался под руку, начинал действовать осмысленно и целенаправленно. Во всяком случае, ни посылка разведчика к своему дому, ни точное нахождение нужных ему адресов, ни вполне четкие команды и распоряжения не указывают на крайнюю, до полной потери самоконтроля степень опьянения.

Более вероятно, что после вспышки активности на Олега Николаевича накатило отчаяние от понимания полного разгрома и безвозвратности потери семьи, дочери и жены, которых он, по всем отзывам, очень любил. А по данным МВД, в войне Дзюбы с «башмаками» погибло около 30 человек, была уничтожена практически вся его бригада. Но неужели отчаяние настолько захлестнуло главного беспредельщика, что он решил покончить с собой? И рванул чеку «эргэдэшки», когда услышал звук моторов милицейских «уазиков» и шаги оперативников?

Возможно, и так, однако полной уверенности в этом нет.

Олег Николаевич не отличался устойчивой психикой, легко впадал в ярость, в неудержимое бешенство, но вот в депрессию — весьма редко.

Он проигрывал, но не отступал, мирился, но не прощал; так неужели сейчас, когда у него были еще возможности мстить, во всяком случае дорого продать свою жизнь, он доставит врагам такую радость?

И еще. Дзюба всегда был неплохим тактиком и всегда любил заниматься устройством тайников, запасных явок, укромных убежищ. Гараж на Льдозаводской улице был как раз одной из тщательно и заблаговременно подготовленных явок.

Умел он прилично работать с взрывными устройствами, во всяком случае, у подрывников его команды накладок не случалось.

И как-то совсем не верится, что не предусмотрел он запасного хода, не подготовил способ тайного отступления и фейерверка в честь закрытия еще одной страницы жизни.

Тогда становится более понятным, зачем ему понадобилось отправлять подальше обоих охранников. Одного — на разведку (неужели Дзюбе было так важно возвращаться этой же ночью в свой дом?), второго — домой, причем даже не позволил ему войти в гараж, так что парень не знает, не было ли там еще кого-то. И почему, наконец, взрыв раздался, едва прикоснулись к двери — будто сработала автоматика.

Да и у оперативников, осматривавших место гибели главного беспредельщика, есть вполне обоснованные сомнения: останки ли Дзюбы видели они в разбитом гараже и не стоит ли в ближайшее время ожидать воскресения из мертвых одного из самых жестоких крымских преступников?

А может быть, воскресение под другим именем и где-нибудь достаточно далеко от Крыма уже произошло?

С точки зрения легального бизнеса, дела в объединении «Русь» и у нескольких других дружественных предприятий шли нормально для нашей все еще необычной ситуации. Производилась продукция, и оказывались услуги, выплачивались в размерах, определяемых связями и квалификацией бухгалтеров, налоги, подсчитывались прибыли и убытки, ремонтировались пострадавшие в конкурентной борьбе точки и строились новые. В принципе, обычные радости и обычные трудности предпринимательства, лишенного особенных льгот, но еще не исчерпавшего инвестиционные ресурсы.

Что же касается черной стороны, собственно бандитов, то здесь дела обстояли совсем не так.

После короткого, но яркого расцвета для «башмаков» наступили тяжелые времена. Виктор Башмаков, не только преуспевающий предприниматель, но и глава группировки, был убит. В сражениях за наследство ХЛПК, с «греками» и «Сейлемом» полегло несколько бригадиров. Сводный брат Башмака, Станислав, находился в розыске.