Обожженные «Бураном» - Левсет Насурович Дарчев

оглянулся – нет ли в задней кабине инструктора и что-то прокричал ему по внутренней связи, чтобы окончательно убедиться, что кабина свободна. На приземлении руководитель полетов: «Магомед, задержи ручку». Понял, что рано радоваться – полет еще не закончен… Наконец, колеса коснулись земли.

Он выполнил контрольный полёт, где должен был производить положенные действия. Но всё внутри его кипело от радости, а, может, и от непонимания того, что происходит. Внутри него творилось что-то невообразимое!

По традиции он после первого вылета «выпал» из кабины в руки товарищей. Его подбросили и несколько раз с размаху стали прикладывать пятой точкой к борту самолета.

Личный состав собирался для торжественного построения. Парни с горящими глазами, полными восторга и счастья, реализовали свою мечту. Кроме одного – Андрея Орлова. Он ушел с опущенной головой и даже не оглянулся.

Когда начались самостоятельные полеты, произошло много незабываемых курьезных событий.

Хороший, плохой сукин сын

Буквально через неделю потерпел крушение и сгорел Антон Соболев, другой замечательный и отчаянный курсант. Его самолет упал в десяти километрах от аэродрома на опушке лесного массива. Когда команда спасения прибыла к месту катастрофы, самолет догорал, пилот сгорел, не выходя из кабины. От самолета назад шел шлейф оторванных деталей его конструкции. В наступившей тишине прапорщик, снимая головной убор, в глубокой скорби выронил: «Прощай, Антон – ты был лучший сукин сын». В коллективе первая потеря и траур: на тумбочке курсанта Соболева стоит фотография в черном обрамлении и такого же цвета ленте. Смех и шутки в казарме исчезли, задумчивость бросается в глаза на лицах сразу повзрослевших начинающих летчиков: каждый понимал, что на его месте мог быть любой из них. Скрепя сердцем, многие стали осознавать, что небо таит в себе не только романтику, но и опасность. Но никто не вздрогнул – полеты продолжались с такой же интенсивностью. О причинах аварии пока никто ничего не знал.

Через два дня из окна учебного класса преподаватель заметил на плацу человека в летной оборванной в клочья форме. Он заметно прихрамывал. Офицер вытянул шею, затем подошел к окну и тихо пробормотал:

– Соболев, что ли…

Весь класс выбежал на плац. У Андрея на щеке было рассечение с иссохшей кровью, под глазами синяки, вид помятый, а на лице виноватая улыбка. Травмированы руки, плечи и голова. Один день он пролежал в амбулатории близлежащего поселка, потом сбежал.

Андрей рассказал, как у него на высоте 500 метров отказал двигатель и загорелся в воздухе. После жесткой посадки он долго не мог выбраться из кабины, а огонь уже охватывал его со спины и, сделав последние усилия, выполз как улитка и упал на землю. До взрыва горящего самолета ему удалось отползти за деревья. Он в ступоре наблюдал между стволами берез за эвакуацией самолета, но, будучи в шоке, не смог издать ни единого звука. Прапорщик не выдержал и обнял Андрея первым со словами: «Я знал, что ты самый плохой сукин сын».

Беломорканал

Гена Ткач тоже учудил. Его позывной был «Беломор». В полете впервые справился со штопором, в голове у него все спуталось и, потеряв пространственную ориентацию, стал кричать в радиопередатчик: «Беломорканал, Беломорканал, дайте курс». Это стало анекдотом в части и эта кличка прикрепилось к нему.

Прихвостень

А Сергей Лукин, взлетев по программе облетов, вернулся не один – за ним мирно прилетел и приземлился Ан-2 с пассажирами на борту. В диспетчерском пункте разразился скандал. Выяснилось: после удачного выполнения задания Сергей возвращался на аэродром, его полет проходил рядом с воздушным коридором, где он догнал Ан-2. Он решил повыпендриваться и показать себя: сел ему на хвост, чудя со скоростью. Поэтому самолет то опускался, то поднимался, но всеми силами держался на хвосте. Удовлетворив свои детские амбиции, он оставил «кукурузник» и стал возвращаться на свой аэродром. Но в один момент он обнаружил, что теперь уже «кукурузник» сидел у него на хвосте. Он испугался не на шутку и пошел на снижение, «кукурузник» тоже. Он сел на аэродром и направил машину на стоянку. «Кукурузник» тоже. Сергей понимал всю трагичность ситуации и испугался, что пилот может быть психом и драки не избежать. Ошарашенный руководитель полетов выслушивал аргументы летчика «кукурузника»: «Он долго заигрывался у меня на хвосте, потом вылетел вперед меня, помахал крыльями и улетел влево». Это на летном языке означает: «Следуй за мной». «И я пошел за ним, – рассерженно прокричал пилот, – а ему, видите ли, захотелось поиграться со мной. Идиот».

Залп по коровам

Гена Видяев отличился во время боевых стрельб. При выполнении маневра и стрельбы по наземным целям при пикировании преждевременно откинул предохранительную планку и дал залповый огонь из всех орудий. Трассеры быстро нашли цели на колхозном поле, где мирно пощипывало траву многочисленное стадо коров. Дремлющие пастухи пришли в себя мгновенно. Они – в шоке и не поймут, что происходит – война давно отгремела. а тут… несколько колхозных воров были рассечены в клочья. Курсант в результате переговоров по взаимозачету потерь с колхозом избежал наказания, зато в течение целого месяца мяса в столовой было вдоволь. К тому же, все наглядно усвоили один урок: предохранительную скобу снимать только на боевом курсе и только находясь в устойчивом пикировании.

Выпуск из училища

День выпуска из училища наступил незаметно и стал большим праздником. Погода ясная, такая же, как когда сюда шагнул в первый раз. Позади четыре года учебы. В проведении этого мероприятия принимал участие весь личный состав: курсанты, в заранее приготовленной офицерской парадной форме, выстроились перед зданием штаба училища. Знаменная группа под звуки духового оркестра вынесли знамя. Среди них и прапорщик, который с трудом держит шаг: он заметно постарел за эти годы. Столько нервов и потрясений, чтобы выполнить долг – обучить, воспитать, закалить и выпустить в свободный полет следующую сотню курсантов.

Соколов локтем поддел Магомеда и, продолжая держать голову смирно, шепотом произнес:

– У меня такое чувство, сейчас что-то будет. Посмотри на прапорщика.

Прапорщик шел изо всех сил, с трудом держа строевой шаг. Его парадный кортик болтался в ножнах, видимо, коническая латунная втулка выскочила из замка. Он на эту мелочь не обращает внимания. Разворот и стоп напротив начальника. Он для чести неуклюже подносит правую руку к виску, задевает кепку, она падает, и он делает резкое движение, чтобы подхватить ее и наклоняется. Как он ни старался, в следующую секунду все его доблести – клинок